Страница 26 из 47
Я испустил из глубины души тяжкий вздох и хотел пошевелиться, но для этого у меня не оказалось сил. Эта очаровательная небесная фея, ласковая, блистательная, помогла мне, спросила о моем самочувствии и, утешая меня, сказала:
— Ни о чем не печалься и живи в радости! Хотя какой-то злодей и поступил с тобой так жестоко, но зато великий Будда меня послал в твое услужение и ты избежал смерти и будешь охранен от бед.
Что мне сказать вам... от этих слов сверкающей солнцеподобной красотой обладательницы всех прелестей я, пребывающий в таком печальном и униженном положении, потерял благоразумие и нить моего сознания оборвалась.
Красавица, видимо, поняла мое состояние и сказала:
Всегда отыщет сердце к сердцу путь
под этим благодатным небосводом.
Всегда ответно злоба встретит злобу,
ну а любовь — любовь, и в этом суть!
Через двадцать дней стараниями того искусного лекаря раны мои стали заживать. Сладкоустая принцесса каждую ночь, как только все засыпали, приходила и садилась на мою постель, поила меня, горемычного, настойкой и вином, больше прежнего проявляла ко мне сострадание и нежность. Прошел месяц после этих событий, раны мои совсем зажили, и красавица, как и обещала, преподнесла лекарю богатые дары, проявила к нему свою благосклонность и радовалась тому, что с ее помощью я выздоровел. Потому что в ее грудь вонзилась заноза любви, а семя любви упало в ее сердце. Когда после болезни наконец встал на ноги, я искупался, переоделся в новые одежды, которые мне дала красавица. Теперь я стал одним из ее постоянных собеседников. Не прошло и нескольких дней от радости общения с той красавицей, от прекрасной пищи и вина я окреп и даже поправился, стал полнее, чем был раньше. Как только хмель от выпитого вина ударил мне в голову, я начинал дерзко говорить о сближении и побуждал ее к любовным отношениям...
С тобой шучу и сам боюсь своих же шуток и проказ:
Придет ли счастие ко мне, иль минет и на этот раз?
Однажды вечером, будучи в отдалении от посторонних наедине со мной, сладкоустая спросила о моем прошлом. Я рассказал ей с начала до конца, со всеми подробностями, о своих приключениях. О мучениях, которые я испытал от своих братьев, рассказал ей со всеми подробностями. Красавица, сострадая мне, несчастному, много плакала, затем ласково взглянула на меня и сказала:
— Такой-то, я постараюсь сделать так, что ты о них забудешь.
Я сказал:
— Да быть мне жертвой за тебя, я уже забыл о своих бедах, только бы не уменьшалась тень твоей благосклонности над моей головой...
Я ей сказал все, что хотел, и получил от той смеющейся розы ласки и нежности сверх ожидаемого. Мы беседовали до самого рассвета.
После этого каждую ночь, как и предыдущие, мы проводили тайком от людей в поцелуях и объятиях друг друга. Когда стали собираться в город, она без согласия отца ввела меня в число своих приближенных и ежедневно доставляла мне вино и напитки, кебаб, кур и другую еду. Как только наступала ночь и слуги засыпали, моя драгоценная приходила ко мне на свидание и до самого утра эта соперница луны была светом моих очей. Через несколько дней о нашей тайне узнала ее няня и стала нашей помощницей...
Через некоторое время в одну из ночей моя возлюбленная сказала:
— Я раздумываю, как бы сделать так, чтобы сохранить пашу тайну. Нужно найти способ всегда быть вместе и в то же время не осрамиться.
Я сказал:
— Ты права! Но какой способ?
— Нужно бежать и разорвать наконец эту цепь. Я спросил:
— Ну как? Каким образом? Она ответила:
— Ты должен на несколько дней отдалиться от меня и не служить мне, присоединиться к мусульманам-торговцам, пока мои приближенные и друзья не забудут тебя. Я иногда к тебе буду посылать няню и через нее золото и драгоценности. Как только узнаешь, что торговцы Аджама собрались в плавание, ты приготовишь все необходимое для дороги и известишь меня об этом, чтобы тайком я могла бежать из гарема и добраться до корабля.
На этом мы договорились. На другой день красавица в присутствии слуг освободила меня от услужения ей и одарила горстью золота. Я повиновался ее желанию и, согласившись на разлуку, вынужден был отдалиться от услужения моей госпоже. Я пошел в караван-сарай, где устроились торговцы из Аджама, снял комнату и день и ночь проводил в слезах и печали, в разлуке с рубином ее губ испивал чаши сердечной крови. Через некоторое время торговцы, большей частью из Аджама, Туркестана, Хорасана и других стран, побывавшие в Европе, вознамерились водным путем отправиться к себе на родину. Когда они утвердились в своем решении, они отвезли свой товар в замок в одном фарсахе от города, а затем с разрешения начальника пристани стали грузить его на корабль. Друзья стали звать меня ехать с ними. Я сначала из предосторожности, чтобы не возбудить толки, сказал:
— А на какие средства я это сделаю? Они ответили:
— До каких пор ты будешь в этой стране? Поехали, придумаем что-нибудь.
Я сказал:
— Хорошо. Раз вы этого хотите, я поеду. У меня всего лишь собака, служанка и один сундук.
Для меня на корабле выделили место. Я пошел в город и доставил на корабль свой сундук и узнал, что корабль поднимет паруса завтра утром. Я попросил у товарищей разрешения сходить в город, пообещав, что приведу свою служанку и до завтрашнего утра обязательно вернусь на корабль.
Я пришел в город, добрался до жилища няни и сказал ей:
— Добрая моя матушка! Если будет твое согласие, я бы хотел поехать к себе на родину. С твоей помощью я надеюсь буду удостоен возможности еще раз приклониться к ногам малики. Завтра утром корабль отплывает. Не сможешь ли ты помочь мне достичь этой ночью предмета моих мечтаний.
Я долго просил и умолял ее, пока она не сжалилась надо мной.
Она сказала:
— Эй, аджамец! Ночью приди к такому-то месту вблизи гарема и жди там. Я пойду в гарем и сообщу об этом, может быть, судьба поможет твоему счастью.
Настала ночь, и я пошел к тому месту, о котором договорились, и стал ждать.
Когда няня сообщила малике о моей просьбе, она не согласилась допустить меня к себе, а няню оставила у себя. Поздней ночью она отпустила служанок спать, няне поручила какие-то дела, сама же, сменив одежду и захватив сундучок с драгоценностями, выбралась из гарема.
И вот в полночь появилась моя луноподобная в старой одежде служанки, вручила мне сундучок и пошла вперед. До самого моря мы нигде не останавливались. Дойдя до берега, наняли лодку и добрались до корабля. Эта преданная собака была на корабле. Увидев меня, она закружилась, запрыгала вокруг меня от радости.
Когда рассвело, матросы подняли якорь, натянули паруса, и корабль вышел в море. Все, радостные и довольные, вступили в беседу. Корабль, словно ветер, несся по морю...
Корабль благополучно плыл до самого позднего утра. Вдруг со стороны пристани мы услышали выстрел. Капитан велел спустить якорь. Все забеспокоились: что бы могло случиться и что задумал этот злодей, начальник пристани?
У некоторых торговцев были красивые служанки и они опасались, как бы начальник пристани не потребовал их. Поэтому из предосторожности запрятали их в сундуки. Я, последовав их примеру, тоже запрятал свою бесценную жемчужину в сундук. В это время к кораблю подплыла лодка, и начальник порта с отрядом воинов взошел на палубу.
О повелитель! А причиной его визита было то, что, когда настало утро, падишаха известили, что малики нигде нет. Шах, стараясь сохранить случившееся в тайне, благоразумно дает приказ всем часовым, стражникам, а должностным лицам направляет послание о том, что в его владениях каждый торговец и путешественник, имеющий служанку, должен показать ее ему и без его разрешения из страны не вывозить, потому что правителю нужны несколько красивых невольниц. Которая понравится — шах купит, если же нет — вернет хозяину.