Страница 109 из 136
Например, в первом случае можно объяснить — «Дарвинизм применим не только к миру природы, но и к обществу людей. Победители господствуют над побежденными. Зачем? — Дабы извлечь для себя выгоду из их экономической эксплуатации». Так было всегда, и этим побежденным русским следует объяснить — эти законы не большевики придумали, это общечеловеческие законы, которые действуют веками и тысячелетиями, а большевики по этим законам Природы, Бога просто поступили. Красиво? — Красота! Ещё? — Ещё!
Ну вот — вы тут разрушили всего немало, — а как им объяснишь? Философски. — «Разрушение страшно и мрачно, когда на него смотришь вблизи. Но если его возьмешь в большой перспективе, оно — лишь неизбежный признак жизни», — с видом мудреца цинично объяснил Н. Устрялов. А, как даже объяснял русский мыслитель К. Леонтьев, кстати — славянофил, не говоря уже о европейских, — то, что вблизи видится Злом, из далекого будущего может уже выглядеть большим Добром, поэтому рано спешить с оценками деятельности большевиков. Что(?) — много людей русских погубили. — С исторической глобальной перспективы «жертвы оправданы», они — «необходимые средства в достижении целей», возможно — это «запрос в будущее» в немного жестокой форме. И Устрялов доходчиво стал рассуждать о «благотворных плодах яда», об «оживляющем (большевикском) яде» и т.д. И с этой высоты человеческого сознания Л. Бронштейн со своими, — это несчастное орудие истории, рок судьбы русского народа, возможно, — орудие самого Бога, — кайло кровавое, но благое в строительстве Коммунизма. Соображать надо. Ну, каково? Здорово!
Устрялов применил коварный опасный прием смешения Добра и Зла. Добру это смешение точно не надо, а вот Злу — очень, ибо размываются словоблудством границы между Добром и Злом, и вроде нету уже разницы, и даже Зло выглядит Добром, и наоборот. В этих случаях современный пошлейший и безталантливый еврейский «писатель» в России С. Минаев, написавший пошлейшую аморальную книгу для молодежи «Время героев» (М., 2008 г.) и за это и за свою характерную наглость приглашенный на один из центральных телеканалов вести передачу «Честный понедельник», у явно хороших людей с принципиальной высокой нравственной позицией обычно с напором спрашивает:
«А вы разве никогда не ругались матом? Только не врите? Честно признайтесь — вы никогда в жизни не врали? А разве вы в детстве не занимались ананизмом? А?...» А если есть ещё компромат, заснятый скрытой камерой в туалете из унитаза, — ого-го!
Это только один из «классических» примеров размывания «берегов», смешивания черными людьми границ Добра и Зла в одно серое болотистое вонючее месиво, из которого недостаточно умному или недостаточно образованному человеку не выбраться. В наше время этим же часто шалят В. Познер, Н. Сванидзе, В. Соловьёв и прочие им подобные профессионалы, которые «почему-то» оказываются одной революционной и прогрессивной национальности.
Для Ленина эта устряловщина — была просто бальзамом на его каменную циничную душу. Ленин на 11 съезде партии весной 1922 года радостно говорил: «Я за поддержку Советской власти в России, — говорил Устрялов, хотя был кадет, буржуа. Сменовеховцы выражают настроение тысяч и десятков тысяч всяких буржуев и советских служащих». Это «правильное» начинание надо было обязательно поддержать, и Ленин дает указание срочно организовать издание в России аналогичного журнала аля-устряловщина в СССР под названием «Новая Россия», над которым стали работать лучшие ленинские перья: Б. Пастернак, М. Слонимский (настоящая фамилия неизвестна), И. Эренбург, О. Форш, уже сгнивший В. Брюсов, предатель-перебежчик генерал А. Брусилов, твердый русский большевик Н. Тихонов, и даже О. Мендельштам вынужден был оторваться от работы над «заказухой» Бронштейна по поводу увековечивания «героизма» официально признанного психически ненормальным лейтенанта Шмидта.
А как с привязкой к русским национальным интересам, Устрялов? Просто. Не обязательно при каждом случае твердить обывателям, незнакомым с масонским учением и Пятикнижием Моисея, про «мировую революцию» и «мировую гегемонию», тем более про откровенное враньё Ленина про суверенитет и право на самоопределение, а следует объяснить — мы, бесспорно, видим в подавлении Бронштейном и Лениным и их Красной армией Украины, Башкирии, Калмыкии, азиатских народов, кавказских народов и республик, и в желании подавить Польшу, Финляндию и Прибалтийские народы не стремление к мировой революции и гегемонии, а иную форму, иной вид традиционной русской имперскости. — Каково? — Красотища! Ну-ка, ну-ка — ещё что-нибудь эдакое можете? Да запросто.
Говорят: понаехали тут — «чужаки», террористы из разных европейских столиц и захватили обманом власть, вот даже У. Черчилль об этом же неразумный болтает — захватили власть и схватили мертвой хваткой русский народ за волосы. А ведь стоит глянуть в историю России и следует громко возмутиться: «Какое глубочайшее недоразумение (неграмотность!) — считать русскую революцию не национальной русской! Это могут утверждать лишь те, кто закрывает глаза на всю русскую историю и, в частности, на историю нашего общества и политической мысли. Разве не начиналась она, революция наша, и не развивалась через типичный русский бунт?» Да, конечно! — в восторге воскликнули большевики, — как это они сами не догадались.
Но Устрялова уже понесло, мысль стремительно неслась дальше сама собой, — а кто этот ужасный бессмысленный и беспощадный русский бунт усмирил? Вот Ленин и придал ему смысл, с трудом справился с беспощадностью, и организовал мирную жизнь в разрушенной стране для этих варваров и дикарей? — «Из всех политических групп, выдвинутых революцией, лишь большевики, при всех их пороках тяжелого и мрачного быта, смогли стать действительным русским правительством, лишь он один, который, по словам К. Леонтьева, — «подморозил» загнившие воды революционного разлива» — объяснил слишком умный Устрялов онемевшим от удивления большевикам.
Ну Устрялов, — молодец! Вот это — умище! Где ж ты, родной, раньше был?
А я ещё не то могу, — с достоинством ответил Устрялов, — например, вы не можете справиться с болезненной для вас проблемой — с антисемитизмом, и понятно почему: скрыть-то ваши мудреные фамилии можно, а, извините, ваши очкастые физиономии с кучерявыми бородами в кожаных тужурках под венецианские маски не спрячешь, ведь народ Смольный, Кремль называет — Центрожид. А мы вам объясняем: и не надо ничего прятать и маскировать, а необходимо толково народу объяснить: «Не инородцы-революционеры правят русской революцией, а по известным давно мировым законам — русская революция правит ими и приобщает их неизбежно к русскому духу».
А теперь с «НЭПом», бесспорно, видно, что — «Человечность и снисходительность вернулась в среду революции, — помогал как мог из Парижа большевикам выдающийся масон П.Н. Милюков в своих «Последних новостях», показывая их христианское милосердие и всепрощение. — Происходит естественный отлив революции. С каждым месяцем, под давлением общественного мнения, они (большевики-сатанисты) отходят всё дальше от культа, которому служили». И из Праги из «Смены вех» помогали как могли — да, конечно, — «большевики вынуждены идти на компромисс с жизнью», «начали спуск на тормозах», «отказываются от своих правоверных коммунистических позиций», «пошли на примирение с русским народом» и т.п. Они выдавали очень ими желаемое за действительное, и сами начинали верить в свою чушь. А в глазах многих мировых политиков получалось, что сами «белые» признали власть большевиков и как могут, сами их объясняют, сами перед ними услужливо прогибаются, и изо всех сил к ним подлизываются, и видимо, будут очень рады им служить.
Большевики были в восторге. — Ух ты — потрясающе, товарищи! Аж дух захватывает! Ой — не русский ли уже?! Что хочешь Устрялов — всё проси. Начальником? Нет проблем. Там с твоей стороны всего лишь одно стоящее дело осталось от проклятого царя — КВЖД, вот и будешь начальником, и заживешь хорошо, — там по этой единственной дороге столько добра туда-сюда таскают. И стал Устрялов начальником, прямь — как в голливудском фильме. Правда, относящийся очень подозрительно к царским спецам Сталин, потопивший у Царицына их баржами немало, среди своих на 14 съезде в декабре 1925 года предельно откровенно объяснял: