Страница 62 из 85
Захваченные бойцами 12-й дивизии и допрошенные канадские пленные также подтвердили, что получали от своих командиров приказ пленных не брать. Один солдат признался, что пленных не брали из-за сложностей, связанных с обращением с ними.
На проводимом в ноябре 1948 года процессе по военным преступлениям Бернгарда Зибкена свидетель полковник генштаба Майер-Детеринг, третий офицер штаба группы армий «Запад» (командующий генерал-фельдмаршал фон Рунштедт), заявил следующее: «Сразу же после вторжения союзников ко мне дважды попадали изъятые у пленных и убитых документы, свидетельствовавшие о том, что на восточном фланге наступающих, где действовали части канадской армии, было принято решение пленных не брать».
На том же процессе подполковник генштаба фон Застров, бывший третий офицер штаба танковой группировки «Запад» (командующий генерал Гейр фон Швеппенбург), сказал, что ему известны случаи грубого нарушения Гаагской конвенции и Женевской конференции. В частности, подполковник фон Застров описал случай, когда непосредственно после взятия в плен канадские солдаты расстреляли группу немецких солдат. Далее подполковник фон Застров сослался на показания допрошенного пленного капитана канадской армии. Капитан этот попал в плен к немцам в ходе боев в районе Соммы. Поскольку он принадлежал к той части, откуда к нам попали упомянутые приказы и где происходили описанные события, фон Застров обвинил капитана в нарушении прав человека. На прямой вопрос о том, известно ли ему о расстрелах немецких пленных, капитан ответил следующее:
«В тот период я еще не участвовал в операции вторжения, я был направлен из запаса и недолго пробыл на континенте. Но мне приходилось слышать о подобных вещах. Но затем командование издало ряд жестких приказов, карающих подобные действия».
Мне хотелось хотя бы в двух словах упомянуть о подобных инцидентах, ибо они характеризуют методы ведения войны союзниками и, кроме того, в значительной степени повлияли и на мою судьбу. Но впоследствии я предпочту как можно меньше касаться этой непростой темы «военных преступлений».
Подготовка к предстоящему наступлению идет полным ходом. В нашем распоряжении считаные часы, чтобы нанести удар по плацдарму союзников. Если он все же не удастся нам, тогда можно поставить крест на возможности выбросить их с континента. После наступления три перечисленные танковые дивизии окажутся просто стреляными гильзами. Ни о каком реванше, ни о каком повторении операции и речи быть не может.
После того как в присутствии командующего группой армий генерал-фельдмаршала Роммеля соответствующие приказы были отданы трем дивизиям, тут же пришло сообщение из штаба учебной дивизии о прорыве противника с запада. Едва донесение было прочитано, как командный пункт танковой группы «Запад» был практически уничтожен в результате акции коврового бомбометания, предпринятой союзной авиацией. Танковая группа лишилась своего начальника штаба кавалера Рыцарского креста генерала фон Даванса, а также первого офицера штаба и многих других офицеров, в том числе нашего офицера связи гауптштурмфюрера Вильгельма Бека, с которым мы плечом к плечу сражались с 1939 года. В свое время Бек командовал танковой ротой. За повторное овладение Харьковом Вильгельм Бек удостоился Рыцарского креста. Таким образом, подразделение связи было обезглавлено. Чудом спасся сам командующий, получивший легкое ранение, вместе с горсточкой офицеров. Лишь 26 июня он снова вернулся в строй. Так что в последующие дни ни о каком сплоченном наступлении и говорить не приходилось, поскольку все танковые дивизии вследствие непрекращавшихся атак английских танкистов вынуждены были перейти к обороне.
11 июня на левом фланге 25-го полка загремела артиллерийская канонада. Я немедленно отправляюсь в расположение 1-го батальона 26-го полка и на наблюдательном пункте батальона нахожу Бернхарда Краузе. Мы вместе следим за ходом наступления противника на участке нашего саперного батальона на высоте в районе Ше. Высоту поливают огнем из всех калибров, и уже несколько минут спустя она превращается в груду перепаханной воронками земли. Как ни вглядываемся мы в окуляры стереотрубы, никаких передвижений не различаем. Теперь союзники перенесли огонь в тыл и продолжают сдвигать его к населенному пункту Ше. Из кустарника и окопов выскакивают канадские пехотинцы и при поддержке танков атакуют позиции наших саперов. Бернхард Краузе реагирует мгновенно. В считаные секунды он перенацеливает тяжелые пехотные вооружения на обнаруженные цели, направив огонь в самую гущу атакующих. Эффект от воздействия флангового огня не заставляет себя ждать. Неприятельская пехота вынуждена залечь, потери канадцев огромны. Часть вражеских танков попала на заминированные участки, выведенные из строя машины застыли в неподвижности у позиций батальона. Канадский пехотный полк «Queen's Own» и танковый полк «1st Hussars» вынуждены отступить на исходные рубежи. Повторной попытки атаковать канадцы не предпринимают.
Возвращаюсь на командный пункт 25-го полка через Ле Бург/Рот — необходимо изучить обстановку в районе Бретвиля и Норри и отыскать гауптштурмфюрера Пфайфера. Пфайфер долгое время пробыл в адъютантах у Адольфа Гитлера, а теперь командует танковой ротой. Его в ставке фюрера сменил гауптштурмфюрер Гюнше, до недавнего времени командир 3-го батальона 25-го полка.
Между Сен-Мове и Ротом я попадаю под огонь пулемета и противотанкового орудия. Стреляют со стороны Норри, но неприятелю так и не удается подбить мой проворный БМР. Мчусь во весь опор, и вскоре я уже почти в Роте. Но что это? Может, это сон? Метрах в 50 впереди вражеские танки. Верно, это «шерманы». На дорогу выезжают два «шермана» и останавливаются на левой стороне у обочины. Пушки нацелены прямо на меня! Повернуть? Уже нет смысла. Не успею. Значит, вперед, прямо на них. Может, еще успею проскочить, а там, как-нибудь домчусь до лесного массива, что неподалеку.
И тут чуть позади меня гремит выстрел. Вижу, как первый танк, вздрогнув, замирает на месте, а танкист, словно ужаленный, выскакивает из верхнего люка. Повинуясь инстинкту, бросаю машину вправо, в кювет, и укрываюсь в нем. Я так и не успеваю понять, что происходит, как в воздух взлетает второй «шерман». Мы с водителем еще сильнее вжимаемся в землю. Потом до нас, наконец, доходит — мы каким-то образом проехали мимо последнего поста нашего боевого охранения, а его бойцы как раз собирались расправиться с неприятельскими танками. А тут мы, как на грех! Нас просто не успели предупредить, да и возможности не было. Оказывается старина Пфайфер в какой-нибудь сотне метров позади на своей «пантере», именно он и отправил к праотцам обе вражеские машины. Гауптштурмфюрер Пфайфер героически падет сутки спустя — от осколка снаряда.
В перевязочном пункте 25-го мотопехотного полка довольно много раненых. Такой наплыв раненых, когда нет крупных операций, наводит на размышления. В результате непрерывного обстрела береговой артиллерией и атак с воздуха численный состав наших танковых дивизий сократился чуть ли не вдвое. И при этом значительных операций не проводится! Так дальше продолжаться не может! Танковым дивизиям необходимо вернуть свободу действий.
11 июня 2-й батальон 26-го полка атакован канадским пехотным полком «Queen's Own Rifles», действующим при поддержке канадского танкового полка «1st Hussars» и сильной поддержке артиллерии. Атака отбита. 2-й батальон 26-го полка прочно удерживает позиции. В ходе предпринятой атаки враг теряет 12 танков, наши потери составили всего 3 машины.
Части 8-й канадской бригады при поддержке британского 46-го отряда спецназначения Королевских военно-морских сил, а также танков предпринимают попытку овладеть Ротом. Уничтожено большое количество танков противника, но под давлением превосходящих сил неприятеля мы вынуждены оставить этот населенный пункт.
На правом фланге учебной танковой дивизии под Тилли-сюр-Сель создалась угроза для наших войск.
По приказу 1-го танкового корпуса СС последний резерв 12-й танковой дивизии СС, рота сопровождения дивизии, подчинена учебной танковой дивизии и переброшена на правый фланг.