Страница 38 из 136
Ленин устал решать проблемы производительности; ни он и ни его правительство не могло ничего придумать, и прибегнул к простым проверенным «старорежимным» приемам: на фабриках и заводах ввели строгие штрафы за любое прегрешение, для учета трудовые книжки, и новинку — для особо «качающих права» или «голосящих о свободе» могли выдвинуть страшное обвинение — «в контре» и саботаже. По этому поводу Лейба Бронштейн доходчиво объяснял русским рабочим: «Социалистическое строительство принципиально отвергает либерально-капиталистический принцип «свободы труда», и — «Репрессии для достижения хозяйственных целей есть необходимое орудие социалистической диктатуры».
А всё, что смог ещё придумать Ленин в работе «О задачах профсоюзов» это: «Привлекать домашнюю прислугу — сначала к участию в работе кооперативов... затем к более ответственной и менее «узкой» работе...». Имелась в виду прислуга вождей новой Советской власти. Почти все члены аппарата подавления имели домашних «слуг», «лакеев» «и «холопов», которые теперь имели совсем пристойное определение — «прислуга».
В это время новые руководители заводов преподносили сюрпризы Ленину. «Многие фабрики и заводы, изготовляющие предметы широкого потребления, начали выдавать часть заработной платы изделиями. Эти изделия через мешочников начали поступать в товарооборот, дезорганизуя товарообмен Наркомпрода», — вспоминал помощник Ленина А. Шапошников, — этого рабочего отчаявшийся Ленин в этот период снял за бестолковость, беспомощность и некомпетентность с поста Наркома труда. За что Ленин не брался — ничего у него не получалось, не мог охватить и справиться, все концы ускользали у него из рук, а его помощники и подчиненные были ещё хуже. Кстати, ситуация с темой — «товары вместо зарплаты» нам до боли знакома из новейшей истории — из недавней крайне бестолковой горбачевско-ельцинской «перестройки» по развалу промышленности, торговли, финансовой системы и всего СССР. В общем, — за что Ленин не брался — всё у него выходило боком, вернее — ничего не получалось.
Снятый в это время со скандалом с поста наркома иностранных дел Бронштейн-Троцкий будучи уже на новом посту — главного военного начальника большевикской республики вел себя как истинный захватчик чужой страны и стал по своей инициативе «удачно» помогать Ленину в хозяйственных вопросах, и также используя крайне простые решения и памятуя интересы своих «больших друзей» 5 марта 1918 года на встрече с представителем США Робинсом щедро предложил: «Ни моё правительство, ни русский народ не будут возражать против контроля со стороны американцев над всеми грузами, направляемыми из Владивостока в Центральную Россию...».
Почему-то «гениально» решив, что большевикской республике торговый флот, доставшийся даром от Российской империи, абсолютно не нужен, Бронштейн 24 апреля посоветовал Ленину подарить за ненадобностью торговые суда Англии. В это время в России при поддержке Троцкого разворачивала свою деятельность английская «Экономическая миссия Локкарта», руководство Англии уже видело Россию своей колонией, подобно Индии.
Пока Ленин — этот «профессиональный эксплуататор отсталости рабочего класса...» — как назвал его в 1912 году в сердцах Бронштейн-Троцкий, думал — как заставить работать рабочих, над их производительностью труда, как их лучше поэксплуатировать, сами рабочие усердно думали — почему они при пролетарском правительстве в пролетарской республике в условиях пролетарской диктатуры стали жить намного хуже, чем при царе?.. 12 марта 1918 г. в Москве в манеже бывшего Алексеевского военного училища собралось на митинг более 10 тысяч московских рабочих и бурно выразили недовольство своим положением, то есть — властью. «Ситуацию» приехали исправить Ленин и Свердлов, но рабочие так дружно и яростно их освистали, что они спешно покинули митинг.
В Петрограде, колыбели революции, рабочие также стали прозревать. Чрезвычайное собрание уполномоченных фабрик и заводов Петрограда 26 марта 1918 г. констатировало: «Мы, петроградские рабочие, в большинстве своём приняли этот (Октябрьский) переворот, совершённый от нашего имени и без нашего участия... Но прошло уже четыре месяца, и мы видим нашу веру жестоко посрамлённой, наши надежды грубо растоптанными. Новая власть называет себя советской и рабочей, крестьянской. А на деле важнейшие вопросы государственной жизни решаются мимо Советов...».
Как видим, через пять месяцев после установления диктатуры захватчиков некоторые рабочие разобрались в ситуации. Бесспорно, — никакой власти Советов не было, — это была формальность и блеф, — реально Россией руководила небольшая группа захватчиков во главе с Лениным и Бронштейном, а другая группа во главе с Бундом настоятельно требовала поделиться властью. Ближайший помощник Ленина А. Шапошников в своих мемуарах вспоминал, — будучи в начале июня в командировке в городе Выкса, подошел к местному заводу, и обнаружил у ворот завода митинг рабочих, на котором выступал молодой делегат от рабочих Сормово: «На трибуне молодой рабочий громил «самодержавие народных комиссаров», ведущих рабочих и крестьян на гибельную гражданскую войну...».
Как видим, молодой рабочий не был глупцом и прекрасно понимал политику захватчиков. Этот умный парень информировал рабочих, что планируется провести «Первый чрезвычайный съезд уполномоченных заводов и фабрик Нижегородской и Владимирской губернии» под лозунгом «За власть Советов без партии!» То есть рабочие поняли, что большевики не способны организовать нормальную хозяйственную жизнь в захваченной ими стране, занимаются только террором, и решили отстранить их от власти, избавить «липовую» диктатуру пролетариата от реальной диктатуры коммунистической партии. Опытный оратор Шапошников обвинил сормовцев, что они самозванцы, что их никто не делегировал, и вообще — они скрытая контра, сторонники разоблаченных меньшевиков и с высоты своего авторитета разъяснил рабочим исторический момент и его проблемы, в том числе позорный Брестский мир, и пригласил рабочих поехать с ним на заготовку хлеба по деревням. И многие рабочие с энтузиазмом согласились, не понимая — как эта «заготовка» будет проходить, что это будет откровенный грабеж своих крестьян, их отцов, дедов и братьев, оставшихся в деревне.
А когда прозревшие рабочие Тулы, Ижевска, Ярославля и Астрахани подняли восстание против захватчиков, то «вождь пролетариата» Ленин ответил им старым привычным — кровавым террором.
До начала массового Сопротивления, начала активных боевых действий Белых армий с Красной захватчиков — у Ленина не получилось организовать нормальную экономическую жизнь в стране, наладить работу промышленности и других отраслей хозяйства. Поэтому частые утверждения современного коммуниста Г. Зюганова, что Ленин восстановил из руин разрушенную страну и создал мощное государство — это возмутительное наглое бессовестное враньё в старом привычном стиле Ленина. После окончания Гражданской войны за два года до паралича Ленин также ничего особого не создал, это мы подробнее рассмотрим в конце этой книги.
А о развитии Лениным в стране демократии, либерализма в этот мирный период говорить не просто смешно, — больно. Хотя симпатизирующим захватчикам современный «золотой» историк В.И. Голдин — проректор по научной работе Поморского государственного университета в Архангельске в своей работе «Очерки новейшей историографии» (Архангельск, 2000 г.) пишет: «...Парадокс истории заключается в том, что победа революционных сил в 1917 году, казалось бы, открыла возможность для рождения и укрепления демократии, но перерастание в Гражданскую войну уничтожило эту возможность». — Оказывается «белые», русские патриоты во всем виноваты, потому что попытались освободить свою Отчизну от захватчиков. И это грубое возмутительное враньё Голдин внушает сегодня нашим студентам.
Кстати, — о демократии. Этой тяжелой для Ленина весной 1918 года ситуацию осложнила попытка «свободы слова» по поводу национальности захватчиков, ибо после октября 1917 года обнаружилась неразрывная связь, закономерность — если население недовольно новой властью захватчиков, то оно соответственно — недовольно евреями, выражает антисемитские настроения. Это усиление антиеврейских настроений зафиксировал в своём дневнике еврейский историк С.М. Дубнов: