Страница 63 из 85
День ото дня серьезнее становится обстановка и на участке у Кана. Направление главного удара сместилось на соседа слева — учебную танковую дивизию. Под Баллеруа врагу удалось прорваться к Комону. Союзники выдвигают 7-ю бронетанковую дивизию в район Ливри. Ясно намечается охват сил 1-го танкового корпуса.
Я вызван в штаб дивизии, там состоялась встреча с командующим 1-м танковым корпусом СС генерал-полковником Зеппом Дитрихом. Дитрих обрисовывает обстановку в целом на фронте вторжения, без прикрас заявив нам, что резервов никаких и что без оных ни о каком наступлении и говорить нечего. «Они хотят защитить здесь все сразу! А чем, спрашивается? Кто желает оборонять все сразу, в итоге терпит крах!»
Эту премудрость лаконично выразил еще Фридрих Великий: «Бездарности готовы защищать все сразу, люди разумные — самое основное».
С наступлением темноты объезжаю батальоны полка. Вальдмюллер обосновался у противотанкового рва и жутко рад, что все помыслы британцев сосредоточены на населенном пункте, расположенном позади его командного пункта. А там между прочим ни одного нашего солдата. Я, спотыкаясь, бреду по позициям, что вызывает усмешку бойцов. Подбитые вражеские танки здесь решили использовать в качестве постов боевого охранения. Бедняги! Сменять их ведь можно только по ночам! Успешно проводится разведка. У фронта 1-го батальона 25-го полка расположился левый фланг 3-й британской дивизии, к ней примыкает 3-я канадская дивизия.
Передовой отряд 7-й бронетанковой дивизии к утру 13 июля достигает высоты 213, расположенной в двух километрах восточнее Вилье-Бокаж.
Командир 1-й роты танков «тигр» оберштурмфюрер Мизель Витман, уже подбивший в России 119 вражеских танков, удостоенный «дубовых листьев», отправился на разведку местности. И совершенно неожиданно для себя натолкнулся на колонну танков неприятеля у высоты 213. Какое-то время он не знает, что предпринять — то ли атаковать превосходящего по численности врага, то ли повернуть назад. Тем более что его подразделение понесло значительные потери в результате бомбовой атаки вражеской авиации. Опытный командир, Витман прекрасно понимает, что каждая машина на счету и что легкомыслие в его положении равнозначно преступлению. Но, с другой стороны, он должен атаковать противника, иначе 7-я британская бронетанковая дивизия ударит в тыл нашей учебной танковой дивизии. И в этом случае обязательно прорвет нашу оборону, что, в свою очередь, фатально отразится на обороне Кана.
Витман в одиночку противостоит целой 22-й танковой бригаде, которая под командованием бригадного генерала Хайнда, не встречая сопротивления, продвигается к Вилье-Бокаж. Непоколебимо уверенные в успехе союзники продвигаются по дороге в Кан к своей цели — высоте 213. Следующая за ними мотопехотная рота останавливается для передышки. И тут утреннюю тишину нарушает орудийный выстрел. Головная машина охвачена пламенем, а метрах в 80 от нее из лесу грозно выползает «тигр». Переваливаясь с боку на бок, машина оказывается на шоссе и, следуя вдоль колонны союзников, поодиночке отстреливает сначала танки, их оказывается с добрый десяток, потом машину артиллерийской рекогносцировки, потом штабную легковушку — словом, всех, кто под горячую руку попадет. Выпущенный в упор 7,5-см снаряд орудия танка «Кромвель» отскакивает от брони «тигра», словно орех, не причинив ни малейшего вреда. Шоссе превращается в ад. Еще бы — пылают 25 подбитых танков. И все они подбиты одним-единственным «тигром».
Одновременно остальные четыре «тигра» подразделения Витмана атакуют и уничтожают вражеские машины, охраняющие высоту 213. Танк Витмана получает снаряд в гусеницу и выходит из строя. Экипаж покидает машину и пытается пробиться к роте. Неприятель уходит из Вилье-Бокаж, отступив в Ливри. Витман за проведенную дерзкую операцию удостоен «дубовых листьев». Теперь на его счету уже 138 вражеских танков и 132 противотанковых орудия.
Части 49-й британской дивизии атакуют позиции на левом фланге 12-й танковой дивизии СС. Атака отбита, позиции удалось удержать. Дивизия запрашивает в штабе командования корпуса разрешение ликвидировать выступ в линии фронта, отведя часть войск южнее Пюто и Бронэ к линии Сен-Мове — Фонтене — Тилли. По радио передают о том, что враг намеревается устранить упомянутый выступ, атаковав его. Но штаб корпуса против.
Плацдарм союзных войск укрепляется с каждым часом. 15 июня во Франции высадилось 500 тысяч солдат и 77 тысяч транспортных средств и техники. Мы же до сих пор дожидаемся подкрепления, в первую очередь обещанную поддержку сил люфтваффе. Но все наши ожидания напрасны. Наши танковые дивизии истекают кровью на позициях. Никаких важных решений не принимается. Мы занимаемся латанием дыр.
16 июня меня срочно требуют на командный пункт дивизии. Вызывает меня по телефону первый офицер штаба, штурмбанфюрер Губерт Майер, никаких объяснений, но по голосу заключаю, что дело серьезное. Без промедления направляюсь на КП дивизии. Поперек дороги лежат поваленные деревья, по обеим сторонам дороги дома без крыш — напоминание о завершившейся полчаса назад очередной артподготовке союзников. Вызов этот ничего хорошего не предвещает. В штабе едва ли не паника. По лицам бойцов и офицеров догадываюсь обо всем. Ко мне навстречу выходит первый офицер генерального штаба и докладывает: «Полчаса назад погиб наш командующий. Согласно приказу штаба корпуса с этой минуты ты принимаешь дивизию». Некоторое время мы молча смотрим друг на друга, потом обмениваемся рукопожатиями, скрепляющими сказанное им и услышанное мною. Вот так-то! Остается не замарать чести павшего Фрица Витта.
Ищу место, где лежит пока что не погребенное тело Фрица. До боли хочется взглянуть на его лицо — куда там, лица нет, причем в буквальном смысле.
Командующий дивизией погиб из-за того, что заботился о том, чтобы его бойцы спасались от огня противника в окопах. А когда он сам прыгнул в окоп, рядом с ним разорвался снаряд. Командующий погиб на месте. Эта потеря добила нас. Фрица Витта почитали все — от рядового до заместителей. И в мирное время, и в войну он поддерживал теплые отношения с личным составом. Хочется верить, что гибель командующего еще теснее сплотит наши ряды, укрепит нашу решимость в борьбе с врагом.
Командование моим полком возложено на оберштурмбанфюрера Милиуса, до этого командовавшего 3-м батальоном 25-го полка. 3-й батальон 25-го полка передан под командование гауптштурмфюрера Фрица Штегера. Командный пункт дивизии перебирается в Версон.
Первый офицер генерального штаба поздно вечером подробно информирует меня об обстановке на фронте 12-й танковой дивизии СС. Потери весьма значительны, кое-где невосполнимы. Потери офицерского состава и младших командиров достигли критической точки. Большинство командиров рот и взводов либо убиты, либо ранены. Батальоны по численности личного состава равняются двум ротам, а перспектив на пополнение практически никаких.
Если дело пойдет так и дальше, то не за горами день, когда соединение просто перестанет существовать. Дивизию буквально пожирают ежедневные артобстрелы корабельной артиллерией неприятеля и атаки с воздуха штурмовиков.
На участке 12-й дивизии СС противостоят 3-я британская пехотная дивизия, 3-я канадская пехотная дивизия, 49-я британская пехотная дивизия и несколько танковых бригад.
В штабе 12-й дивизии никто не сомневается, что неприятель уже в ближайшие дни предпримет попытку ликвидировать выступ в линии фронта на левом фланге дивизии для создания более благоприятных условий для предстоящего наступления.
На рассвете отправляюсь на позиции 2-го и 3-го батальонов 26-го полка и в разведбат. Там определяются места для новых позиций.
Настроение у личного состава боевое. Бернгард Зибкен, командир 2-го батальона 26-го полка, потерял палец, но, невзирая на ранение, сопровождает меня во время обхода позиций. Офицер ни за что не хочет покидать своих бойцов. На оторванный палец ему наплевать.
Сгоревшие вражеские танки чернеют возле Пюто и Бронэ. Разведывательный батальон под командованием Бремера сумел захватить несколько танков противника и даже использовать их на оборонительных позициях. Надо сказать, батальон понес серьезные потери в ходе боев, его необходимо срочно выводить.