Страница 53 из 55
- Пообщалась тут кое с кем, - я взяла бокал с шампанским. Обернулась, и увидела Эдика.
От неожиданности я даже шампанским поперхнулась.
Мой бывший складывал в пакет закуски с тарелок. Даже шампанским не погнушался.
- А что это ты делаешь? – подошла я к нему.
- Ничего, - буркнул Эдик, - ты маму не видела?
- Мне делать больше нечего, кроме, как за твоей матерью следить! – буркнула я.
- Что ж ты какая злая? – вздохнул он, - это от того, что обделена талантом, и тебе приходится покупать награды?
- Какой же ты дурак! – усмехнулась я, - здорово тебе твоя мать мозг прокомпостировала.
- Никто мне ничего не компостировал! – возмутился Эдик.
- Компостировал, компостировал, - усмехнулась я, - ты никогда не смотрел трезво на вещи, тебе всегда мать внушала, что надо делать.
- Чего же ты тогда жила со мной? – удивился Эдуард, - я думал, что ты любишь меня.
- В тот момент я была одинока, - улыбнулась я, - я рассталась с самым потрясающим мужчиной на свете, а потом меня обидел Кеша, а тут ты подвернулся со своими долбанными верлибами. Я тебе рогов наставила, милый, - с этими словами я развернулась, и пошла к своим.
- Привет, - материализовался Дима, и вручил мне букет белых и синих роз.
- Особняк будет похож на оранжерею, - хмыкнула я, принимая цветы.
- Что ты делала столько времени в уборной? – шепнула маман, поймав момент, - предполагаю, не разговаривала, уж больно вид у тебя довольный. Как у кошки, нализавшейся сметаны. Смотри, чтобы Макс не догадался, а то мало тебе не покажется.
Я улыбнулась, но промолчала, а Макс зверем смотрел на Диму.
Мы напились шампанского, и за руль, соответственно, сесть не могли.
- Я сейчас вызову Федора, - сказала я, и набрала домашний номер, - Анфиса Сергеевна, пусть Федор на такси приедет к нам, мы все пьяные.
- Минуточку, - воскликнула маман, - а мы как? Нас тут много!
- Все едем ко мне, - сказала я, - а машины я попрошу Федора и десантников пригнать.
- Мы не поместимся все в одну машину, - покачала головой маман.
- Нас семь человек, - резонно сказал папа.
- Нашли проблему! – фыркнула я, - шестеро назад. Мужчины на сиденье, женщины им на колени.
- Да нас на ближайшем повороте оштрафуют, - побледнел Максим, - не говори глупостей! Ни в одну машину не влезет шесть человек на заднее сиденье.
- В джип влезет, - упорствовала я.
- Да уж лучше сесть за руль пьяным, чем такое! – продолжал возмущаться Макс.
- Спокойно, зятёк, - не упустила маман случая поиздеваться над моим мужем, - с нами представитель закона, если что, отмажешь.
- Вы спятили? – и тут до Макса дошло, - как вы меня
назвали? – а маман захихикала.
- Тормознутый зятёк, - хохотнула она, - лестничное остроумие, как говорят французы. В машину! Живо!
Макс орал, возмущался, я разозлилась, и забралась на колени к Диме, а Макс за время поездки чуть шею себе не свернул, косился на нас с Димой.
- Господи! – всплеснула руками Анфиса Сергеевна, увидев нас, - вы что, цветочный магазин ограбили?
- Лучше! – вскричала я, и рассказала о своей победе.
Расставив цветы по всему дому, я разогнала всех по комнатам, и отнесла награды в кабинет.
Эпилог.
Маргарита Викторовна выздоровела, и чуть опять в больницу не попала, когда узнала, что её внуки живы.
Теперь она счастлива.
Она и Инесса Никифоровна на седьмом небе. Эллу, хоть, уже не вернуть, но есть Натали и Филипп, и бедные женщины не желают отпускать их от себя.
Яков Михайлович принят в семью Гольдштейн, и недавно в Россию приехала Жаклин Макиавелли.
Француженка была в шоке, когда узнала, что её дети похоронены в России, а Натали и Филипп ей не родные.
Что касается Юлии Дмитриевны, то все её художества выплыли наружу, а злосчастные фальшивки были уничтожены в государственном порядке, и опасаться нечего, что они ещё когда-нибудь появятся на рынке.
Дьякова в данный момент находится в СИЗО. И ничего хорошего ей не светит.
А я решаю проблемы в издательствах. Да, я приняла предложение Модеста Львовича, и стала у него работать.
Завтра Новый год, а я настолько замоталась, что забыла даже купить ель.
- Я дико извиняюсь, - сказала Мира за завтраком, - но мы ёлку планируем ставить?
- Планируем, - кивнула я, потягивая кофе, - только вот, когда, не знаю.
- Мы с Октябриной сегодня съездим, - сказала Анфиса Сергеевна, - купим.
- Лучше я сама, - вздохнула я, - я знаю, где выбрать такую, чтобы быстро не осыпалась, - и в этот момент раздался звонок, и Ира выскочила из кухни.
- Эвива Леонидовна, - крикнула она, - тут кто-то пришёл.
- Впусти, - крикнула в ответ я.
- Я его не знаю, - ответила Ира, и мне пришлось встать, и выйти в коридор.
- Что случилось? – спросила я.
- Ева, объясни своему церберу, кого надо пускать, а кого нет, - рявкнул из-за двери Дима, и я со вздохом открыла дверь.
На пороге стоял Дима, весь запорошённый снегом, и держал за макушку пушистую ёлку, а в руках у него был громадный букет белых лилий, и еловых веток.
- Мы как раз думали о ёлке, - улыбнулась я, - давай, заноси, - и посторонилась.
- Держи, - он протянул мне цветы и ветки, и я понесла их в гостиную, а Дима внёс ёлку.
- Ничего себе, - вздохнул Макс, когда увидел дерево.
- Неси игрушки, - воскликнула я, и через пять минут ёлка была установлена, и мы разбирали игрушки.
- Смотрите, - появился в гостиной Иван Николаевич, держа в руках какую-то коробку.
- Что там? – я сунула свой длинный нос в коробку, и ахнула, - какая красота! Старинные ёлочные игрушки! Где вы их взяли?
- Это наши с моим покойным Максимом, - улыбнулась Анфиса Сергеевна, - вот эта балерина восемнадцатого века, настоящий фарфор.
- Да разве можно такое вешать на ёлку? – воскликнула я, - кошки вмиг разобьют.
- Балерину не дам, - сказала Анфиса Сергеевна, - а вот эти, советские, можно, только так, чтобы кошки не достали.
Игрушки, дождик, и вскоре ёлка засверкала.
- Красота, - вздохнула Анфиса Сергеевна.
Мы все бросились заниматься своими делами.
Я бумагами, Макс с Иваном Николаевичем на работу, Дима уехал, а Анфиса Сергеевна приготовлением праздничного ужина.
Генрих завалил меня рассказами, пока суд да дело, а в последний день года приехала Зойка.
- Привет, - воскликнула она в трубку, - ты меня на Новый год приглашала. Помнишь?
- Конечно, помню, - воскликнула я.
- Ой, у меня такая офигенная новость! – воскликнула Зойка, - закачаешься!
- Что за новость? – загорелась я.
- Офигенная! – простонала Зойка, - я не могу сейчас говорить, дела. Увидимся вечером, вернее, ночью.
- Давай, - и я отключилась, а сама задумалась.
Что там у Зойки?
- Чем так вкусно пахнет? – вошла я на кухню.
- Галантином, - улыбнулась Анфиса Сергеевна, - всё-таки ты это здорово придумала: балет. Василиса до сих пор в восторге.
- Да, ей понравилось, - вздохнула я, памятуя вчерашний восторг дочери после театра.
- Давай, помешай глазурь для шоколадного торта, - кивнула мне свекровь, и я стала помешивать густую, тёмно-коричневую массу, наблюдая, как Анфиса Сергеевна промачивает коржи коньяком.
- Какая интересная глазурь, - воскликнула я, - особый рецепт?
- Да, мне моя бабушка передала, - кивнула Анфиса Сергеевна, - немного разнообразия не помешает, я сделаю ещё торт без крема, с одной только глазурью, и белый, с засахаренной клюквой и водкой.
- Мило, - пробормотала я, размышляя, что там за новость у Зойки.
Все прибыли к девяти часам, и народу было полно.
Уйма цветов, которые я только успевала расставлять в вазы, и, сверкающая огоньками, ёлка.
- Держи, - протянул мне Дима небольшую коробочку, - посмотри.
- Ух ты! – невольно восхитилась я, - какая красивая брошь!
- Флорентийская работа, семнадцатый век, - улыбнулся Дима.
- Бриллианты, жемчуг, и сердолик, - определила я.