Интеллигент кислых щей

Мне давно не снились эротические сны, с подросткового

возраста, и сейчас очутилась в объятьях Димы внутри водопада. Интересно, ведь в водопаде невозможно находиться, но наше подсознание диктует нам причудливые конфигурации. Когда Макс меня разбудил, я сначала и не поняла, где сейчас нахожусь.

- Привет, - вяло сказала я, - а, сколько сейчас времени?

- Да одиннадцать уже. Ты что это, уснула прямо на вахте? Там Генрих уже весь телефон оборвал, а мы не знаем, где тебя искать. Все вещи на месте, смотрю, значит, ты где-то в доме, и пошёл сюда. Вставай, голубка.

Хорошо, что он не обратил внимание на картины, а то вопросов не избежала бы.

Анфиса Сергеевна уже сварила кофе, и я головной болью села завтракать.

- И где она была? – кивнула на меня пожилая женщина.

- Спала в мастерской, - недовольно ответил Максим, - не нашла лучше места.

- Звонил Генрих Вениаминович, - сказала Анфиса Сергеевна, - срочно просил перезвонить.

- Перезвоню, - спокойно ответила я, и чуть кофе не разлила, - статья! Я забыла её вчера отослать, - и я бросилась в кабинет.

Вернулась, и Макс вдруг сказал:

- А Татьяна во всём призналась, наверное, думает, что чистосердечное облегчит ей наказание.

- В чём конкретно она призналась? – вздёрнула я брови.

- В убийстве Инны Петровны и Алевтины, и покушение на жизнь Инны Петровны. Из-за неё Колесникова оказалась прикована к коляске. Слушай, - и он вынул из кармана диктофон.

- Я скинула эту Алевтину, потому что она догадалась, что на самом деле произошло. Она видела меня, узнала, а потом позвонила, и потребовала денег, а я скинула эту шантажистку с лестницы. Она себе тут же шею свернула, и я незаметно сбежала, - и он отключил.

- Подожди-ка, включи ещё раз, - я замерла с чашкой в руке, и посмотрела на Макса, прослушав запись вновь, - она не убивала Алевтину.

- Почему ты так решила? – Макс вытаращил глаза.

- Потому что знаю. Вспомни момент убийства, во-первых,

когда мы вбежали во двор, то услышали выстрелы. На заборе обнаружена кровь. У Лотаревой есть повреждения?

- Даже царапин нет, за исключением простреленной тобой ноги.

- Именно, - удовлетворённо кивнула я, - но я знаю, кто убил Лотареву.

- Говори!

Я открыла было рот, но зазвонил телефон, и я раскрыла мобильник.

- Слушаю.

- Скорее, Эвива, приезжайте скорей ко мне! – взволнованно воскликнула Настя, - Колесникова на самом деле убили, и убийца через полчаса будет у меня, я его спровоцировала.

- Ты с ума сошла! – заорала я в голос, вскакивая с места, - чертобесие! Мы сейчас будем! – и я бросилась в прихожею, потащив за собой Макса.

- В чём дело? – испуганно спрашивал он, - да что случилось?

- Ты помнишь девушку, у которой я купила брошь в виде стрекозы?

- Конечно, помню, - кивнул головой Макс.

- Она работала с Колесниковым, и она спровоцировала убийцу Колесникова, и он через полчаса будет у неё.

- Вы тут совсем обалдели?! И сама лезешь, куда не следует, и другим дурной пример подаёшь, - накинул Макс куртку, и мы бросились к моей машине.

Впрыгнули в салон, и я понеслась со скоростью ветра. Макс ничего не сказал на это, упрямо молчал всю дорогу. Я бросила машину прямо на середине дороги, и мы помчались в квартиру Насти, перепрыгивая через ступеньки, лифт отчего-то не работал.

Я на своих шпильках оказалась проворнее Макса, и первой вбежала в квартиру.

Из комнаты исходил какой-то шум, я вбежала туда, и увидела Настю. Она стояла на коленях, а преступник стянул на её шее удавку.

Не долго я размышляла, схватила с полки огромный бюст Ленина, не удержала равновесия, а бюст-то тяжеленный, и обрушила его на голову убийце.

Дедушка Ленин раскололся, преступник грохнулся на пол без

чувств, а я на него. Задела мешок с цементом, который плюс ко всему был вскрытый, и нас окатило цементом.

- Бедный наш вождь, - вбежал в комнату Макс, стал поднимать Настю, которая еле держалась на ногах, и судорожно кашляла.

- Вы очень вовремя, - осипшим голосом проговорила она, и опустилась на диван.

- А это кто? – кивнул Макс на поверженного убийцу.

- Прошу любить и жаловать, Полунин Григорий Васильевич, - и я пнула его ногой.

- Поаккуратнее, - сдавленно проговорил он, приходя в себя, а Макс защёлкнул на нём наручники.

- Это он Алевтину убил, - безапелляционно заявила я.

- На фиг мне эту сиделку убивать? – подскочил на месте Полунин, - да ты спятила, голубушка!

- А вы откуда знаете, что именно о сиделке речь? – прищурила я глаза, - вдруг я о другой какой Алевтине говорю?

- Я буду жаловаться! – орал не своим голосом Полунин, - вы не имеете права! Вы ответите за самоуправство!

- И он это сказал, когда он на их глазах чуть не убил человека, - саркастически заявила я, - любезный, вы бы уж лучше помолчали, или бы каялись во всех смертных грехах, чистосердечное смягчает приговор.

- А не пошла бы ты?!

- Я-то могу и пойти, а вот вы получите пожизненное заключение, - спокойно парировала я, и он тут же как-то сдулся, как гелевый шарик.

- Я ни в чём не виноват! Я не хочу пожизненное!

- А вас никто и не спрашивает! Последнее слово за судьёй!

- Я только Алевтину убил, да вот Настю собирался, а это на пожизненное не тянет. Лет двадцать получу.

- А двадцать лет мало? Это полжизни! – присела я на край стола.

- Она меня заставила, - закрыл закованными в наручники руками лицо Полунин, - я не хотел во всё это ввязываться, и Настю я убивать не хотел.

- А как насчёт Колесникова? – вкрадчиво осведомилась я.

- А что Колесников?

- Вы его убили?

- Я его даже пальцем не трогал!

- Да он врёт! – подскочила на месте Настя, - я всё узнала! Его отец работал с химикатами, а в организме Колесникова был обнаружен яд, который можно достать на этом заводе. И он купил липовое заключение о смерти! Я говорила с патологоанатомом, и он дал мне настоящее заключение. Этот и его пытался убрать, вот врач и испугался, когда его чуть не задавили.

- Прекратите! Прекратите! – заорал Григорий Васильевич, - всё совсем не так!

- А как тогда? – ледяным тоном осведомилась я.

- Сейчас я всё расскажу, - сдавленно проговорил он, - начну с того, что Таисия лютой ненавистью ненавидела Колесникову. Она желчью исходила, увидев её первый раз, просто вообще окаменела, и металась по кабинету, как разъярённая фурия. Это надо было видеть! Таисия мне покровительствовала, точнее, как бы это поделикатнее выразиться...

- Состояли в любовной связи! – рубанула я с плеча.

- Можно и так сказать, - пожал он плечами, - отвратительная, и похотливая старуха. Кто там сказал, старуха, сыпятся с тебя краски, твои противны ласки.

- Это толи Пушкин, толи Козьма Прутков, - подала голос с дивана Настя.

- Нашёлся тоже интеллигент, - раздражённо буркнул Макс.

- Интеллигент кислых щей! – не удержалась я, - да он просто образованный мерзавец, а не интеллигент! Продолжайте! И попрошу не отвлекаться на цитаты!

- Короче, я ничего не знал, ни почему Таисия так ненавидела Инну Петровну, ни про то, что она задумала её отравить. Она сказала мне, что у её соседки мыши завелись, и попросила достать отравы. Я и достал, она довольно исчерпывающе всё объяснила. В тот же день она с ангельской улыбкой подошла к Колесниковой, и предложила ей кофе. Я был удивлён, и не знал, как на это реагировать. Инна Петровна мило улыбнулась, взяла у неё стаканчик, и уже хотела выпить, как её окликнул супруг, и они вместе отошли. Я сам видел, как она ему стаканчик отдала, а потом ушла. Кофе выпил Колесников, и на лекции он умер. Я в испуге бросился к Смирниной, а она в это время носилась по кабинету, как ведьма на метле. Вот

тут-то я и узнал шокирующую правду, она пыталась убить

Инну Петровну, и случайно отравила профессора. Она тут же заткнула мне рот, сказав, что всех собак свалит на меня, если я начну говорить. Ведь яд-то достал я, украл с завода, и я труханул. Я своровал у Колесникова изобретения, и сбежал из института. Я о той истории уже и думать забыл, по настоянию Таисии заплатил патологоанатому за факсимильный отчёт о вскрытии, она мне денег дала, а потом смотался из России. Когда я вернулся, я уже думать обо всём забыл, но не так давно она мне позвонила. Сказала, что нам надо встретиться, и при личной встрече рассказала, что предприняла ещё одну попытку убить Колесникову, и теперь та в инвалидном кресле. Но последняя попытка увенчалась успехом, и Инна Петровна мертва. И она потребовала, чтобы я убил Алевтину. Я не хотел, отказывался, а она припугнула меня Колесниковым. На патологоанатома покушалась лично она, и сейчас я просто с катушек сорвался. А тут мне звонит эта, - он кивнул на Настю, - и я дико пугаюсь. Одно убийство я уже совершил, перепугался, и кинулся сюда. Чем я думал? Да лучше бы я сразу пошёл в милицию, пусть бы посадили ни за что, чем за дело!