Интеллигент кислых щей

У него был такой несчастный вид, что мне вдруг стало его чисто по-человечески жалко.

- Как вы догадались, что это я убил? – поднял он на меня глаза.

- Таисия сказала на допросе, что это она убила Алевтину, видимо, она к вам всё-таки неравнодушна, раз сделала такое. Но она сказала, что Алевтина сразу умерла, только я-то знаю, что это не так. Алевтина позвонила перед тем, как вы её добили, и Макс вас ранил. Когда мы встречались, вы чуть не выронили саке, и сказали мне, что у вас перелом. У вас не перелом, у вас огнестрельное ранение. Почему на вас не было гипса? Почему человек так мучается с переломанной рукой, и не идёт в больницу? Значит, у него рыльце в пушку. А теперь ответьте на мой вопрос. Таисия интересовалась разработкой Колесникова? Которая лишает человека разума?

- Интересовалась, - со вздохом сказал Полунин, - Колесников был гением в своём роде. Это ж надо было такое придумать!

- И вы ей говорили?

- Говорил, я просто не думал, что она что-то задумает, а она

решила на этом денег заработать. Да только я узнал об этом тогда, когда Инна Петровна не дала ей это сделать. А потом все разработки исчезли, и Колесников умер. Правда, мы с Таисией вместе услышали, где Колесников спрятал разработки, он с Печориным это обсуждал. А я забыл про это, да только она не забыла, и стала действовать, - и Полунин замолчал.

Молчали и мы, Макс полез за телефоном, и вдруг Григорий Васильевич издал странный хрип, и повалился на пол.

Мы в испуге забегали, Макс вызвал врачей, но диагноз поставил ещё до их приезда.

- У него сердце остановилось! Стучит! Похоже, что у него аритмия, и нервный срыв.

- Что такое аритмия? – слабо спросила Настя.

- Крайне поганая штука, - объяснил ей Макс, - возникает на нервной почве, и сердце начинает стучать с остановками, и вообще неизвестно, заведётся ли оно после такой остановки вновь. Это равносильно ходить по острию бритвы.

Эпилог.

Но Полунин не умер, его вовремя доставили в больницу, и оказали первую медицинскую помощь. Он искренне раскаялся, и готов понести наказание. В больничной палате он подписал все показания, и эта чёртова аритмия сыграла ему на руку.

Я не люблю адвоката Стрельцова, совершенно мерзкий тип, сальный, и один раз этот козёл попытался запустить мне лапы под юбку, за что хорошенечко огрёб вазой, стоящей у Аси в кабинете. С тех пор он от меня шарахается, называет глупой куклой, и всячески подзуживает.

Но основная фигня в том, что он гениальный адвокат, его порой называют адвокатом дьявола, потому что он может оправдать даже самого безнадёжного.

Думаю, тут и так всё ясно. Чистосердечное признание Полунина, и его раскаяние, Стрельцов что-то там бубнил про нервный стресс, приволок справки из больницы, вообщем, Полунин получил условный срок. Всего пять лет.

А вот Лотарева, в отличие от своего подельника, получила двадцать пять лет колонии строго режима, и я искренне пожалела, что в нашей стране женщинам не дают пожизненно.

Впрочем, она уже старая, и из тюрьмы вряд ли выйдет, если

только столетней старухой, хотя я сильно сомневаюсь, что она дотянет там. Впрочем, смерть делает людей равными, а заключение на всю оставшуюся жизнь, и ощущение безысходности, это самое оно для неё. Пусть поразмыслит на досуге о содеянном. Но я думаю, что она не будет раскаиваться, а будет только жалеть, что не довела задуманное до конца.

А у нас всё отлично. Вчера приехала Зойка, и забрала своих малолетних хулиганов из особняка.

Мы все вздохнули с облегчением, особенно Иван Николаевич, которого они буквально загоняли. Бедный майор уже, наверное, жалеет, что переехал к нам, то скалкой по голове огреют, то в салочки играть заставляют. Учитывая его вес, ему затруднительно носиться по дому с детьми, а отказать им он не может. Он очень любит падчерицу сына, и позволяет моей Василинке верхом на нём ездить, причём буквально.

Сегодня я никуда не спешила, вчера мы сдали журнал в печать, перевод отправили во Францию, и я сладко проспала до девяти часов.

Но будильник упрямо давал о себе знать, и я в который раз стукнула по нему кулаком. Это чудо российского производства ужасно громкое, и ужасно живучее. Я его много раз в окошко выкидывала, била по нему кулаком, и он после таких испытаний два года уже продержался.

Но пришлось вставать, утро было солнечным, я выглянула в окно, увидела бегающих по участку животных, выбралась из кровати, и помчалась в ванную.

Я ещё не знала, чем сегодня займусь, надо в издательство сгонять, поэтому переоделась в красную тунику, и бриджи шароварного типа, с завязками на колене, тоже ослепительно алые. И спустилась на кухню.

- Тут тебе звонили, - сказала Анфиса Сергеевна, - и просили прибыть в нотариальную контору к трём часам дня, на

Басманную улицу.

- А для чего? Ничего не сказали? – налила я себе кофе.

- Только, что тебе нужно приехать.

- Ладно, съезжу. Пообедаю с Зойкой в городе, а потом к нотариусу. И зачем я им понадобилась?

Я полдня провела в издательстве, созванивалась с Парижем, а

потом отправилась обедать с Зойкой.

В итальянском ресторанчике мы заказали по пицце, и по стакана виноградного сока, который оказался « Изабеллой », и мы просто не стали его пить. На вкус и цвет товарищей нет, но оно по вкусу напоминает кусок дешёвого мыла, таково наше с Зойкой мнение.

- Лихая у тебя жизнь, - с улыбкой сказала Зойка, узнав о расследовании, - впрочем, ты всегда была девушкой излишне энергичной.

- А ты не энергичная? – со смехом спросила я.

- Да я замоталась.

- А с Эрналдо что?

- Да всё чудесно, у нас любовь. Думаем ещё ребёнка завести.

- Правда? Здорово! И как успехи?

- Да пока никак, но я очень хочу ещё малыша. А вы с Максом чего? Вы же тоже мечтали.

- Мечтали, - пожала я плечами, - и продолжаем мечтать, просто я никак в них не разберусь, в мужчинах своих, и пока пью таблетки. Ещё залечу от Димы, и что я Максу скажу?

- А он откуда узнает?

- Ребёнок родится чёрненьким, тогда и узнает.

- Да ерунда это! Если б у тёмненьких родителей родился светленький ребёнок, это ещё могло навести на подозрения, но не факт. Какие-нибудь гены прабабушки сыграли. У одних моих знакомых такой фокус произошёл, оба они тёмные, а девчоночка светлая. Даже тест сделали, и всё подтвердилось, что она ему не изменяла.

- В моём случае тест будет убийством.

- Да ты сама тёмная, и малыш имеет право быть таким же.

- Ладно, посмотрим, - глянула я на время, - пожалуй, мне уже пора. Меня у нотариуса ждут.

- Зачем тебе нотариус? – удивлённо спросила Зойка.

- Сама не знаю, неожиданно позвонили утром.

- Давай. Я сама расплачусь.

Я кивнула в ответ, и поехала в нотариальную контору.

В кабинете нотариуса я увидела Алису, внучку Инны Петровны, двух женщин и мужчину. Вид у последних был сердитый, и весьма недовольный.

- Долго мы будем ещё ждать? – резко спросила она из них.

- Извините, - я замерла на пороге, - меня просили прибыть к вам.

- Миленич Эвива Леонидовна? – поднял глаза нотариус.

- Верно, здравствуйте, - я вошла внутрь.

- Присаживайтесь, - кивнул нотариус на стул.

- Да вы можете объяснить, что тут происходит? – взорвалась другая женщина, - и что это за люди? И почему они должны присутствовать при оглашении завещания моей матери?!

- Она не только твоя мать, но и моя, - прошипел мужчина лет сорока, - действительно, огласите же завещание.

- Спокойно, - поднял руку нотариус, - сейчас всё будет, - он вынул из стола большой конверт, и распечатал его.

- Давайте обойдёмся без юридических терминов, мы очень спешим, - сквозь зубы проговорила Виолетта, - вы просто скажите, кому что полагается.

- Кому что полагается? – поднял на неё глаза нотариус, - хорошо, фирма и её филиал в Канаде, особняк в посёлке

Тальянка, особняк в Канаде, поместье во Франции, автомобили, патенты, и все счета, завещано Алисе Севастьяновне Майксон.