Страница 28 из 55
- Я в это категорически не верю, - схватился за голову Григорий Матвеевич, - ладно, я допущу на минуту факт, что он мог оказаться аферистом, мошенником. Но не убийцей! Он мой друг! Мы знаем друг друга с детства! Мы с Яковом, и Иван Николаевич, мы были неразлучниками, я даже твоего мужа по протекции сюда определил.
- Вам трудно поверить, - вздохнула я, закидывая ногу на ногу, и ссыпая пепел, - но, давайте рассуждать...
- Давай порассуждаем, - кивнул он, - факты имеются, но, верить в подобное у меня нет ни малейшего желания. Давай, попытаемся найти объяснение. Может, Якова подставляют?
- Кому это надо? – тут же спросила я, - у него были враги?
- Возможно, учитывая тот факт, что он немало народу за решётку отправил.
- Думаете, это его бывшие « клиенты » постарались?
- Или их родственники.
- Вы хоть представляете, какой это балласт? – грустно сказала я, - уйма народу.
- Представляю, - ухмыльнулся генерал, - что, тоже стала идти по линии наименьшего сопротивления?
- Не дождётесь! – фыркнула я, - я вот возьму, и поеду к Якову Михайловичу, попытаюсь опять поговорить. Он что-то знает, и молчит, не желает сотрудничать.
- Это мы уже давно поняли.
- Между прочим, вы оба виноваты!
- А я-то причём? – ошалел Григорий Матвеевич, - я ничего не делал!
- Вот именно! – вздохнула я, - а должны были надавить на друга.
- Знаешь, а у меня идея. Яков меня всё равно не сдаст, а ты поговори с Антоном Антоновичем, пусть перевезут Дьякова в Москву. Тут нам будет легче ему встать на горло, и против меня он ничего не скажет. Это не я его вызвал, ФСБ сработало. И волки сыты, и овцы целы.
- Допустим, пословица не совсем к месту, но с точки зрения – найти оптимальный вариант, в яблочко. Но что-то тут не так. Я почти уверена, что он боится за жену. Где была найдена Анастасия?
- Так говорил же, в багажнике.
- Где была убита, я имею в виду.
- Неизвестно.
- А это как? – опешила я, - а вы не вычислили, где он её убил?
- Не вычислили, - стушевался генерал, и я не сдержала смешка.
- Да пойми ты, не хотел он, чтобы всё вылезло. Его задержали с трупом в багажнике, гаишники остановили, доставили в районное отделение. А он, пока суд да дело, позвонил мне на мобильный. Вкратце изложил ситуацию, а я, в свою очередь, позвонил районным следователям. Он просто сказал, хочу на зону, не надо копаться, просто отправь дело в суд. Максим, твой супруг, тут же хай поднял, но я поставил его на место. С другой стороны, он ведь, как лучше, хотел, но, тем не менее, не мог поступить по-другому. Не знаю я, где её убили.
- Замечательно, - саркастически протянула я.
- Ладно, ладно, успокойся.
- Легко сказать. Придётся восстанавливать весь её последний день, чтобы понять, где её убили. И, кто её убил, - и я набрала номер Серафимы Степановны.
- Слушаю, - раздался её тихий голос после гудков.
- Это Эвива. Серафима Степановна, а Анжелика ещё у вас дома?
- Сейчас я её позову, - ответила женщина, и через минуту раздался резкий голос Анжелики.
- Слушаю.
- Анжелика, скажите, вы не в курсе последних часов жизни сестры? Она вам не говорила, куда собиралась?
- Сначала вроде бы на массаж, она последние два месяца ходила на массаж, потом в редакцию... подождите, у неё же был ежедневник!
- Ежедневник? – подскочила я, - и где он?
- Понятия не имею, - вздохнула Анжелика, а генерал замахал руками.
- В чём дело? – прикрыла я трубку ладонью.
- Ежедневник её был в сумочке, а потом мы отдали её матери.
- Анжелика, - вернулась я к собеседнице, - куда Серафима Степановна дела сумочку Анастасии, которую ей отдали после следствия?
- Минуточку, - и через минуту она воскликнула, - сумочка у меня в руках, сейчас посмотрю. А вот и ежедневник.
- Посмотрите последний день.
- Смотрю. Последние записи, массаж, редакция, галерея
« Пассаж ».
- Галерея « Пассаж »? – переспросила я, - а адреса там нет?
- Есть адрес, записывайте. Большая Бронная улица.
- Спасибо, - выдохнула я, - минуточку, а время там не указано?
- Около часу дня.
- Спасибо, до свидания, - я захлопнула телефон, - во сколько
была убита Анастасия?
- В начале второго.
- Значит, её убили в галерее, - вынесла я вердикт, - сейчас туда съезжу.
- Только осторожнее.
- До свиданья, - я вскочила, взяла сумочку, и, развернувшись на
каблуках, вылетела из управления.
Прыгнула в свою машину, и дала по газам. Взвизгнув покрышками, понеслась по трассе, и до Большой Бронной я добралась довольно быстро.
Заперла машину, вошла в стеклянные двери, и, стуча каблуками, приблизилась к девушке на ресепшен.
- Здравствуйте, меня зовут Эвива Миленич. Могу я увидеть директора галереи?
- Генерального сейчас нет на месте, но с полотнами вы можете обратиться к Светлане Владимировне. Сколько у вас картин?
- Хорошо, как найти пресловутую Светлану Владимировну? – спросила я, поднимая глаза к потолку, и, к радости, обнаружила там камеру.
- Поднимайтесь на второй этаж, вторая дверь справа.
- Благодарю, - я застучала каблучками, села в лифт, и, подойдя к двери, решительно постучалась.
- Войдите, - раздалось из-за двери.
- Я из федеральной службы, здравствуйте, - вошла я внутрь, и показала удостоверение.
- Федеральная служба? – растерялась Светлана Владимировна, красивая, молодая брюнетка с голубыми глазами.
- Я видела у вас на стене камеры. Они постоянно работают?
- Постоянно, - удивлённо протянула женщина.
- Могу я просмотреть запись? Ордера у меня нет, это лишь просьба, но, если вы хотите, я могу привлечь галерею ко всей этой волоките, и вас могут на время закрыть.
- Не надо закрытия, - испугалась она, - сейчас всё сделаем. Пойдёмте.
Мы спустились в полуподвальное помещение, Светлана Владимировна подняла на ноги сотрудников, и мне быстро нашли плёнку.
Потом Светлана Владимировна повела меня в свой кабинет, и
вставила плёнку в видеомагнитофон. Прокатала запись до
нужного мне момента, и я, наконец, увидела Анастасию.
- Стойте! – вскрикнула я, - вот эта девушка! К кому и зачем она приходила?
Женщина внимательно вгляделась в лицо Голубевой, потом позвала девушку с ресепшен, а та притащила журнал записи.
- Голубева Анастасия, журналистка, - прочитала секретарша, - она к Кристине приходила.
- Что за Кристина? – насторожилась я.
- Кристина Долгова, художница, очень талантливая, кстати, - начала Светлана Владимировна, - рисует пейзажи, мы часто выставляем её работы. Рисует на заказ, она сильно декаденщиной увлекается, и потому востребована, - в её голосе мелькнули недовольные нотки.
Похоже, милейшая Светлана Владимировна сама художница, но никто не хочет ей помогать, и она откровенно завидует Долговой.
- Что плохого в декаденщине? – улыбнулась я, - вы так пренебрежительно отозвались.
- У Светланы Владимировны личные мотивы, - хихикнула секретарша.
- Мария, заткнись! – рявкнула Светлана Владимировна, прикусив губу.
- Расскажите, - потребовала я.
- Зачем? – она пошла пятнами, - это к этой журналистке никакого отношения не имеет.
- Давайте, я буду решать: что имеет, а что не имеет? – я прищурилась, и уселась на стул, - меня интересует всё, что касается Кристины.
- Эта сучка у меня Матвея увела, - как-то жалобно проговорила женщина, и, прогнав секретаршу Машу, плюхнулась на крутящийся стул, и заплакала.
Светлана Владимировна с детства неплохо рисовала, и родители, разглядев талант дочери, отдали её в Художественную школу, а потом она поступила в институт.
Всё вроде бы хорошо, иногда рисовала для души, а порой заказы, портреты, чем зарабатывала на жизнь, пока училась в институте.
А на втором курсе судьба столкнула её с Матвеем Марковым. Он был хорош собой, сын банкира, студент экономического, вообщем, о таком можно только мечтать. И так началась её счастливая жизнь. После окончания учёбы она осталась в институте, а с Матвеем они собирались пожениться. Позже