Блондинка на выданье

Он не наденет мятую рубашку, он не посмеет поднять руку на женщину только потому, что она сказала что-то не то. В конце концов, мужчина должен быть просто внимателен к своей спутнице, и хоть три раза в году, на Восьмое марта, на день рождения, и на день Всех Влюблённых, подать ей кофе в кровать. Лично заварить арабику, а не растворимую гадость. Пожарить блинчики с яблоками, и подать не со сметаной, как все едят, а именно так, как предпочитает любимая. С мёдом, со сгущёнкой, с ликёром, с вареньем, сделать красивый жест.

Неужели так трудно запомнить, что мы любим? – заорала я на весь морг.

- Судя по твоему воплю, Макс не спешит делать всё вышеперечисленное, - ухмыльнулся генерал.

- Он обыватель, - буркнула я, - он пытается что-то сделать только после хорошего пинка. А под хорошим пинком я подразумеваю Димку. Макс дико ревнует меня к прошлому, а Диме никаких подсказок не требовалось, он меня баловал постоянно. А Макс меня засыпал замороженными лепестками на день рожденья, когда я проснулась, то в первый момент решила, что это Симка лужу сделала.

И последние мои слова потонула в дружном хохоте, Семен Аркадьевич от неожиданности свалил со стола труп какого-то бомжа, и я с криком отскочила в сторону.

- Куда побежал, дружище, - втащил он голого бомжа обратно.

- Педикулёза не боитесь? – поморщилась я, - у него в волосах, наверное, целый зоопарк.

- У меня всё стерильно, - буркнул Семен Аркадьевич.

- А что относительно Анастасии? На ней есть повреждения?

- Только земля под ногтями, пара синяков на бедре, судя по всему, обо что-то ударилась, и синяк на животе. Перед смертью она употребила бифштекс, арбуз, виноград, и селёдку.

- Что за странный набор? – протянул Григорий Матвеевич, - селёдка с фруктами!

- Она же беременной была, - сказала я, - нет ничего странного, я сама солёную скумбрию трескала, и грушами заедала, когда в положении была, это абсолютно нормально.

- Раз ты так говоришь, - усмехнулся Семен Аркадьевич, - и ещё что, примерно за два часа до смерти она побывала у массажиста.

- Как вы определили? – опешила я.

- По состоянию тканей. Правда, её уже успели осмотреть

« районники », вызванные гаишником, и они тоже вскрытие сделали. Мастера! Обычно и не телятся, а тут сработали в считанные часы. Труп вскрыли, протокол составили, мы едва успели тело у них отнять. Их начальник уже « звёздочки » себе на погоны примерял, думал, что за поимку оборотня в погонах его повысят в звании. Придурки.

- Понятно, - иезуитски процедила я, посмотрев на генерала.

- Довольно, - зашипел он мне на ухо, - знаешь, до сих пор меня частные лица не подкалывали.

- Когда-то нужно что-то пробовать в первый раз, - шепнула я в ответ, - Семен Аркадьевич, есть ещё что-нибудь?

- Что-нибудь, - буркнул патологоанатом, - знаешь, у меня создалось впечатление, что её хотели убить два разных человека.

- Почему?

- Потому что её сначала облили кислотой, прошло какое-то время, и её ударили по голове.

- Хотите сказать, что был промежуток? – уточнила я.

- Точно. Примерно, около часа, потому что кровь, что заливала лицо, успела частично запечься.

- А, может, убийца увидел, что она ещё жива, и решил добить? – предположила я, - только странно, - я задумалась.

- Что странно?

- Кислота – это типично женская месть, а удар по башке

больше свойственен мужчине.

- Вот и я говорю, что как – будто два разных человека. А с этим инсультом вообще какая-то хрень, непонятно, как это вообще произошло.

- Вы же сами только что сказали, что это нормально, - подбоченилась я, - что и такое бывает. Как понимать ваш пассаж?

- В принципе, бывает, - кивнул Семен Аркадьевич, - я бы меньше удивился, если бы у неё случился разрыв сердца.

Просто инсульт, это такая вещь, к ней должна быть предрасположенность. Например, сейчас люди поголовно сидят за компьютерами, утомляются, за телевизорами, а голова тоже не железная, ей не вытерпеть.

- Так Анастасия, наверное, сидела за компьютером, - я пожала плечами, - следовательно, и предрасположенность была.

- Слушай, но ведь это странно, мне такое впервые встречается.

- Что такое? – забеспокоилась я.

- Не раз людей кислотой обливали, девушек, преимущественно. Либо богатые мужчины, решив отомстить, не получив доступ к телу, либо обиженные соперницы. Но в большинстве девушки остались в живых, конечно, получали нервный срыв, болевой шок, или разрыв сердца, на худой конец. Но инсульт! Кровоизлияние в мозг! Впервые такое вижу!

- Но что-то же спровоцировало инсульт, - побормотала я, - подождите, а ногти? Если она была у массажиста, то откуда у неё земля под ногтями?

- Вопрос, - развёл руками Семен Аркадьевич, - Софья сделала анализ, бумага в папке.

Я опять открыла папку, нашла нужный листок, и углубилась в чтение. Ничего особенного, лишь свойства почвы, мне это ничего не дало. А вот это интересно, под ногтями, кроме почвы, были ещё частицы еловых иголок.

- Похоже, она была в лесу, - вынесла я вердикт, - но что она там делала?

- Ты про иголки? – посмотрел на бумагу Григорий Матвеевич, - в принципе, их она могла где угодно найти. В Москве полно лесопарковых зон с ёлками, и для украшения сажают.

- Сажают, - эхом отозвалась я, и захлопнула папку, - сделайте мне копии, я пойду.

На улице ещё пуще разыгралась метель, я забралась в любимую машину, взяла с сиденья термос, налила чашку кофе, и поставила пластиковую чашечку на специальный подставник. На душе было так погано, что выть хотелось.

Димка на меня обижен, хотя, я это заслужила, это я его прогнала. Но от чего он так меня уберегает? От своих же проделок?

А издательство? Только теперь я поняла, как мне важно работать в редакции, это стало частью меня. А сейчас мне было горько и обидно, что всё вот так вот рухнуло.

Дрожащими руками я вынула из сумки ноутбук, вышла в Интернет, и зашла на сайт того порнографического глянца.

Они имели блогер в сети, и, похоже, зарабатывают огромные деньги. Впрочем, неудивительно, на порнографической теме всегда можно было сделать хорошие деньги.

Сейчас полно придурков, которые насилуют девушек, снимают это на видео, и выставляют в интернет. Часть из того, что показывают, лишь постановка, никто никого не мучает, просто актёры изображают насилие, но есть и реальные.

Основная фигня в том, что, попробуй, разберись, где правонарушение, а где постановка.

Я хлебнула кофейку, вынула из сумочки булочку, взятую утром из холодильника, и с удовольствием откусила от неё.

Анфиса Сергеевна готовит нечто, просто феерическое.

Делает эклерное тесто, но выкладывает его круглой формы, а не продолговатой, на противень. Разрезает выпеченную булочку пополам, а внутрь, кроме крема, кладёт ломтики киви, персика, абрикоса, или клубники.

Сегодня внутри оказался киви, а я обожаю этот фрукт, и на одном дыхании проглотила булочку.

Запив эту вкуснотищу кофе, я завела мотор, и поехала на встречу к Юлии Дмитриевне, в академию художеств.

Припарковала машину, и, цокая каблучками, поднялась по ступеням, и толкнула дверь, оказавшуюся неожиданно тяжёлой.

Красивое это было здание, с лепниной, и стук моих каблуков пронёсся эхом.

- Вы к кому? – спросила вахтёрша.

- Мне нужна Юлия Дмитриевна Дьякова, преподаватель.

- А вы кто будете? – и я вынула удостоверение.

Бедная старушка очки с носа уронила, когда разглядела буквы, и пролепетала:

- Проходите, второй этаж, аудитория номер пять.

- Спасибо, - благовоспитанно кивнула я, и стала подниматься.

Мимо меня пробежали две девушки, в руках они держали тубусы, коробки с красками, и, весело смеясь, скрылись в одной из аудиторий.

А я, оглядевшись по сторонам, постучалась в дверь.

- Заходите, - раздалось изнутри. Я осторожно потянула на себя створку, и вошла внутрь.

У неё явно шло занятие, молодые люди стояли около мольбертов, а сама Юлия Дмитриевна сидела за столом.