Страница 71 из 85
Во второй половине дня противник после продолжительных кровопролитных боев захватывает Грюши. 16-й батальон 25-го полка, защищавший Грюши, практически уничтожен. Перестала существовать бесстрашная саперная рота под командованием оберштурмфюрера Вернера. Из этой роты я обнаружил лишь одного вестового — все остальные саперы погибли, обороняя позиции.
После тяжелых боев, проходивших с переменным успехом, потеряны Оти и Франквиль. В ходе контратаки командир 3-го батальона 1-го мотопехотного полка СС оберштурмфюрер Вайденхаупт получает ранение. Остатки батальона останавливают продвижение противника севернее Арденн.
Положение дивизии крайне серьезное. Батальоны 25-го полка, почти окруженные врагом, ожесточенно сражаются в населенных пунктах Малой, Гальманш и Бюрон. Все имевшиеся линии связи оборваны, связь осуществляется лишь по радио. Фронт дивизии натянут подобно пружине — того и гляди лопнет. Резервы отсутствуют. Лишь 15-я танковая рота фон Риббентропа остается севернее города.
Нет, я этого больше не выдержу! Необходимо самому составить картину обстановки и принять соответствующее решение, находясь в гуще схватки. Приказ фюрера оборонять Кан до последнего патрона просто невыполним. Да, мы можем продержаться еще несколько часов, но в таком случае дивизия погибнет вся до единого бойца. Мысль о том, что я отправлю на убой оставшиеся части и подразделения дивизии, вызывает у меня бурный протест. Губерт Майер полностью поддерживает мое решение сдать город союзникам без лишней крови и отвести дивизии на восточный берег Орны.
Эрих Хольстен оседлал своего быстрого «скакуна». Наш добрый «Фольксваген» готов ехать. И мой верный казак Михель уже в машине. Мы все прекрасно понимаем, что за поездка ждет нас. Уже несколько минут спустя мы в роте фон Риббентропа. Головные танки ведут перестрелку с «шерманами», стоящими на позициях у Контеста.
Перед нами Арденнский монастырь. Все его здания под обстрелом противника. Все высокие башни снесены снарядами, в небо глядят лишь их куцые обрубки. Еще на подъеме что-то будто кольнуло меня, и я сам решил сесть за руль. В этой ситуации нечего и пытаться останавливаться или поворачивать назад. Дорога к монастырю изрыта воронками.
Едва мы одолели последний подъем, как на нас обрушился град камней. Танкисты с позиций у Контеста решили поиграть с нами. Я мгновенно взмок от пота. Машина несется дальше. Ох, если бы хоть на мгновение замолк этот проклятый свист пуль вражеских пулеметов! До развалин монастыря считанные метры. Все, успели! Теперь врагу нас уже не достать.
Огромный фруктовый сад монастыря уподобился аду. У входа на командный пункт полка рвутся снаряды и мины. Помедлив немного, мы срываемся с места и бежим. Как раз вовремя, мы успели уложиться, воспользовавшись секундным затишьем. У КП лежат обезображенные трупы погибших товарищей. Выбираясь из машины, замечаю, что среди них и тело командира штабной роты, погибшего от осколка снаряда…
Мы входим в старинное здание. Командира 36-го полка я обнаруживаю в подвале хозяйственного здания. Он ранен и как раз переговаривается с командиром 3-го батальона гауптштурмфюрером Штегером. Отныне связь между батальонами только по радио.
Своды потолка вибрируют от рвущихся поблизости снарядов, хотя подвал достаточно глубокий. В ушах непрестанный гул разрывов.
Я обсуждаю по радио с гауптштурмфюрером Штегером обстановку в Бюроне. Командир 3-го батальона докладывает, что большая часть бойцов погибла, что вражеские танки стоят у въезда в населенный пункт. Штегер просит срочно помочь ему. Все имеющиеся в распоряжении танки брошены на Бюрон для прорыва кольца окружения. Атака терпит неудачу. С церковной башни слежу за танковой дуэлью — обе стороны несут серьезные потери.
Из Оти неприятельские танки надвигаются на монастырь. Рота фон Риббентропа подстреливает их и обороняет командный пункт полка. Горящие танки остаются в 100 метрах западнее монастыря.
В большом подвале монастыря скапливаются раненые, их все больше. Санитарам для их спасения приходится прилагать нечеловеческие усилия. Мой старый боевой товарищ д-р Эрих Гаттеринг круглые сутки на ногах. Нет сил слышать стоны и крики под сводами подвала. Поток раненых не иссякает.
Но мы не имеем права прекратить сопротивление! Необходимо дождаться ночи и под покровом темноты отправить в тыл наших раненых товарищей, а тем, кто на передовой, обеспечить возможность прорыва.
На танке «пантера» еду в направлении Кюсси. Населенный пункт обороняет 1-я батарея 12-го зенитного дивизиона СС под командованием гауптштурмфюрера Ритцеля. Деревня испепелена, превращена в груду камня. Три подожженных «шермана» застыли прямо у позиций артиллеристов. Батарея понесла огромные потери. Вражеский снаряд повредил одно из орудий. Гауптштурмфюрер Ритцель выступает в роли наводчика. Он обещает мне предпринять все, чтобы удержать позиции до наступления темноты и тем самым дать возможность отправить раненых из Арденнского монастыря.
Вскоре я уже снова в монастыре. В Бюрон прорвались британские пехотинцы и танки. Из-за взрывов и дыма не виден даже командный пункт батальона Штегера. Огнеметные танки свирепствуют на позициях 3-го батальона 25-го полка. Горящие как факел бойцы мечутся и падают на землю. Огнемет — страшнейшее оружие. Поскольку эти танкетки могут действовать только под защитой своих собратьев потяжелее, вывести их из строя непросто.
Командный пункт батальона Штегера смят неприятельскими танками. Конец! Штаба 3-го батальона 25-го полка больше нет. Оборону удерживаем лишь в западной части населенного пункта.
Командир 25-го полка штандартенфюрер Милиус получает приказ после отправки раненых оставить монастырь и занять позиции на окраине.
Я намереваюсь за ночь отвести остатки дивизии на восточный берег Орны.
И снова наш «Фольксваген» становится мишенью для англичан. Но мы с Эрихом Хольстеном благополучно пробираемся через городские развалины.
После возвращения из Арденнского монастыря отправляю в штаб корпуса донесение об обстановке и срочно запрашиваю разрешение отвести оставшуюся часть войск на восточный берег Орны. У меня нет ни малейших сомнений, что остатками соединения Кан нам не удержать.
Штаб корпуса отклоняет просьбу, ссылаясь на приказ фюрера — удержать город, чего бы это ни стоило! Все мои протесты и доводы, все попытки разъяснить бессмысленность дальнейших жертв остаются без ответа. Наш долг — погибнуть в Кане!
Вспоминаю своих бесстрашных бойцов, и во мне вскипает ярость. Четыре недели день за днем они обороняли этот город! И теперь от них требуют совершенно бессмысленного жертвоприношения!
Я просто не в силах выполнить этот заведомо невыполнимый приказ и приступаю к отводу войск из Кана. Тяжелые вооружения без промедления следуют на восточный берег реки. С наступлением темноты батальоны отводятся на окраину города. Их отвод обеспечивают малочисленные группы танков. Пока что в 3-м батальоне 25-го полка около 100 бойцов и унтер-офицеров, много офицеров погибло, ранено или пропало без вести.
Битва отгремела. Мы безмерно рады бездействию канадцев. Продолжи они свои атаки в темное время суток, это предрешило бы участь нашей дивизии. Канадцы смогли прорваться лишь к монастырю, что сильно затруднило отправку раненых. Незадолго до полуночи штандартенфюрер Милиус отдает распоряжение открыть огонь по монастырю, чтобы хоть так получить возможность довести задуманное до конца. Эта вынужденная мера — единственное средство вывезти наших раненых товарищей. Я даю соответствующее разрешение минометчикам. Враг вынужден отступить. Как только отправлен последний транспорт с ранеными, мы оставляем древние стены Арденнского монастыря.
Около полуночи штандартенфюрер Милиус докладывает о сдаче Арденнского монастыря. Выжившие перешли на новые позиции у окраины города.
Расчеты батареи 8,8-см орудий полегли на позициях в Кюсси. Гауптштурмфюрер Ритцель погиб в ходе рукопашной схватки прямо на позициях. Героическая гибель этих бойцов позволила обеспечить своевременную эвакуацию раненых.