Страница 60 из 63
В ожидании крылатого гостя с Большой земли Мадей с частью сил отряда нанес удары по Березовке, Верескову и Вселюбу. Предчувствуя близкое наступление советских войск, гитлеровцы спешили превратить эти деревни в опорные пункты. Враг сопротивлялся отчаянно. Но мы сумели разогнать его строительные подразделения.
Жаркое дыхание приближающегося фронта ощущалось все явственнее. 27 июня мы узнали, что наши войска уничтожили крупную вражескую группировку, окруженную в районе Витебска. Потом они взяли Оршу, Могилев, Бобруйск...
Вскоре лесные дороги и большаки оказались буквально забитыми отступающими немецкими частями. Но как [244] не походили эти солдаты на тех, которых мы видели раньше. Усталые, грязные, в большинстве своем безоружные, они начинали дрожать при виде людей с красными ленточками на головных уборах. При первом же окрике солдаты фюрера поднимали руки и угодливо семенили туда, куда приказывали им идти. Для сбора пленных мы облюбовали большую поляну, но вскоре стали опасаться, что и она окажется тесной.
Правда, не все гитлеровские вояки протрезвели от сокрушительных ударов Красной Армии. Нередко нам приходилось вступать в бой с одичалыми, бродячими группами фашистов, чаще всего с такими, которыми руководили эсэсовские офицеры. Но вскоре и они, убедившись в невозможности пробиться на запад, начали отыскивать партизанские заставы, чтобы сдаться в плен.
Нелегко было находиться в одном котле с гитлеровцами. А с застав поступали все новые группы военнопленных. Их число перевалило уже за несколько сотен. Мы не знали, что с ними делать, чем их кормить. Среди вражеских солдат немало было и раненых, и мне приходилось оказывать им медицинскую помощь. На бинты был изрезан последний парашют.
— А я хотел было сберечь его для музея! — пошутил помощник начальника разведки старший лейтенант Захар Шуманский. Он совсем недавно спустился к нам на этом парашюте. Попал в реку. Оттуда его с трудом выловили партизаны бригады Пономаренко.
В полдень 7 июля с одной из застав прискакал на взмыленной лошади боец Арсений Леонтьев. Он был взволнован, но по его радостному лицу мы сразу же догадались: наконец-то свершилось! Наступил день, которого мы так долго и нетерпеливо ждали, — день встречи с родной армией. Вскочив на коней, командир, комиссар, В. В. Рыкин, начальник штаба и еще несколько человек поскакали в Бакшты. С ними помчался и я. Перед поселком мы свернули с большака, сошли на землю и, наломав березовых веток, принялись выбивать из одежды пыль. Хотелось предстать перед своими в самом лучшем виде.
В Бакштах несколько солдат, руководимых лейтенантом, разматывали телефонный кабель. Минут через десять подъехал виллис. Из машины вышел высокорослый генерал, сопровождаемый двумя автоматчиками. Приветливо [245] поздоровавшись с нами, он подозвал лейтенанта и сказал ему:
— Сматывай-ка кабель! Здесь задерживаться не будем. Возьми у партизан проводников до местечка Ивье. Там развертывайся!
Потом обратился к Мадею:
— Как переправы? Наверное, все мосты успели взорвать? А у меня артполк на подходе! Придется просить у вас помощи...
Вслед за генералом мы направились в Ягодзень. Ее улицы были заполнены советскими солдатами. Партизаны группами собирались возле них, знакомились, вступали с ними в оживленные разговоры. У тех и у других на лицах — радостные улыбки.
Во время обеда в дом, где мы находились, вошел подполковник и доложил:
— Командир восемьдесят третьего гвардейского гаубичного артиллерийского полка резерва Главного командования гвардии подполковник Уваров!
— Сядь, подкрепись, — кивнул ему генерал. — Где засел?
— Возле Ивенца, товарищ генерал, — ответил подполковник. — Пока не засел, но дела скверные: шесть речек, а на них ни одной переправы!
— Рядом со мной партизанские начальники, — улыбнулся генерал. — Они взрывали эти мостики, они и помогут нам их восстановить!
Спустя четверть часа наши бойцы, взяв топоры и пилы, отправились с подполковником.
Откровенно говоря, мы тогда смутно представляли себе, какой стала регулярная Красная Армия за те два с половиной года, которые отряд провел в тылу у врага. Теперь мимо нас нескончаемым потоком двигались автомашины, бронетранспортеры, танки, самоходные артиллерийские установки, целые подразделения «катюш». Нас поражало обилие новой военной техники. От ее железного рокота сотрясались избы и деревья, казалось, прогибается даже земля.
Мы стояли возле дороги, любуясь грозной колонной проходящих машин. Солдаты кричали: «Ура — партизанам!» Мы не менее громко отвечали: «Ура — нашей армии!» Вдруг через борт одного из грузовиков перемахнул запыленный капитан и схватил в охапку лейтенанта Оборотова. [246] Нашему начальнику штаба везло. Везде ему встречались однокашники по Ташкентскому пехотному училищу: на Брянщине — лейтенант Максим Клименко, теперь Петр Поляков...
Поток наших войск катил и катил на запад!
8 июля, завершая полное окружение крупной группировки противника, войска 1-го Белорусского фронта освободили Барановичи. Это ещё больше увеличило количество взятых в плен немцев, А командиры проходивших частей подбрасывали нам своих пленных, чтобы они не были для них помехой. Только 14 июля поступил приказ Центра: «Славному» прибыть в Минск и доставить туда военнопленных.
...В пяти километрах от белорусской столицы, в деревне Сухарево, нас встретила группа товарищей из Центра и из белорусского штаба партизанского движения.
...В последний раз перед нашим штабом прошли бойцы «Славного» — почти четыре сотни юных и пожилых народных мстителей, воинов Красной Армии. Многие были одеты в немецкую форму и вооружены трофейным оружием. Как ни старались бойцы держаться строго и казаться суровыми, они не могли сдержать счастливых улыбок. Пыльная проселочная дорога и разбитая обувь не позволяли чеканить шаг. Но все равно их поступь была уверенной, победной. Это были радостные шаги, отсчитывающие последние метры на многокилометровом пути «Славного».
Спустя несколько дней личный состав отряда влился в ряды действующей армии. Мне было поручено возглавить группу по составлению отчета о действиях «Славного» в тылу врага.
В середине августа, сдав отчёт, Кондратий Мадей, майор Пегов, подполковник Рыкин, лейтенант Оборотов и я сели в «дуглас». Этим же самолетом в Москву летели прославленные партизанские вожаки Кирилл Орловский и Станислав Ваупшасов... Под крылом проплыла освобожденная земля Белоруссии, потом — Брянщины. А вот и Подмосковье, где мы получили первое боевое крещение, откуда начал свой долгий путь наш «Славный». [247]
Нашими тропами
Друзей погибших голоса Я слушаю, припоминая...Л. Озеров
В погожий июньский день учительница Анна Ивановна Татаринова пришла с пионерами 291-й московской школы на берег Москвы-реки. Здесь состязались гребцы. Одна из лодок вырвалась вперед... Победа!
Руководитель соревнований объявил, что вручается переходящий приз памяти заслуженного мастера спорта СССР, восьмикратного чемпиона страны Александра Максимовича Долгушина, погибшего во время Великой Отечественной войны. Кубок победителю вручала жена героя Людмила Николаевна.
Рядом со мной стоял Али Исаев. Были здесь и другие товарищи по отряду — заслуженные мастера спорта Николай Шатов, Леонид Митропольский, Михаил Иванькович, Григорий Ермолаев, Виктор Зайпольд. Пришли на соревнования бывшие разведчики Михаил Семенов, Анатолий Соловьев, Сергей Константинов, Петр Борисов, Митрофан Диваков, Павел Мартынов... Нас обступили ребята из пионерского отряда имени Александра Долгушина, с которыми пришла учительница.
— А живет ваш Саша! В сердцах молодежи живет! — сказала она.
Подобно Долгушину продолжает жизнь не один наш боевой товарищ. Проводятся Международные и Всесоюзные мемориалы, посвященные Серафиму и Георгию Знаменским (по легкой атлетике), Анатолию Капчинскому (по конькам), Любови Кулаковой (по лыжам), кросс имени Героя Советского Союза Бориса Галушкина. В Москве именами наших однополчан Героев Советского Союза [248] Д. H. Медведева и Л. X. Паперника названы улицы, есть школа имени Валерия Москаленко. На Львовщине одна из школ носит имя Героя Советского Союза Николая Кузнецова. В Думиническом районе Калужской области, в Руднянском районе Смоленской области, на Брянщине есть улицы, пионерские дружины и клубы Красных следопытов имени Александра Малюгина, Юрика Нечаева и Василия Горохова; на Алтае и в белорусских Бакштах школы и отряды имени А. П. Шестакова. В московской школе № 291 пионеры, пройдя по нашему следу, создали музей и назвали его «Славный». Десятки фотографий спортсменов, бывших партизан отряда и бригады хранятся на стадионах имени В. И. Ленина и «Динамо», а также в Государственном ордена Ленина институте физической культуры. В Музее пограничников выставлена картина, на которой запечатлен подвиг 22-х героев-лыжников нашего батальона...