Особый талант

Михалков и Быков сами остановили две такие машины, и в одной из них оказался парень под градусом. Опьянение было несильным, жил он недалеко — тормознули его метрах в семистах от места прописки, куда он, судя по всему, и направлялся. К тому же парень был небуйный и предусмотрительно вложил в права пятьдесят долларов. В иной ситуации его бы скорее всего отпустили и второй номер мог даже сесть за руль и доставить кающегося водителя к дому, посоветовав до утра за руль не садиться. Но не сегодня. Пьяный, да еще на темной «девятке» сегодня был для них хуже красной тряпки для быка. На месте составили протокол и отвезли нарушителя в отделение, где с ним разберутся по-своему. Напоследок расстроенный парень отпустил в адрес экипажа пару нелестных замечаний, от которых милиционеры остались вовсе не в восторге. Их и без того не самое радужное настроение еще больше испортилось.

Происходящие в последнее время усиления, когда работать приходится по двенадцать часов и без выходных, никак не способствуют укреплению нервной системы. Многие срывались от такого напряжения, и до личного состава было доведено уже несколько приказов о превышении, недопустимости, игнорировании и так далее, за которыми легко угадывались сломанные милицейские судьбы, и это еще больше давило на психику.

«Форд» в очередной раз выехал на пустое Ленинградское шоссе, проехал мимо громады Гидропроекта, стоявшего на слиянии двух шоссе, и сидевший за рулем Быков свернул вправо, неопределенно дернув плечом в ответ на недоуменный вопрос Михалкова: «Куда ты?» А никуда! Просто свернул и свернул. Бывает такое. Хочется иногда поехать просто так, куда глаза глядят. Психологи объясняют это состоянием внутреннего дискомфорта и неосознанной необходимостью сменить обстановку. Честно говоря, сейчас Михалкову больше всего хотелось домашнего горячего борща со сметаной и мягким хлебом, щедро намазанным горчицей, от которой аж слезы на глазах выступают. А там, на боковой улице, находился один ресторанчик, где он никогда не был, но вывешенное в качестве реклам меню видел неоднократно. Не то чтобы он собирался туда зайти. Ничего подобного. Но подспудная мысль о борще, вкус которого прямо стоял во рту, соединилась с воспоминанием о ресторане, и все это привело к тому, что он отклонился от много раз выверенного маршрута. То есть это был случай, стечение обстоятельств и движение нейронов в мозгу лейтенанта, которые происходят часто и повсеместно и которые в большинстве своем остаются незамеченными окружающими.

«Форд» успел проехать метров двести, когда впереди показался профиль темной «девятки», осторожно выруливающей со двора на проезжую часть. Это было почти как в кино. Зловещий профиль, отчетливо различимый на фоне уличных фонарей, медленное, по-звериному хищное движение плюс вздрюченное состояние обоих милиционеров делали происходящее полуреальным, видимо, опасным и почти романтическим, превращая двух обычных, в общем, блюстителей порядка в киногероев, экранных ковбоев, идейных борцов со злом и несправедливостью, ловких пистольеро и отчаянных ловкачей, которым противостоит хитрый, злой, коварный и во всех отношениях неприятный, но смертельно опасный противник.

Все это сыграло злую шутку с лейтенантом, который, вместо того чтобы подобраться поближе и без лишнего шума проверить водителя и его машину, включил мигалку на крыше «форда» и рванул вперед. Специально созданная для полицейских машина послушно увеличила скорость, и этот маневр не остался незамеченным водителем «девятки», который не стал терять времени и резко остановился. Мимолетная надежда на то, что он добровольно сдается, как это и бывает в большинстве случаев, улетучилась, едва милиционеры увидели как «жигули» резво сдают назад. Испугавшийся или предусмотрительный водитель мог, конечно, так поступить, уступая дорогу несущемуся на всех парах белому с синей полосой «форду», включившему свою «иллюминацию». Но водитель, видимо, рассудил иначе. На задней скорости он быстро въехал обратно во двор, из которого минуту назад собирался выехать, развернулся и рванул, скрываясь за углом жилого дома. На несколько секунд он скрылся из виду, но это уже не имело значения. Полицейский «форд» способен развить скорость до трехсот с лишним километров, и ни у одного автомобиля нет никаких шансов от него уйти. Особенно если за его рулем сидит опытный и азартный водитель. Быков азартным был, но с опытом у него было не очень. То есть с машиной он управлялся не хуже иного профессионального водителя, но вот навыки экстремального вождения у него отсутствовали. Поэтому во время маневра по двору за обреченной на захват «девяткой» она получила небольшую фору. Уходивший от милиционеров водитель, видимо, прекрасно осознавал преимущество преследователей и не спешил вырваться на проезжую часть, где исход гонки легко решается за счет мощности двигателя.

«Жигули» проскочили один двор, свернули в другой, на большой скорости пересекли улицу, к счастью, свободную от машин, и опять углубились в хитросплетение дворов, проездов и подворотен, в которых не знакомому с этими местами человеку легко заблудиться, попав в тупик или выехав совсем не туда, куда нужно. Но уходящий от погони демонстрировал уверенное знание местности и пользовался самыми неказистыми и узкими проездами с легкостью аборигена, показывая при этом недюжинное мастерство вождения. Кроме того, он сумел соотнести разницу в размерах обоих машин и явно выбирал места поуже и повороты покруче, где более громоздкому «форду» сложно было проехать.

Своей цели он добился дважды. В первый раз иномарка левым бортом протаранила металлическую конструкцию непонятного назначения, так что водительская дверь вогнулась внутрь и теперь ее вряд ли удастся открыть без усилий, а во второй раз даже ткнулась передним бампером в строй мусорных баков, когда, казалось бы, зажатая «девятка» на месте развернулась на девяносто градусов так называемым полицейским разворотом и, обидно газанув, юркнула в подворотню.

— Так, Юрик, меняемся, — скомандовал старший лейтенант, у которого опыта вождения было побольше. Он видел, что еще несколько секунд — и «девятка» затеряется во дворах, тогда ее не сможет задержать даже вызванная по рации подмога.

Не покидая салона они поменялись местами отработанным приемом, но на это ушло еще несколько секунд, во время которых преступник, а что это именно так, они уже не сомневались, уходил все дальше.

Вывернув машину из тупика, где они оказались, старший лейтенант пустился за «жигулями», не жалея тормозов и подвески, ремонт которых обходится в большую копеечку. И ему повезло. Въехав в междомовое пространство, он не увидел преследуемого и на мгновение растерялся, то тут в окне первого этажа противоположного дома увидел отблеск красных габаритов. Водитель «девятки» грамотно воспользовался преимуществом и делал петлю, возвращаясь туда, где проезжал меньше минуты назад. Прием проверенный и достаточно эффективный, довольно часто сбивающий преследователей со следа. Так бы оно случилось и на этот раз, не подведи его зеркальное отражение в темном стекле.

Вместо того чтобы идти по следу и фактически отдать инициативу погони водителю «девятки», Михалков развернулся и поехал обратно, нещадно бросая свой «форд» на бордюры и в колдобины вокруг люков. Некоторое время машина должна была выдержать подобное насилие над собой. Ненужную «иллюминацию» над головой он выключил.

Его маневр удался. Они выскочили на узкую дорогу между домом и сквериком как раз тогда, когда по ней ехала «девятка». Примерно на равном расстоянии между машинами был виден темный проем подворотни. Если «жигулям» удастся нырнуть туда, то погоня грозит сильно затянуться и еще неизвестно, чем закончится. А именно на это скорее всего и рассчитывает преступник. Был у него, правда, небольшой шанс ударить по тормозам и попытаться уйти задним ходом, но этот шанс был больше теоретическим.

И Михалков решил остановить «жигули» своим «фордом», масса которого почти вдвое больше. Он рывком набрал скорость, и машины столкнулись прямо напротив арки, через которую была видна освещенная улица и магазин мебели через дорогу.