Танцующие тени

Научится ли она когда-нибудь понимать своего брата?..

Кухня оказалась такой же строгой, аккуратной и безупречно чистой, как и остальные помещения в доме. Саманта достала из холодильника бекон и яйца, нашла на полке сковородку. Ник, присев на табурет, наблюдал, как она жарит яичницу.

— Кстати, мама о тебе спрашивала, — как бы невзначай заметила Сэм.

— На тридцать четыре года позже, чем следовало, — коротко ответил Ник.

Саманта уже начала привыкать к его бостонскому выговору и отрывистым, словно рубленым фразам.

— Ей сейчас очень нелегко, — со вздохом заметила она.

Ник промолчал.

Саманта вновь остро ощутила свое одиночество. Что она здесь делает? Брат ясно дает понять, что они с Пэтси ему не нужны. Скорее бы домой! Матери она уж точно нужна. Кто еще поддержит ее, когда появятся фэбээровцы со своими вопросами и в тихом городке разразится скандал?

— Ты сейчас разговаривал с кем-то из родных? — не выдержала Саманта.

— Да.

— С кем? — терпеливо спросила она.

— С Виктором.

Именно о Викторе предупреждала ее мать.

— Он что-нибудь сказал о… о том, что случилось с нами вчера вечером?

— Говорит, что ничего не слышал. Об отце сказал только, что сегодня утром горничная нашла его мертвым. Объяснил, что поэтому никто не навестил меня в больнице. Всем было не до того.

— Как ты думаешь, это совпадение? То, что его смерть и покушение на нас произошли почти в одно время?

— Он умер своей смертью, — отрезал Ник. Пораженная его очевидной холодностью, Саманта растерянно спросила:

— А ты… ты туда поедешь?

— Попозже.

— Мне бы хотелось съездить.

— Жаждешь еще одной порции унижений?

— Не понимаю! — воскликнула Саманта, бросив вилку на стол. — Умер твой отец! Неужели ты совсем ничего не чувствуешь?!

Ник смерил ее долгим взглядом.

— Вообще-то тебя это не касается, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Но если хочешь знать — да, чувствую, и еще как. Но не собираюсь ни показывать свои чувства перед Маклином, ни делить их с Виктором, Джорджем и всеми прочими. — Немного помолчав, он добавил уже мягче: — Извини, но и с тобой тоже. Ты не знала моего отца. И совсем не знаешь меня.

По спине у Саманты пробежал холодок. Ник прав: она совсем ничего о нем не знает — разве только то, что в жилах у них течет одна кровь. Можно ли ему верить? Не сделала ли она большую ошибку, приехав к нему домой? Сейчас ей казалось, что Ник способен на все.

— Расскажи мне о нем, — помолчав, тихо попросила она. — Чем он занимался?

— Я знаю только, что он старался максимально легализовать семейный бизнес. Оно и неудивительно: «семьи» на северо-востоке страны рушатся одна за другой. Чертовски трудно стало найти верных людей. Каждый готов за медный грош выдать тебя федералам.

— А родные были согласны с его политикой?

— Не все, — коротко ответил он.

— И кто не соглашался?

Глаза Ника снова потемнели.

— Не лезь в эти дела, Саманта. Даже не думай об этом.

— Я ведь так и не знаю, зачем он вызвал меня сюда!

— Теперь, должно быть, никогда не узнаешь. Да оно и к лучшему. Если ты исчезнешь, вернешься домой и затаишься, то, возможно, избежишь больших неприятностей. И ты, и твоя мать. Но если полезешь в дела семьи — тебя уже ничто не спасет. Тот парень, что вчера столкнул нас с дороги, шутить не будет.

Саманта нахмурилась. И ты, и твоя мать… Но матери-то почему грозит опасность? Она сама — понятно: очевидно, кто-то из семьи видит в ней соперницу в борьбе за наследство. Но при чем тут мать?

Что же за тайну скрывает в себе ее тогдашнее бегство? Неужели кто-то может решиться на убийство из-за истории тридцатилетней давности?

— Так ты уверен, что Пол умер своей смертью? — снова спросила она.

— С какой стати мне думать иначе? Ты же видела, в каком он был состоянии.

— Да, он был очень болен — но все-таки ничто не предвещало…

— А ты у нас, видимо, доктор?

—Агент Маклин тоже так думает! — выпалила Саманта, задетая его сарказмом. Она устала от напускного безразличия Ника, от его манеры прятаться от проблем, делая вид, что их не существует. Пусть хотя бы разозлится — все лучше этого холодного равнодушия!

Однако Ник не взорвался — наоборот, еще больше замкнулся в себе. Ужин прошел в тягостном молчании, и Саманта поняла, что вряд ли ей удастся его разговорить. Слишком многое стояло между ними — слишком много тайн, боли, месяцев и лет, проведенных в разлуке.

— Когда ты улетаешь? — поинтересовался Ник после ужина.

— Завтра. А когда похороны?

Его лицо напряглось.

— Дней через пять, не раньше. Благодари копов, которым взбрело в голову делать вскрытие. Да и потом, похороны будут пышные, требуется время, чтобы все организовать. Надеюсь, ты не собираешься сюда вернуться? — нахмурился он.

— Не терпится от меня избавиться?

— Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом. В Колорадо для тебя безопаснее, чем здесь. Да и вообще, что тебе делать на похоронах? Ты его не знала, ты ничем ему не обязана. Зачем притворяться, что он для тебя что-то значит?

Жестокие слова брата заставили Саманту вздрогнуть. Притворяться?! Нет, она не притворяется. Верно, Пол Мерритта был и остался для нее незнакомцем, но, если она не появится на похоронах, вся эта история будет ныть в ее душе, словно незажившая рана… Однако Ник ясно дал понять, что не хочет ее здесь видеть, и Саманта сочла за лучшее не спорить.

— Я сейчас позвоню в аэропорт.

— Дома найдется кому за тобой присмотреть?

— Конечно, — раздраженно ответила она.

— Я попрошу Келли отвезти тебя в аэропорт и подождать, пока самолет не взлетит.

— Спасибо, — ответила Саманта, очень надеясь, что голос ее звучит так же холодно и безразлично, как у него.

Убрав посуду в мойку, она поднялась к себе в комнату для гостей, набрала номер аэропорта и заказала билет на ближайший рейс — завтра в полдень. Если ничего не случится, в семь вечера она приземлится в Денвере.

Ей вспомнились слова агента Маклина: «Нам бы не хотелось, чтобы вы покидали город».

Саманта не слишком-то разбиралась в законах, но одно знала точно: пока человеку не предъявлено обвинение, ни полиция, ни спецслужбы не имеют права его задерживать. Она — не преступница, а жертва. И будь она проклята, если еще кому-то позволит собой манипулировать!

Мать и отец всю жизнь ее обманывали. Родной брат едва терпит ее присутствие. Родной отец не проявил ни капли отцовских чувств. Агент ФБР требует, чтобы она предала только что обретенную семью… «А ведь я уже предала брата, — сообразила она вдруг. — Хотя бы тем, что целовалась с его заклятым врагом. И никак не могу забыть об этом единственном поцелуе».

Саманте казалось, что она идет по минному полю, где каждый шаг может обернуться смертельной ловушкой. И страшнее всего сознавать, что, возможно, это чувство останется с ней на всю жизнь Сможет ли она когда-нибудь смело, без страха смотреть в будущее? Научится ли вновь доверять людям?

Вернувшись в гостиную, Саманта сообщила:

— Я заказала билет на завтра.

Ник долго молчал.

— Жаль, что ты не нашла того, что искала, — сказал он наконец.

— Может быть, ты все-таки свяжешься с матерью? Для нее это очень важно.

— Не могу.

Сэм пожала плечами:

— Ну, как хочешь. Я сама расскажу ей о тебе.

— Что расскажешь? Что меня подозревают в отмывании денег для мафии? Или что я прекрасно научился обходиться без нее? — Он помолчал. — Мне нужно ехать на работу. Весь дом в твоем распоряжении. Есть книги, проигрыватель, домашний кинотеатр. Только на улицу не выходи, пока не приедет Келли. — Уже у дверей он обернулся. — Я пошлю кого-нибудь, чтобы тебя встретили в Денвере.

— Не нужно, — ответила Саманта. — Колорадо — мой дом, там мне ничего не грозит.

Двумя широкими шагами Ник вдруг приблизился к ней и неожиданно нежным жестом взял за подбородок.

— Ты, похоже, так ничего и не поняла. Думаешь — вернешься домой и все кончится? Нет, Сэм, это не кончится очень долго. Может быть, никогда.