Страница 46 из 85
— Танки!
И верно, этот парень не ошибся. Нам даже послышался гул двигателей. Вражеский танк показывается из-за заснеженного склона в нескольких сотнях метров от нас. Мы быстро предупреждаем экипаж нашего головного танка. Стрелок застыл у орудия, готовый в любую секунду открыть огонь. Танк медленно взбирается по склону. Макс Вюнше шепчет мне:
— Гляди-ка, он башню на нас направил! Видишь?
И вдруг боец из охранения заливисто хохочет. Оказывается, перед нами огромный сибирский бык, которого мы поспешили принять за танк. Неважная видимость в сумерках сыграла с нами злую шутку. Несмотря на то что мы еле живы от холода, покатываемся со смеху.
Часом позже мы уже в селе, изгнав красноармейцев из теплых гнездышек. На часах только шесть вечера, но тьма вокруг хоть глаз выколи — не разберешь, где свои, где чужие. Мы едва ползем по снегу, ни о какой ориентировке в кромешной тьме и речи быть не может. Выясняется, что мы угодили в самую гущу 6-го советского гвардейского корпуса. Артиллерия и обоз по-прежнему отрезаны от основной части ударной группы. В результате неприятельской атаки маршевая колонна оказалась рассечена надвое. Артиллеристам пришлось занять круговую оборону. По радио узнаю, что вражеский клин в 25 километрах от нас и что русские собрались нанести удар в направлении Краснограда. Однако подступы к Краснограду надежно прикрыты вовремя подоспевшим полком «Туле» дивизии «Мертвая голова». Основная же масса дивизии находится где-то в пути между Францией и Днепром!
Восточнее Харькова две усиленные полковые группировки ведут ожесточенные бои с противником. Защитники Змиева не выдерживают постоянных атак русских, поддерживаемых значительными силами танков. Под Роганью истончившаяся линия обороны едва удерживается под натиском усиливающихся атак русских. Сражения принимают все более ожесточенный характер, не чураясь жестокостей. Так, на аэродроме Рогань русские творили воистину страшные вещи с нашими пленными. Это выяснилось после удачно проведенной нами контратаки, когда мы обнаружили 50 обезображенных трупов. У десятерых наших бойцов были выколоты глаза и отрезаны половые органы, почти на всех трупах наблюдались следы ожогов, а еще десять человек представляли собой обугленные головешки.
Севернее Харькова противник также наседает: овладев Белгородом, армия русских сумела глубоко вклиниться на одном из участков северо-западнее Харькова. До утра 13 февраля харьковский оборонительный фронт на левом фланге вытянулся от Русских Тишков (севернее Русского) до станции Емцов и дальше к Фески.
Батальону боевых машин пехоты под командованием Йоахима Пайпера удается установить связь восточнее Змиева с 320-й пехотной дивизией и разгромить силы противника восточнее Водяного. Остатки 320-й пехотной дивизии потрепаны в боях до основания и представляют собой жалкое зрелище. Свыше 1500 раненых сразу же переправлены на транспортных средствах корпуса в тыл. Дивизия, бойцы которой от голода едва держатся на ногах, поступает на довольствие полка «Лейбштандарт».
Советы неудержимым потоком устремляются дальше на запад и приближаются к Днепропетровску. Весь наш Южный фронт в опасности. Вследствие развитий события по данному сценарию получаю приказ: невзирая на всю серьезность положения, в котором оказался Харьков, нанести удар в направлении Алексеевки и блокировать маршрут продвижения неприятеля.
По всему харьковскому фронту продолжает свирепствовать пурга. Снег залепляет оптику, мешая ориентироваться по пути следования на восток. В пути наша ударная группа не раз подвергается атакам русских. Однажды в полдень над нами кружит разведывательный самолет русских, сбрасывая сигнальные дымовые патроны. Мы окружены наступающими силами Советов. Сутки спустя мы в Алексеевке и занимаем там круговую оборону. Теперь мы выдвинутый дальше всех на восток форпост обороны на всем протяжении харьковского оборонительного фронта.
Сумеет ли ударная группа выполнить поставленную перед ней задачу? Одна, без артиллерии, без танков, без боевого обоза? Населенный пункт достаточно велик, растянут по обеим сторонам дороги. Во время разведки мы внезапно натыкаемся на русских разведчиков, едва успеваем открыть огонь, когда до них остаются считаные метры. Эта пурга обрекает нас на слепоту. Оберштурмфюрер фон Риббентроп вдруг валится в снег в паре шагов от меня. Русская пуля пробила ему легкое. Но следующим утром я восхищен, когда он наотрез отказывается эвакуироваться в тыл, по его собственным словам, «до тех пор, пока в кольце окружения останется хоть один раненый боец». И «Физелер шторьх» улетает без него. Мы на самом деле в плотном кольце окружения противника — Советы по обе стороны Алексеевки.
Появление Макса Вюнше вселяет оптимизм. Он сумел пробиться к нам, причем еще и прихватил с собой отбившиеся от нас танки, артиллерию и боевой обоз. Хочется надеяться, что он подоспел как раз вовремя — мы задыхаемся от нехватки горючего и боеприпасов.
Утром 13 февраля танковый корпус СС через штаб армии получает приказ фюрера всеми средствами удержать Харьков. В связи с этим в ночь на 14 февраля предпринимается попытка дальнейшего сужения оборонительного фронта вокруг этого города, с тем чтобы подтянуть резервы с фронта. Новая линия обороны: Лизогубовка — Большая Даниловка.
Но еще вечером 13 февраля корпус предупреждает, что упомянутую линию удерживать удастся лишь до 14 февраля — русские уже обошли Харьков. В полночь армейская группа отдает приказ взорвать все склады — боеприпасов и хозяйственные.
Утром Советам удается прорвать хлипкую оборону, собственно, цепочку опорных пунктов севернее Затишья. Происходит прорыв русских танков (около 40 машин) и на участке под Роганью. Есть опасения прорыва противника до тракторного завода в Лосево. Далее мы теряем Ольшаны, что дает русским возможность держать под обстрелом трассу войскового подвоза Полтава—Харьков.
На крайней южной и восточной точках харьковского оборонительного фронта продолжаются непрерывные атаки русских, угрожая разгромить наши силы в Алексеевке. Предприняв контратаку в направлении на Береке, мы уничтожаем значительное количество противотанковых орудий противника и наносим существенный урон силам его пехоты. Но и наши ряды основательно поредели. В четвертый раз ранен гауптштурмфюрер Книттель, командир роты легкой пехоты. Атаки в темное время суток особенно опасны тем, что отсутствует видимость, наступающий неприятель неразличим, а мы вынуждены весьма экономно расходовать боеприпасы.
В ночь с 13 на 14 февраля враг предпринимает атаку Алексеевки и прорывается к центру села. Схватка с русскими достигает кульминационного пункта. Наши бойцы оказывают отчаянное сопротивление, но продолжается это, увы, недолго, и для нас нет пути к отступлению. Однако в решающий момент боя обстановка кардинально меняется — боевые разведывательные машины обрушивают на противника всю мощь огня. Снаряды рвутся в гуще наступающих солдат, ярким пламенем занимаются соломенные крыши мазанок. Мы, сидя в центре огненной стихии, ведем огонь из темноты по наступающим русским. Наступательный порыв неприятеля сломлен. Не давая Советам опомниться, мы предпринимаем контратаку, и вскоре выбитый из Алексеевки враг поспешно уходит на прежние позиции.
Одновременно с этим полк Витта предпринимает попытку атаковать с севера и установить связь с нашей ударной группой. Однако севернее Береки полк, столкнувшись с намного превосходящими его силами противника, вынужден отказаться от проведения атаки в направлении Алексеевки. С наступлением дня мы вновь обнаруживаем боевые порядки русских восточнее и западнее Алексеевки. Стоит сейчас противнику атаковать нас с двух направлений, и наша участь решена.
Обхожу оборонительные позиции и беседую с каждым из бойцов. Наши силы расположились по типу опорных пунктов. Противотанковые орудия окружены несколькими пулеметами. Едва я поздоровался с бойцами, как на меня шквалом обрушивается «черный юмор». Но мы ни в коей мере не чувствуем себя обреченными. Нас заботит не столько численное превосходство русских, сколько острая нехватка горючего, скованность положения и в близкой перспективе нехватка боеприпасов.