Французский «рыцарский роман»

118-119 НикогДа и нигде еще Природа не проявила себя в столь прекрасном создании. Ей-богу, уверяю вас, что у белокурой Изольды не было таких сверкающих золотистых волос. Цвет лица был у нее светлее и белее, чем цветок лилии; эта белизна чудесным образом сочеталась со свежим розовым цветом щек, данным Природой и оживлявшим лицо. Глаза излучали столь яркий свет, что напоминали две звезды; бог не создавал лучшего носа, рта и глаз (ст. 421—436).

с. 120 Теперь все смеются над вами, молодые и убеленные сединами, маленькие и большие, и все называют вас трусом (ст. 2549—2551).

с. 122 Эрек и слышать не хотел о том, чтобы брать в качестве добычи коня или самого рыцаря (ст. 2159—2160).

с. 122 в схватке поразил Гуинселя и взял в плен Година Нагорного: брал в плен рыцарей, добывал лошадей (ст. 2170—2172).

с. 124 Во время этого их первого уединения Энида не была подменена и на ее место не была положена Бранжьена (ст. 2021—2023).

с. 126 Чье сердце, того и тело (ст. 3123).

с. 137 у нее был высокий и белый лоб, и казалось, что он — дело рук человеческих, точно кто-то сделал его из камня, из слоновой кости или из дерева. У нее были красивые брови и широко посаженые глаза, меняющие оттенок, смеющиеся, светлые и хорошо прорезанные (ст. 1815—1821).

с. 137-138 ...И он поцеловал ее и заключил в объятия, и уложил к себе под одеяло очень осторожно и не встретив сопротивления; и она дала себя целовать, что, как я думаю, не было ей неприятно. И так провели они всю ночь, тело к телу и уста к устам (ст. 2058—2065).

с. 139 Люби бога, верь в бога, почитай бога, уважай достопочтенных мужчин и женщин, вставай перед священником, эта повинность совсем не трудна, но угодна богу, ибо это говорит о смирении. Если какая-нибудь девица попросит тебя о помощи, или же вдова, или сирота, помоги им, ибо это тебе зачтется (ст. 6459—6467).

с. 142 Кретьен хочет приняться, ничего не убавляя и ничего не прибавляя, за повествование повести в стихах (ст. 1—3).

с. 143 У нас с тобой вместе было много радости, богатства, почестей и благополучия, много печалей, бедности, позора, неудач, и мы должны вместе переносить невзгоды (ст. 286—289).

с. 155 ибо не хочу говорить ни о видениях, ни о побасенках, ни о выдумках (ст. 171—172).

с. 179 Мили, что были в той стране, по сравнению с нашими равнялись две — одной, четыре — двум (ст. 2955—2957).

202-903 — Иосиф, ты знаешь, что у Симона, в четверг, на Вечере ты - ел со всеми твоими товарищами. Я благословил там хлеб и вино и сказал им, что они ели мое тело как хлеб и пили мою кровь как вино; сказал и что стол тот будет появляться в разных местах. Я сказал, что ты снимешь меня с креста и положишь в гробницу, что то место, куда меня положат, это алтарь; что покрывало, в которое я завернут, будет называться антиминсом. Тот сосуд, в который будет собрана моя кровь, истекшая из моего тела, будет называться чашей (ст. 893-909).

с. 204 Веспасиан таким образом отомстил за смерть Иисуса, которого очень любил. Когда Иосиф проделал все это, он распрощался с Веспасианом и покинул его; его люди отправились вместе с ним в отдаленные земли, где затем пробыли очень долго (ст. 2357—2364).

с. 212-213 Но он так спешит, что оставляет осколок копья, с помощью которого сможет отомстить за убийство. Какая неудача, ибо без осколка копья ему не удастся совершить месть. Но он уезжает, об этом забыв (ст. 544—549).

с. 213 Из-за этого своего поступка он считает себя безумным и раскаивается в нем. Но делать нечего (ст. 4930—4932).

213-214 Люблю даму, которую любите и вы, люблю исключительной любовью, совсем не так, как вы ее любите, ибо любовь моя столь истинна, что я люблю ее за ее куртуазность, за ее доброту без низких побуждений, за ее милое имя, за ее мудрость (ст. 598—605).

с. 216 «Милый хозяин, — сказал незнакомец, — скажите во имя бога и его искупительной жертвы, знаете ли вы Говена?» — «Я покажу вам его руку», — сказал хозяин (ст. 5189—5193).

с. 216 И тут он подошел поближе, схватил кусок пирога и кусок хлеба, а другою рукой взял кусок сала, которым было полно блюдо (ст. 4146—4149).

с. 218 Идер ударил ее ногой в живот с такой силой, что она упала навзничь и побелела как полотно (ст. 376—378).

с. 219 Бедняки и виланы становятся монахами из-за хлеба насущного, из-за питья, пропитания и одежды. Чего стоит религия, если ее служители подобны трутням, что летают от пчелы к пчеле, затем прячутся, чтобы наесться меда из улья. Никогда у таких людей не будет согласия: монастыри наполняются лишь теми, кто всегда готов загрызть другого и кто переполнен злобой (ст. 3684—3695).

с. 219 Безумен тот, кто доверяется женщине. Хоть и есть у него глаза, он ничего не видит (ст. 4019—4020).

с. 220 «Отпущение грехов?» — спросила она. — «О да, ей-богу». — «А кто же ему их отпустил?» — «Я сама». — «О боже, неужели правда, но каким образом?» — «Я поцеловала его сто раз, а потом еще сто, и душа отлетела от него» (ст. 3664—3668).

с. 223 И звали его Прекрасным Незнакомцем (ст. 131).

с. 223 О девица, ни за что на свете я не поверну назад, не поверну, пока жизнь есть в моем теле и пока я хорошо снаряжен, ибо вернуться было бы великой трусостью; итак, продолжим путь, если надо, то сойдемся в поединке, если же нам подвернется целая битва, то и тут мы не заставим себя ждать (ст. 382—390).

с. 225 щит его был из чистого серебра с алыми розами по зеленому полю. Он ладно сидел на гасконском скакуне, и конь у него был самый лучший. Он взял щит за рукоять и был прекрасно вооружен. На верхушке его прекрасного шлема были изображены розы. Его конь был покрыт чепраком из плотного шелка с алыми розами, так что нельзя было смотреть на него без восхищения (ст. 1711—1723).

с. 227 И вот на исходе дня они выехали из густого леса и увидели совсем близко замок, что был хорош и красив (ст. 1498—1501).

с. 227-228 В замке была девица, и никогда никто не видел девицы прекраснее ее. Она разбиралась в семи искусствах, умела колдовать, разбиралась в положении звезд, ведала о добре и зле, в общем обо всем; чудесны были ее познания. Вот какова была хозяйка замка; прекрасен и благороден был ее облик (ст. 1931—1938).

с. 228 Большое развернулось сражение. Оно не идет в сравнение ни с битвой в Корнуэльсе между гигантом Морхольтом и Тристаном, ни с боем, в котором участвовали Оливье и Роланд или Майнет и Браймант, вообще с поединками рыцарей или гигантов (ст. 3035—3041).

с. 229 Змея кинулась на него и поцеловала его в губы (ст. 3185—3186).

с. 229 Король Артур назвал тебя неверно, клича тебя Прекрасным Незнакомцем; Гингленом нарекли тебя при крещении. Всю твою жизнь могу тебе рассказать: мессир Говен твой отец; скажу тебе и кто твоя мать, это фея Блансемаль (ст. 3231—3237).

с. 231 Что-то чудесное влечет меня; я не мог ни заснуть, ни прилечь, все заставляет меня думать о той, что видел я на Золотом Острове; она так влечет меня к себе, что я уже не уверен в том, на этом ли я свете, не будь со мной Белорукой Девы (ст. 3742—3748).

с. 232 Я не знаю, стала ли она его подругой, ибо там меня не было и я ничего не видел, но прозвание девицы потеряла наша дама рядом со своим другом (ст. 4815—4818).

с. 239 У нее были светлые, пышные, кудрявые волосы, глаза смеющиеся и меняющие оттенок, лицо удлиненное, нос прямой и тонкий, а губки у нее были алее, чем вишня или роза в летнюю пору, зубы белые и некрупные, а две маленькие упругие груди приподымали одежду, как лесные орешки; у нее был столь тонкий стан, что его можно было охватить пальцами; цветы маргариток, что топтали ее ножки и что устилали ее путь, казались совсем черными по сравнению с ними — столь бела была девушка (гл. XII).

с. 240 Юноша был большой и сильный, а конь, на котором он скакал, — очень быстрый. Он выхватил меч и принялся наносить удары направо и налево, разрубая шлемы и забрала, наплечья и руки, сея смерть вокруг себя, подобно вепрю, когда на него нападают в лесу собаки; и рубился он так хорошо, что сразил десятерых рыцарей, ранил семерых, затем он вырвался из свалки и поскакал обратно с обнаженным мечом в руке. Граф Бугар Валенский, прослышав, что собираются повесить Окассена, врага его, тоже явился туда. Окассен узнал его и мечом, что держал он в руке, столь сильно ударил графа по шлему, что почти рассек его. Граф, почти без памяти, свалился с лошади. Окассен протянул руку и взял его в плен, затем схватил его за забрало и приволок к своему отцу (гл. X).