Страница 10 из 11
- Не уходи! – в отчаянии воскликнула Инга, - или забери меня с собой! Я просто умру от тоски по тебе! Я люблю тебя!
- Я знаю, - кивнул он, - но сейчас за тебя говорят чувства, а завтра всё изменится, - он лукаво улыбнулся, и отстранился от неё.
Инга тихо ахнула, увидев на себе не джинсы и свитер, а красивое прилегающее платье с заниженной талией и юбкой-колоколом алого цвета, а на ногах красные «лодочки» на тонких шпильках.
Сверху платье было совершенно открытое, без бретелей, и Инга мгновенно покрылась мурашками, а Дима жестом фокусника достал из-за спины белую меховую накидку.
Он накинул её на плечи Инге, коснулся пальцами её тёмных вьющихся волос, потом провёл по подбородку, очертил контур губ, и, легонько сжав подбородок, нежно поцеловал её.
Когда он отстранился от её губ, вдруг вся крыша стала похожа на беседку из гирлянд, причудливо перевитых. Гирлянды красиво мерцали, снег искрился и переливался, и откуда-то зазвучала негромкая музыка.
- Боже! – выдохнула Инга, и тут же прикрыла рот рукой, а Дима ухмыльнулся.
- Ничего, я уже привык, - с лёгким сарказмом сказал он, - что люди через слово поминают то Бога, то чёрта, а то и обоих сразу! Зачем, спрашивается? Но сегодня не об этом! Вы потанцуете со мной, милая леди?
- Конечно, - Инга протянула ему руку, и он закружил её в танце.
Казалось, время остановилось. Музыка звучала и звучала, а Дима, покружив Ингу вокруг своей оси, склонил её на руке в полуметре от пола и слегка коснулся губами её шеи.
У девушки каждая жилочка затрепетала, и она, обняв его за шею, посмотрела ему в глаза, чувствуя, что не может оторвать взгляда, а он поставил её на ноги и легко поцеловал.
- Как я могу быть счастлива, когда тот, кто разжёг пламя любви в моём глупом сердце, скоро унесётся со скоростью света в царство тьмы? – пролепетала она, не в силах унять сердцебиение.
- Быстрее, - рассмеялся Дима, - гораздо быстрее. Не волнуйся, ты всё поймёшь, обязательно поймёшь. Думаешь, я так просто уйду, разбив тебе твоё хрупкое сердечко? Зря надеешься! – хохотнул он, сжимая Ингу в объятьях.
Инга больше не слышала звуков большого города, звуки музыки и биения сердца заглушали все остальные, и ей казалось, что весь мир сомкнулся вокруг неё. Что она – единственная во вселенной.
Это упоительное чувство бескрайнего счастья и любви настолько завладело ею, что Инга не чувствовала ног под собой. Казалось, что она оторвалась земли и парила высоко в небе. Словно птица, словно бабочка, словно мотылёк... Она летела навстречу огню, готовая сгубить свою жизнь и душу, обжечься и превратиться в прах. Во имя любви...
Любви, которая истязает сердце и тревожит душу... Любви, которая толкает на безрассудные поступки и безумства... Любви, которая лишает всего, но даёт самое лучшее, что когда-либо было в жизни любого человека...
- Осталось две минуты, - шепнул Дима, остановил их танец и музыку – опять манёвры фокусника – и в его руке два бокала с шампанским.
- Что это? – засмеялась Инга.
- Ты сказала, что больше не чувствуешь волшебства рядом со мной, - с усмешкой сказал Дима, - что я злобное клыкастое чудище из преисподней, вот я и хочу это исправить. Волшебство рядом с тобой, - прошептал он ей на ухо, касаясь губами мочки её уха.
Они встретили Новый год, обнявшись в долгом поцелуе... Рядом мела и выла метель, небо разрывало фейерверками, город жил своей жизнью, а Инга боялась пропустить хотя бы миг своего быстротечного счастья.
Наслаждаясь моментом в полной мере, она не могла оторваться от Димы, ей хотелось, чтобы сказка продолжалась вечно, а он, единственный и любимый, был всегда рядом.
Они провели на крыше всю ночь. Забрезжил рассвет, мир затихал, горизонт подёрнулся полосками розового цвета, а воздух окрасился в синюю дымку.
- Это всё? – спросила Инга дрогнувшим голосом, - ты уходишь?
Они так и танцевали на крыше, изредка целуясь, но в этот раз Дима отстранился.
- Мне пора, - тихо сказал он, глядя на неё с болью, - ты навсегда останешься в моём сердце, любимая.
Глаза девушки наполнились слезами, а губы задрожали, выдавая её отчаяние.
- И обязательно сходи с Варварой Николаевной на Рождество в церковь! Обязательно потом окрестись! – строго сказал Дима, - не хочу больше терзаться! Это будет искушение для меня, наблюдать за тобой, борясь с желанием вернуться.
- Так я тебя и не гоню, - всхлипнула Инга, - вернись!
- Нет! – жёстко сказал он, - больше я не имею права вмешиваться в
твою жизнь! Как бы несчастен я не был! Но чтоб в церковь сходила! Я требую!
- Как скажешь, - кивнула Инга, а Дима вдруг рванул к ней, схватил в объятья и стал покрывать её лицо поцелуями, словно хотел запомнить это ощущение навечно. Инга задыхалась от такого порыва чувств, она обхватила его руками за шею, запустив пальцы в шелковистые волосы.
- Красные бриллианты тебе будут очень к лицу, - вдруг произнёс он, оборвав свои сумасшедшие поцелуи, - прощай! И будь счастлива, - он просто растворился в воздухе, а Инга упала на каменный пол.
Какое-то время она жадно вдыхала морозный воздух. Метель стихла, ветер тоже, на горизонте виднелся край красноватого солнечного диска.
- Дима, - жалобно позвала его Инга, а потом прижала к губам ладони, желая запомнить навечно его поцелуи. Горькие слёзы потекли по щекам девушки...
- Дима! – закричала она, что было сил, но он не вернулся, а она заплакала навзрыд...
Волшебство, гирлянды, лепестки – всё исчезло, остался только букет и еловые ветви в прихожей. Девушка упала на пол, скинула с себя накидку и взяла букет. Что-то упала на пол, явно из букета, и Инга увидела крупное сердечко из красного камня в тонкой оправе и на тонкой цепочке жёлтого цвета. Это был кулон, явно безумно дорогой, и Инга только сильнее расплакалась.
Где-то зазвонил телефон, но Инга не обращала внимания на этот звон, который вскоре оборвался, а девушка словно очнулась.
Это же Ксюша! Наверняка, она! Она же переживает, и, наверное, уже распрощалась с ней!
Сжав в ладони кулон, Инга бросилась на кухню, но не успела набрать номер, раздался звонок в дверь, а потом в замке заскрежетал ключ.
Инга выскочила в прихожую, дверь распахнулась, и на пороге возникла Ксюша, бледная до синевы.
- Привет, - выдохнула Инга.
- Ты живая! – вскрикнула Ксюша, бросаясь к подруге на шею, - живая! Но как же?
- Оказывается, он унёс бы меня, если я пожелала что-то банальное, меркантильное, а я пожелала счастья другому человеку, и это спасло мою жизнь! – выдохнула Инга, - но теперь моё сердце разбито, - и она рухнула на пол, а Ксюша бросилась её поднимать.
Огромных трудов ей стоило понять, что произошло, но сердиться на свою лучшую подругу Ксюша не могла... Тем более, всё это произошло из-за неё...
Был чудесный солнечный день. День Рождества.
Рано утром Варвара Николаевна позвонила в соседнюю дверь, желая позвать с собой Ингу, и та согласилась.
Пока Варвара Николаевна ставила свечки, Инга рассматривала иконы и роспись сводчатого потолка.
- Девушка, - отвлёк её строгий женский голос, - почему вы в церковь пришли в брюках и в шапке?
- А как надо? – растерялась Инга, - простите, я тут в первый раз, хочу окреститься, - и тут же замолчала. Она совсем не хотела этого говорить, поскольку и сама не знала, как ей лучше поступить.
- Понятно, - улыбнулась пожилая женщина, - сейчас подойдёт отец Георгий, поговорите с ним. И накиньте на голову шарф, а шапочку снимите. Сами видите, что все женщины в платках.
- Извините, - робко проговорила Инга, накидывая на голову шарф, и вытаскивая из-под него шапку.
- Ничего, бывает, - кивнула женщина, и занялась своими делами.
Инга переговорила со святым отцом, тот объяснил всё, что необходимо, чтобы окреститься, а потом с ним заговорила Варвара Николаевна.
Инга меж тем вышла из церкви, и, сняв платок, надела на голову шапку. Она ступила ногой на нижнюю ступеньку, чтобы спуститься, каблук поехал по скользкой плитке, девушка слегка вскрикнула и тот час упала на чьи-то сильные руки.