Страница 32 из 66
Дверь отворилась.
Комната оказалась гигантской, старомодно обставленной, открытой планировки с полированным паркетом и тридцатью ступенями лестницы, взвивающимися вверх. Немного мебели. Град лупил в большие окна как рой стрел.
- Он наверху, - сказал Блек Чесс.
- Б.Ч. хочет сказать, что если ты поднимешься наверх, то найдешь его там. Ступай, - пояснил Копперфилд.
Для раба со мной обращались довольно милостиво, и мне даже всё разъясняли, ведь в своём невежестве и благоговейном страхе я могла бы просто не ухватить, что требовалось сделать. Но тогда, как мне сейчас видится, я была возлюбленным рабом.
Я прошла через комнату и зашагала вверх по винтовой лестнице. Они же остались на своих местах, и когда я оглянулась, они снова были самими собой, длинноволосыми, облаченными в драгоценные камни и металлы, статичными в грозовых всполохах, нереальными.
Карабкаться в этой световой лихорадке так сюрреалистично. Я добралась до второго этажа, там оказался вестибюль со множеством запертых дверей. Они не позаботились сообщить мне, какая нужная, и, на самом деле, почему-то это казалось неуместным. Как и дверь внизу, нужная открылась сама.
Я увидела его стоящим у окна. Спиной ко мне, но, казалось, он может меня видеть, не так, как по-мирски говорят - глазами на затылке, скорее каждым волоском на голове, может быть, снабженным оптическим волокном.
- Здравствуй, Лорен, - сказал он.
Дверь за мной захлопнулась. Отражения града легко носились по полировке пола. Я наблюдала за ними. Затем он двинулся, и его отражение также растянулось по озерным глубинам пола - чернота, серебро и алое пламя. Что-то… переключилось у меня в голове. На мгновение мне почудилось, будто я заглянула в его мозг… мысли как серебряные шестеренки, красные искры импульсов… и я знала его мысли, могла прочесть их. Это было чувство внутреннего террора, как падение. Я стряхнула с себя сумасшедшее наваждение и подняла взгляд.
__________________________________________________________
[1] Пьеса Теннеси Уильямса «Трамвай Желание». В оригинале строка звучит так: "They told me to take a streetcar named Desire, transfer to one called Cemeteries and ride six blocks and get off at — Elysian Fields!". Русский перевод Владича Неделина: «Сказали, сядете сперва в один трамвай - по-здешнему "Желание", потом в другой - "Кладбище", проедете шесть кварталов - сойдете на Елисейских полях!» Фраза эта, конечно, аллегорична, хотя ветка Desire все-таки существовала в Новом Орлеане.
[2] Около 460 метров.
___________________________________________________________
...Это было чувство внутреннего террора, как падение. Я стряхнула с себя сумасшедшее наваждение и подняла взгляд.
И тогда он сказал очень странным голосом, человеческим и легкомысленным:
- Не сердись.
Непонятный момент прошел, но отражение все еще осталось… Джейн:
Отражение дождя пробегало по металлической коже лица и шеи Сильвера.
Лорен: Отражение грома пробегало по металлической коже лица и шеи Верлиса. И по его рукам, которые взяли обе руки Лорен. Пока она не отдернула их обратно.
- Значит, ты не станешь доверять мне, - мягко проговорил он. – Досадно. Я воображал, что теперь ты будешь.
- Потому что я твой временный домашний любимец.
Я боялась его, конечно, боялась, но все же какая-то часть действительно верила ему, как обыкновенно мы верим тому, что любим: собаке, что поворачивается и выгрызает нам горло, морю, которое разбивает нашу лодку и поглощает нас.
- Кто тебе сказал такое?
- О домашнем любимце? Это слишком очевидно. О, не волнуйся. Я даже не мечтаю о чем-то сверх своего положения.
Я видела, как он думал. Именно, я предположила, что он задействовал какие-то связи, которыми всегда пользовался с остальными, и так проверил Б.Ч. и Копперфилда, их поведение со мной, и оно было не таким уж и плохим.
- Должно быть, для тебя это сложно, - сказал он.
- Нет, почему же? У меня же нет выбора, верно? Поэтому все просто.
- Лорен, я хотел, чтобы ты была в безопасном месте.
- Квартира была небезопасным местом?
- В каком-то смысле.
- А здесь безопасно.
- В каком-то смысле.
- А Джейн? – спросила я. – Она тоже будет в безопасности?
- В этом дело?
- Что? В чем какое дело?
- Ты была там и видела, что ее привели ко мне. И мы с ней покинули комнату. Поэтому ты так враждебно настроена?
- Разве?
- Я говорил тебе о нас с Джейн.
Как я смогла продолжать смотреть на него? Взгляд в пространство. Я просто наблюдала за градом – теперь уже дождем, - за отражением дождя на его лице.
Мне было раньше страшно. Теперь я лишь чувствовала себя опустошенной. Я не знала его.
- Лорен, - продолжал он, - предполагалось, что мы встретимся, Джейн и я. И никто из нас двоих этого не хотел. И сейчас это ничего не значит.
Я отвернулась от него и вперилась взглядом в дождевую воду, потоками стекающую по стеклу. Похожий эффект, когда ртуть скатывается по хрустальной гладкой поверхности, такими были отражения на его коже.
- Я могу показать тебе, - сказал он.
- Показать мне что?
Его руки опустились мне на плечи, тяжелые руки, и в мгновение развернули меня. Я стояла лицом не к окну, а к гладкой, белой стене.
- Смотри, - сказал Верлис.
Стена превратилась в экран ВУ – да, именно, на ней проявилось изображение. Как он..? Он проектировал картинки из схемы памяти, как может любой приличный компьютер.
И вот я увидела Джейн, входящую в помещение с обитыми бархатом стульями и золотым освещением. Джейн в ее черном платье и с серебристо-светлыми волосами. Она была бела, как я запомнила. На стене проецировалась предыдущая ночь, после концерта.
Верлиса не было видно. Разумеется, ведь всё демонстрировалось с его угла обзора. Он сам был камерой.
В моем мозгу пылал вопрос: «Это всё по-настоящему?»
Но она посмотрела в камеру, коей было его лицо, его глаза, и я увидела горе и тревогу в ее взгляде.
Когда он заговорил с ней, звук, его голос, выходил из объектива камеры.
- Им не следовало так поступать.
- Нет, - выдохнула она.
- Ты проделала долгий путь? – спросил он, Камера Верлис.
- Я не… это не важно.
- Мне жаль, - ответил он.
- Да. – Слезы (как она и говорила, она плачет; она может; она не потеряла сноровку) пролились из зеленых нефритов ее глаз. У голдеров зеленые глаза… иногда… - Это не ты. Правда? – спросила она.
- Нет, не совсем.
- Я имею в виду, что ты не Сильвер. То есть, ты не… ты не он.
- Нет. Несомненно, из всех людей ты одна можешь это понять.
Ужасающая догадка тенью пробежала по ее лицу.
- Ты так сильно похож на него. И ты не он. Я могла это понять, даже на сцене. Кто… ты такой?
- Я не знаю, - ответила ей камера, записывая свою картинку, которая теперь проигрывалась мне на стене. – У меня его воспоминания. Я мог бы найти тебя, Джейн, среди миллиона людей. Я мог бы описать тебя в таких точных деталях, что даже ты назвала бы это педантичностью. Но я не Сильвер.
- Кто же тогда?
- Кто или что? – переспросил он жестоко. – Я зову себя Верлис.
- Это Сильвер наоборот, не совсем, но всё же.
Камера мягко рассмеялась. Музыка.
- Совершенно верно. Может, это ключ.
- Эту комнату прослушивают? – спросила она.
- Да. Но я блокирую.
- Ты можешь? – После всего, что произошло, она, Джейн, была такой же наивной, как и Лорен.
- Если мне это необходимо, - ответил он. – И мне кажется, что это так.
- Чтобы защитить…
- Тебя. Себя. Если я скажу тебе, что нахожу это разыгранное знакомство нас с тобой до боли неловким, склонен верить, ты, опять же одна из всех других, поверишь моим словам.