Страница 9 из 11
- Бабуль, всё отлично, - воскликнула Инга, улыбнувшись, - иди к тёте Кате, отдохните там, а я вернусь в Москву.
- Ах, вот в чём дело! – вдруг засмеялась Агата Петровна, и воскликнула в трубку, - Катюш, я буду, но одна. Я так поняла, что она хотела встречать Новый с кем-то в Москве, вероятнее всего, с молодым человеком. Но мне говорить этого не хотела. Так что я буду. Хорошо, тогда до вечера, - и она положила трубку на рычаг.
- Бабуль, с чего ты это взяла? – с грустной улыбкой спросила Инга, - ну, про молодого человека?
- Ну, не совсем я ж маразматичка, - усмехнулась бабушка, - хотя в свете последних событий... Да ладно об этом! Ты ж, когда мне звонила, разговаривала таким звенящим голосом, что я сразу поняла, моя внученька кем-то заинтересована. Когда ж познакомишь?
«Упаси Боже, с таким знакомить!» подумала Инга, но переубеждать бабушку не стала, так проще. Ей хотелось побыть одной, поплакать, пока он не придёт за ней.
- Не знаю, - вздохнула Инга, неопределённо пожав плечами, а Агата Петровна для себя решила, что внучка ещё и сама для себя не решила, нравится ли ей её кавалер или нет.
Ксюша меж тем уехала, бросив на подругу перепуганный взгляд.
Она не хотела уезжать, не желала бросать подругу, но ей позвонили родители, а Инга потихоньку сказала ей, чтобы она уезжала.
Взглянув в перепуганные глаза подруги, Ксюша словно поперхнулась, но, хоть и не желая этого, уехала...
Инга пробыла у бабушки в деревне до вечера, а около семи позвонила соседка, позвала Агату Петровну пораньше, и они, заперев дом и калитку, вышли на улицу.
Инга проводила бабушку до дверей дома, поздоровалась с Катериной Николаевной и поздравила её с праздником, поцеловала бабушку, и быстро отошла, чтобы Агата Петровна не заметила, как внучку трясёт. И пошла на электричку.
По-прежнему выла метель, Инга, вздрагивая от холода в коротенькой курточке, медленно брела по улице. Она боялась даже подумать о том, что будет.
Близился Новый год. Были слышны взрывы петард, фейерверков и хлопушек, по улицам бежал весёлый народ, все смеялись и шутили.
Прошли несколько человек в костюмах Дедов Морозов, судя по тому, как громко они смеялись и покачивались, они были изрядно навеселе.
Инга содрогнулась, вдруг представив, сколько их останется живых к утру. Разгорячённые алкоголем, они в итоге упадут в ближайшую канаву, потом их заметёт снегом, и всё.
В полном ужасе девушка потрясла головой. Что за мысли такие?
- Эй, красавица, с Новым годом! – прокричал с другой стороны улицы очередной «Дед Мороз», и Инга не сразу поняла, что обращаются к ней.
- С Новым годом! – вздохнула она, и пошла дальше.
В Москву она вернулась на электричке, которая шла из соседней деревни, поскольку тут станции не было. Когда она спешила сюда, её всю трясло из-за переживаний за бабушку, а сейчас она боялась возвращаться в родную квартиру, в которой, кто знает, что её ждёт... Или кто...
И, желая ехать как можно дольше, она отправилась на станцию.
В деревне и на станции царило оживление, то, когда девушка доехала до Москвы, то увидела там целое столпотворение.
Инга всегда любила этот шум и новогоднюю суету, но сейчас она не ощущала того волшебного чувства, как обычно, девушкой словно овладел ступор. Она, как робот, автоматически шла домой.
А дорога до дома показалась ей ужасно короткой, и, когда девушка переступила порог своей квартиры, на неё вдруг напало оцепенение. Минут пять она стояла в тёмной прихожей, а потом, вздохнув, нажала на кнопку, чтобы включить свет.
В прихожей стало светло, и, переодевшись, девушка вошла на кухню.
За окном разрывались фейерверки, озаряя тёмное небо тысячей сверкающих огней, а мелкие снежинки искрились в отсвете фонарей.
Инга стояла перед окном, глядя на этот праздничный мир, и вздрогнула, когда услышала звонок телефона. Чуть помедлив, она подняла трубку.
- Инга? – чуть слышно спросила Ксюша, - ты как?
- Пока никак, - вздохнула девушка, - стою у окна и жду. Ты сама как?
- Я дома, - вздохнула Ксюша, - с родителями, у них гости, как всегда, а я не в силах усидеть на месте, вот и решила тебе позвонить.
- Не надо было, - грустно сказала Инга, - всё равно уже ничего не изменишь.
- Боже! – выдохнула подруга, - что мне сделать? Скажи, что мне сделать? Я сама в ужасе. Я не знаю, как вымолить у тебя прощение! Ты самая лучшая на всём белом свете! Как можно утащить такую чистую и светлую душу!? – она всхлипнула, - ты даже в своём желании мне добра попросила!
- Не знаю, - прошептала Инга, - я не знаю... Я не виню тебя. Откуда тебе было знать? Безрассудность – это черта характера, надеюсь, что ты от неё избавишься, потому что она приносит только одни беды. Но сейчас уже ничего не исправить.
- Я уже избавилась от безрассудности, - прошептала Ксюша, - всё это... Оно просто всю жизнь перевернуло с ног на голову.
- Да уж, - горько вздохнула Инга, и, услышав звонок в дверь, вскрикнула.
- Ты чего? – в панике вскрикнула Ксюша.
- В дверь позвонили, - прошептала Инга, - от этого ожидания я в неврастеничку превращаюсь. Наверное, какой-нибудь пьяный дверью ошибся. Пойду, посмотрю, пока. Передай мои поздравления с праздником своим родителям, и тебя с праздником. Прощай, - и она, не дав подруге больше ни слова сказать, положила трубку на стол, а сама пошла к дверям.
- Кто там? – крикнула она, но ответом ей послужила тишина.
Открывать Инга не стала, просто вернулась к окну, но через пять минут звонок раздался вновь.
- Кто там? – опять крикнула она, но ей так никто и не ответил.
Не думая ни о чём, Инга распахнула дверь и тихо ахнула, увидев на полу огромный букет красных роз в белой сеточке и букет еловых лап, завёрнутых в белую бумагу. А на бумаге лежала игрушка – её любимый домик, посыпанный снежком, которого она разбила. Ей стало абсолютно ясно, от кого это. И очень страшно.
Инга сделала шаг вперёд, и увидела, что вся площадка засыпана лепестками, а наверх ведёт дорожка из лепестков.
Она машинально взяла букет и еловые ветки, положила их в прихожей, и, заперев дверь, стала подниматься по ступенькам.
В свитере и джинсах ей вдруг стало слегка прохладно, но возвращаться девушка не стала, просто, как сомнамбула, продолжала подниматься по лестнице.
Лепестки привели её к чердачному люку, и Инга, дрожа, полезла по неудобным, металлическим ступеням, понимая, что это её зовут на крышу. Она уже почти забралась по лестнице, как дверца вверху открылась и сильные мужские руки втянули её наверх.
Инга подняла глаза и оказалась лицом к лицу с Димой, и как в обморок не упала, сама не знала. Она судорожно вцепилась ладонями ему в предплечья, со слезами во взоре глядя в его внимательные тёмные глаза.
- Не бойся, - прошептал Дима ей на ухо, он легко отстранился, закрыл люк, а потом притянул дрожащую девушку к себе.
- Что теперь? – сдавленно спросила она.
- Ничего, - ответил он, - я должен тебе кое-что сказать. Ты – самое лучшее, что было за всё время моего существования. Ты – самая красивая и чудесная девушка, которую я когда-либо видел! Самая добрая, чуткая, нежная и тонкая. Я никого не встречал лучше тебя.
- Но ты хочешь забрать мою душу, - выдохнула Инга, - какая теперь разница? Зачем ты мне это говоришь?
- Потому что я не заберу тебя с собой, любовь моя, - прошептал он, - ты останешься на земле, будешь жить дальше, родишь замечательных детей, а твой муж будет любить тебя всю вашу долгую и счастливую жизнь.
- Но почему? – тихо спросила Инга, дрожа от холода, а Дима расстегнул пальто, крепко прижал девушку к себе, укутав её своим пальто, а Инга обхватила Диму руками, - почему так? – повторила она, - а моё желание?
- Вот именно, - ответил Дима, - желание. Я забрал бы тебя, если бы ты пожелала что-то материальное, что-то для себя, но ты отдала свою душу в обмен на счастье другого человека. Мы обязаны исполнять такие желания, но не наносим вреда пожелавшему. Равновесие... Помнишь, что я тебе говорил? Я был так зол, а потом понял, что не имел права покушаться на самую добрую и светлую душу во вселенной! Как я мог доставить тебе такую боль!? Ведь я люблю тебя! Нет, я уйду на рассвете, а ты останешься. Твоё сердце полнится любовью, и ты обретёшь счастье, любя, а я покину землю.