Страница 42 из 56
- Да ты, мымра крашеная, совсем офигела! – взвыла Лариса, и схватила маменьку за волосы.
Вот тут я не выдержала, и вылила Сатаневич на голову кастрюлю позавчерашнего борща, который терпеть не могу.
Ничего, пусть Иван Николаевич рыбный суп ест!
Рыба постнее, чем борщ на свинине.
Лариса поехала ногами на варёной капусте, выпустила маменьку, и, проехав, как на коньках, впечаталась носом в шкаф.
- Шалава! Проститутка! Подстилка! – кричала Лариса, и стала
метать в меня посуду, я опрометью кинулась в гостиную, она
за мной, Дима за ней.
Анфиса Сергеевна в ужасе стояла, приложив руки к груди, маменька орала, используя самые необычные обороты речи, а Дима попытался скрутить Ларису.
Но не тут-то было!
Когда он уже почти остановил её, в руках женщины оказался пистолет, сильно подозреваю, что табельное Андрея, и она пальнула сначала в потолок, а потом в бар.
Я с визгом прыгнула за барную стойку, чувствуя, как мне за шею течёт коллекционный коньяк, и тут мне на помощь пришли кошки.
Манька кинулась на голову Ларисы, та опять выстрелила,
Маус, вспрыгнув на гардину, тоже сиганул на женщину.
У Кляксича подобный фокус не прошёл, он когтями проехался по занавескам, превратив их в лапшу, а пекинесиха и мопс сделали дружный подкат, и женщина оказалась на полу, плюс ко всему, прибежали Жека, полуалабай, и Камилла, пудель.
Обе угрожающе зарычали, и Дима, перегнувшись через стойку, воскликнул:
- Выбирайся, она обездвижена, - и я, поднявшись, увидела, что собаки держат Ларису в тисках.
- Развела бешеный зоосад! – прошипела она, - перестрелять этих уродов! Первым этого, складчатого, - кивнула она на Себастьяна, а мопс жалобно заскулил.
- Мои собаки очень умные! – рявкнула я, - свою хозяйку защищают!
- Всем стоять на своих местах! – вбежали десантники, и милиция.
- Господи! – воскликнул молоденький участковый, - что тут у вас произошло?
- Просто заходил Тимошка, поиграли мы немножко, - язвительно фыркнула я, вспомнив фразу из мультика, - заберите эту нарушительницу, - кивнула я на Ларису, - если можно, на пятнадцать суток.
- Протокол надо составить.
- Мне некогда, - вздохнула я, - Париж ждёт!
- Это долго не займёт, - воскликнул участковый, оглядывая царящий бедлам, - так, я смотрю, тут оружие. Нападение с применением огнестрельного. Это уже срок.
- Какой ещё срок? – посерела Лариса, - за что? За эту курву? – кивнула она на меня, - она, значит, моего мужа отбивает, а мне срок? Да что ж это такое в стране делается!
- Спокойно, гражданочка, - воскликнул участковый, - а что вы хотели? Врываетесь в дом, размахиваете оружием, пытаетесь пристрелить любовницу мужа...
- Да не любовница я её мужа! – взвыла я, - и никогда ею не была!
- Сука! – рявкнула Лариса, а я посмотрела на участкового:
- Слушайте, оформите всё без оружия. Просто хулиганство на почве ревности, и две недели в камере.
- Не смей меня жалеть! – заорала Лариса, - слышишь? Решила меня унизить своей жалостью? – а я захлопала ресницами.
Унизить жалостью?! Ну, не дура ли?
- Унизить жалостью? – переспросила я, - первый раз слышу, что жалость унижает! Жалость возвышает! И это в том случае, если человек способен пересмотреть свои приоритеты!
- А если не способен? – заинтересовался участковый.
- Тогда он просто дурак! – улыбнулась я.
Лариса затопала ногами, и стала материться. Я демонстративно зажала уши, и конвой запихнул склочную бабу в машину.
Участковый оформил протокол, правда, хотел забрать оружие, но я не дала.
- Вот это уже вообще! – воскликнул участковый, - я обязан его изъять! Если я его не оформил по бумагам, это ещё не означает, что я должен оставить « палёное », неоформленное оружие частному лицу!
- Это оружие принадлежит её мужу, - пояснила я, - и, если вы его заберёте, у Андрея « лычки » полетят! Он коллега моего мужа, капитана МВД, старлей. А оружие табельное.
- Куда ж он смотрит? Табельное – это не шутки, его надо держать при себе.
- Да она его сковородкой огрела, - отмахнулась я, - и, пока он без чувств валялся, схватила пистолет мужа, машину моего мужа, и за мной.
- Вы вообще уверены, что не хотите её сажать? – усомнился участковый, - может, переоформить бумаги, пока не поздно?
- Не надо, - отмахнулась я, - иначе я буду чувствовать себя последней дрянью. Я просто провоцировала её похудеть, действуя на нервы, и заодно её мужу мстила. А в результате довела её до нервного срыва...
... Потом Дима отвёз меня в аэропорт, и уехал по своим делам...
- Подумай о приятном! Легко сказать! – и я откинулась на спинку, - девушка, а у вас конфеты есть шоколадные? – спросила я стюардессу.
- Конечно, есть, - кивнула она, - какие предпочитаете? Белый, тёмный или молочный шоколад?
- Белый, и чёрный с острой, сливочной начинкой.
- Сейчас принесу, - кивнула стюардесса, и через две минуты вернулась с двумя коробками, и я отправила в рот шоколадку.
- Буду нервы хоть этим успокаивать, - вздохнула я, - девушка, принесите мне ещё винограда. Чёрного и кислого.
Остаток полёта я усиленно работала челюстями, и, когда объявили посадку, вздохнула с облегчением.
Ну, не люблю я самолёты!
В Париже лил проливной дождь.
Но мы были предупреждены. Я, собираясь дома, заглянула в Интернет, и, узнав прогноз погоды, положила себе в сумку плащ, что тут же посоветовала Миле и Генриху.
И, когда мы прошли таможню, то увидели Кристину и Армана. Последний не только наш инвестор, но и любовник Кристины. Именно она нас свела какие-то время назад, когда нам позарез нужен был инвестор.
Арман – очень богатый человек, со связями, и для нас он просто находка.
- Добрый вечер, моя красавица, - воскликнул Арман, и галантно поцеловал мне руку.
- И вам не хворать, - не поддержала я французской речи, переходя на английский.
- Не желаю слышать этот язык! – возмущённо воскликнул Арман, - Эвива! Вы идёте путём наименьшего сопротивления! Вам легче говорить на английском, но ведь будет проще, если вы выучите французский.
- Хорошо! – фыркнула я, - поговорим на смеси французского и испанского. Потому что у меня уже каша в голове от двух изучаемых языков.
- Эта, - ткнула в меня пальцем Кристина, - никогда не идёт по
пути наименьшего сопротивления. Видишь, сразу два языка учит.
- Да, и в голове каша, - кивнул Арман, - мы будем говорить только на французском. Я буду вас учить.
- И я! – весело воскликнула Кристина.
- Вот свалились на мою голову! – сердито сказала я, и впятером мы сели в « Пежо » Кристины.
Вдалеке светилась огнями Эйфелева башня, а по окнам машины текли струйки дождя.
Я как-то сразу успокоилась.
Надеюсь, Макс мне по приезду всё расскажет. Интересно, а Марфу-то он за что? Что сделала или услышала зечка?
- Эй, ты меня слышала? – донеслось до меня, и я очнулась.
- Что такое?
- Очнись, ты в Париже, - засмеялась Кристина, и погрустнела, - Вик, у меня Поль умер.
- Как? – ахнула я.
- Инфаркт, - вздохнула подруга, - у него сердце слабое было.
- Бедная моя! – воскликнула я, - мне так жаль тебя.
- Ничего, - улыбнулась Кристина, - мне жаль его, но это уже четвёртый инфаркт, и он стал решающим. Мы были готовы к этому, - и она отвела глаза.
Я сразу поняла, что что-то тут не так, и решила потом расспросить подругу.
Мила и Кристина трещали всю дорогу, Генрих читал какие-то рукописи, пересматривал бумаги, а я просто смотрела на проплывающий мимо пейзаж.
Промелькнула Эйфелева башня, Елисейские поля, Триумфальная арка, всё в огнях...
Потом мы съехали на трассу, и немного углубились, петляя по кварталам. Особняк, я бы даже сказала, дворец, Кристины, с огромной прилегающей территорией, был красив до невероятного.
Машина подъехала к парадному, шофёр открыл нам дверь, и мы вошли внутрь.
Дом был громадным, и, пока Генрих общался с Арманом, я поднялась вместе с лакеем, который нёс мои вещи, в спальню.