Страница 68 из 85
У фронта 12-й танковой дивизии СС на удивление спокойно. Лишь уже ставший привычным огонь корабельной артиллерии сосредоточен на перекрестках важных дорог. Мой танк сопровождения получает прямое попадание. Вторым снарядом убит военврач.
Вторая половина дня укрепляет нас в уверенности, что запланированное наступление 2-го танкового корпуса СС так и не состоится. Куда там наступать под таким массированным обстрелом и при полнейшем господстве в воздухе авиации неприятеля?! Да еще теми средствами, которыми мы на данный момент располагаем.
За ночь проводится необходимая подготовка к круговой обороне Кана. Ожидаем прорыва англичан западнее города.
В разгар подготовки из штаба 2-го корпуса снова поступает приказ выбить противника с высоты 112.
Большего потрясения и придумать трудно. Макс Вюнше тут как тут, он категорически против подобного приказа. А ведь именно его танкам вместе с остатками разведывательного батальона и придется наступать. Сейчас у нас каждый танк на вес золота, а на замену мы до сих пор не получили ни одного. Между тем практически ежедневно теряем машину, а то и несколько. Это просто чума какая-то — что ни день, то латание дыр! Времена крупных наступательных танковых операций, похоже, канули в лету.
На рассвете высота 112 под плотным артиллерийским огнем. Наши танки под прикрытием утреннего тумана продвигаются к высоте и ждут сигнала к броску. Медленно тянутся минуты. Мы с Вюнше докуриваем последнюю сигарету. Прощальное рукопожатие, и — началось!
По уже выработавшейся практике танки мчатся на когда-то поросшую деревьями высоту, выпуская снаряды в гущу противника. Вражеские орудия беспорядочным огнем пытаются остановить нашу атаку. Но без толку — высота должна стать нашей.
Вскоре мы добираемся до вершины. Путь к отступлению роте англичан отрезан. В полном составе она попадает к нам в плен. Тут и там горящие танки. Несчастная высотка вся перепахана снарядами.
После овладения высотой 112 корпус имеет возможность краткой передышки. Неприятель лишен благоприятной возможности корректировать огонь своей артиллерии.
Последняя битва за Кан
Британский 8-й корпус во взаимодействии с 15-й шотландской дивизией, 43-й и 49-й дивизиями и 11-танковой дивизией в ходе боев последних дней почти до основания разгромили силы 12-й танковой дивизии СС. 26-й мотопехотный полк уравнялся по численности личного состава до обычного батальона, да и то неполного. Серьезные потери не обошли стороной и танковый полк. Разведывательный батальон располагает всего лишь ротой, собранной из кого только можно, а саперный практически перестал существовать. Корабельная артиллерия и продолжающиеся с воздуха атаки штурмовиков урезали численность дивизии, доведя ее до таковой дивизиона артиллерийского полка.
Отныне 12-ю танковую дивизию СС уже нельзя считать полноценным соединением. Остатки дивизии с большой натяжкой можно приравнять к ударной группе.
Несмотря на нечеловеческую нагрузку, на огромные потери, молодые бойцы-мотопехотинцы по-прежнему считают свое соединение полноценным, всерьез воспринимая поставленную боевую задачу — оборонять Кан.
8-й британский корпус сумел глубоко вклиниться во фланг 12-й танковой дивизии СС. Четко прослеживается намерение Монтгомери совершить охват соединения. Не надо быть стратегом, чтобы уяснить: следующая цель англичан — Кан.
В целях избежания опасности оказаться отрезанной от сил дивизии и вне кольца окружения, командный пункт соединения перенесен в центр города. Я, ее командующий, желаю разделить участь своих бойцов.
Мы вместе с 1-м офицером штаба дивизии не предаемся иллюзиям. И понимаем, что следование приказу фюрера: «Защищать Кан до последнего патрона!» — означало бы конец нашего соединения. Мы готовы сражаться. Готовы отдать жизнь в бою — но любой бой должен иметь смысл. Моя душа противится тому, чтобы просто гнать моих молодых бойцов на убой в городские руины. Нельзя лишать войска возможности проведения гибкой тактики.
На участке дивизии относительно спокойно, если не считать спорадических стычек с неприятелем. Но что бросается в глаза, так это интенсивность, с которой канадцы проводят боевую разведку. Карпике и западную окраину аэродрома одолевают разведгруппы противника.
У нас создается впечатление, что канадцы планируют наступление на Карпике с тем, чтобы прорвать фронт нашей обороны севернее Кана.
Карпике — древняя нормандская деревня, дома, выложенные из дикого камня бог знает когда. Деревня, сообразно ландшафту, вытянулась змеей по одну сторону железнодорожной линии Кан-Байо, а с другой стороны упирается в аэродром. Деревня эта по всей длине хорошо обозревается из наблюдательного пункта Арденнского монастыря.
Пытаюсь отыскать тех, кто обороняет Карпике, но улицы и дворы пусты — ни единой души. По улицам еще можно кое-как пробраться, кое-где завалы рухнувших стен домов. Призрачная картина. На западной окраине, наконец, нахожу «защитников». Около полусотни бойцов, рассеявшихся по полузаваленным бункерам некогда существовавшего здесь аэродрома. Все эти 50 солдат — оставшиеся в живых после уничтожения одной из рот 1-го батальона 26-го полка. Другая часть остатков упомянутого батальона рассредоточилась на противоположной стороне аэродрома. Таким образом, численность тех, кто обороняет объект, составляет от 150 до 200 человек.
У защитников Карпике не осталось противотанковых средств. Противотанковые орудия 1-го батальона 26-го полка потеряны в ходе предыдущих боев. Однако предполье основательно и со знанием дела заминировано. Командир взвода в случае атаки врага отойдет на восточную окраину Карпике, чтобы таким образом заманить атакующих канадцев в деревню. А строго на восток от Карпике на скрытой огневой позиции находятся 8,8-см орудия. Кроме того, деревня простреливается расставленными на окраине деревни танками.
Усиление частями пехоты на данном участке после сражений последних нескольких дней не представляется возможным. Единственная оборонительная возможность — это собрать в кулак все тяжелые вооружения. Наша артиллерия и минометы уже сосредоточились в нужном месте.
Едва я успел вернуться на КП дивизии, как мне доложили об оживленном радиообмене канадцев. После анализа полученной информации склоняюсь к предположению, что неприятельские силы выдвигаются на исходные рубежи в районе Норри и Сен-Мовье. 3 июля радиообмен стал еще интенсивнее.
Чтобы помешать выдвижению врага на исходные рубежи или хотя бы нанести серьезный урон его силам, сконцентрированным на относительно узком участке, в 6 часов утра наша объединенная артиллерийская группа открывает огонь по этому участку. Враг в районе сосредоточения понес существенные потери.
Реактивные снаряды, оставляя за собой дымный шлейф, несутся над аэродромом, я, огибая руины, вбегаю в ангар и отыскиваю Бернгарда Краузе. Бернгард избрал для своего командного пункта укрытие, откуда хороший обзор аэродрома Карпике.
В бункере беседую с корректировщиком огня 7-й минометной бригады. Часть бойцов залегла метрах в 75–100 впереди. В развалинах ангара стоят дять замаскированных танков — никак нельзя забывать об активности английских штурмовиков. Только Бернгард Краузе стал докладывать мне о бое за Сен-Мовье, как где-то совсем рядом грохнул разрыв. Мы невольно сжались. Бункер крепко тряхнуло — в нескольких метрах от нас разорвались 40-см снаряды.
3-я канадская пехотная дивизия атаковала Карпике. Цель атаки — деревня и прилегающий аэродром. Боже, какие же силы брошены врагом для уничтожения горсточки защитников!
Плотный артогонь способен подавить любую попытку отпора неприятелю. Наверняка нас обстреливает не один полк и вдобавок крупнокалиберные корабельные орудия, потому что остатки ангара в считаные секунды взлетают на воздух.
Саму деревню не видно из-за клубов густого черного дыма.
Выдвинутые вперед корректировщики огня невозмутимо глядят в стереотрубы и просят заградительного огня.