Страница 53 из 96
Гоглидзе же, вернувшись, получил под опеку отдел по оперативному облуживанию атомной промышленности и стал начальником военной контрразведки. Что еще раз доказывает: он являлся членом именно бериевской команды. Ни одного хоть мало-мальски сомнительного человека на пушечный выстрел не подпустили бы к работе Спецкомитета. (Впрочем, о том, чьим он был человеком, лучше всего свидетельствует его расстрел.)
По-видимому, возвращение Гоглидзе из Узбекистана связано с тем, что в январе сменился начальник отдела по оперативному обслуживанию атомной промышленности... по крайней мере, это был предлог не хуже прочих. Берии срочно понадобился свой человек для работы в атомном проекте - вот его и вернули. Однако есть в этом деле два совпадения, заставляющие всерьез задуматься: кем же все-таки был Гоглидзе в МГБ?
19 октября 1951 года Рюмин становится начальником следчасти (до тех пор он был и.о.) и заместителем Игнатьева. В МГБ начинается активная работа по фальсификации дел. А 13 ноября Гоглидзе отправляют в Узбекистан - впечатление такое, что не то Игнатьев хочет от него избавиться, не то, наоборот, Сталин и Берия дают возможность новому начальству МГБ вольнее дышать.
15 февраля 1952 года он возвращается обратно. А помните, что произошло за три дня до этой даты? Решением Политбюро от 12 февраля Абакумов и его люди были переданы из прокуратуры в ведение МГБ. Интересные, однако, совпадения...
Но еще интереснее становится, когда мы задумываемся о причинах его перевода с Дальнего Востока. Формально-то комар носа не подточит - человек просидел в регионе десять лет, надо перемещать, а то корни пустит, да и расти по службе пора... Но почему он там просидел десять лет?
Судя по биографии, Гоглидзе - «человек приближающейся войны». Изначально пограничник, потом он постоянно работал в зоне предполагаемого военного столкновения: Закавказье, Ленинград, Молдавия. Затем началась война, и его переводят туда, где вот-вот может вспыхнуть новый конфликт, и там оставляют, поскольку на Дальнем Востоке по-прежнему «горячо». Япония повержена, но идет гражданская война в Китае, потом начинается корейская война...
А какое основное направление работы в ситуации «приближающейся войны»? Контрразведка, вылавливание вражеской агентуры. Причем работал Гоглидзе самостоятельно - это в Москве можно каждый шаг сверять с товарищем Сталиным, а с Дальнего Востока шифром не очень-то посоветуешься.
Зачем в верхушке МГБ в начале 1951 года Сталину и Берии понадобился еще один ас контрразведки? Им что - мало Абакумова? Абакумова не мало - но ведь он вскоре будет арестован, сменится руководство МГБ, к власти в котором придут Игнатьев и его товарищи по заговору. Мог ли Сталин предвидеть эти события? А что тут, собственно, предвидеть? Это мы люди со стороны, узнали о существовании заговора в стране постфактум, когда он вышел на поверхность - а к услугам Сталина было Министерство госбезопасности, и о существовании заговора он, скорее всего, просто знал. Ясно, что заговорщикам очень нужен контроль над МГБ, это вопрос жизни и смерти - иначе над ними самими скоро будет установлен контроль тюремного надзирателя. И если в феврале 1951 года еще нельзя было спрогнозировать, как именно будут уничтожать Абакумова и захватывать МГБ, то в том, что такие попытки будут предприняты, сомневаться не приходилось.
И в этой ситуации, когда не знаешь, кто враг, а кто друг, очень полезно иметь в верхушке МГБ стопроцентно надежного человека. «Варяга», которого заговорщики ни в чем не смогут обвинить, и контрразведчика, привыкшего работать самостоятельно, поскольку, находясь в захваченном заговорщиками министерстве, к товарищу Сталину не набегаешься. Зато с Берией Гоглидзе имел прямую связь через отдел «К», в любой момент и на любом атомном объекте.
Если это так, то все происходящее - от назначения Гоглидзе до повестки дня 26 июня 1953 года - становится очень похожим на спецоперацию. Это вполне в духе Берии, и еще больше в духе Абакумова, который был, как мы помним, мастером игры - в специфическом разведывательном понимании этого термина. Но тогда получается, что Сталин сознательно подставлял Абакумова, а тот столь же сознательно шел в тюрьму?
А впрочем, что тут необычного? Вполне в духе «СМЕРШа». Да и Сталин к таким вещам относился философски. Одним из его аргументов по данному поводу было: «Ну и что? Я тоже в тюрьме сидел...»
Это люди совершенно другой формации...
Глава 9 В ПОИСКАХ КУКЛОВОДОВ
У меня на сарае слово из трех букв написано, а там дрова лежат. Поговорка
Мы не строили ни психологических, ни политических теорий, не рассуждали о технологиях управления и прихотях тиранов. Мы просто рассмотрели факты, и их сцепление привело нас к человеку, являющемуся кодовой фигурой событий. Виктор Абакумов, нарком ГБ, который слишком глубоко копал. Если дело было в нем самом, а не в его делах, то почему вместе с ним валили все руководство следчасти по ОВД? Ответ один и простой: эти люди слишком много знали. Вот только что именно они знали? К каким тайнам подошли?
Чтобы ответить на этот вопрос, вернемся снова к деятельности МГБ, но теперь уже в другом аспекте. Ясно, что за Игнатьевым стояли не бывшие полицаи и не болтающие школьники, а люди с партийно-государственной верхушки. Какие дела, затрагивающие важных персон, раскручивало после войны МГБ? Рассмотрим эту тему совместно с процессом реабилитации. Поодиночке они тоже, конечно, о чем-то могут рассказать, но когда мы берем эти два процесса в сопоставлении...
Дело в том, что раскапывать пласты «тридцать седьмого года» Хрущев додумался позже (отдельные случаи бывали, но касались они чьих-то старых приятелей и проводились потихоньку). Поначалу освобождали почти исключительно тех, кто был осужден после войны, что еще раз свидетельствует: причиной столь роковых событий стали дела именно этого времени. Кого первыми реабилитировали хрущевцы после прихода к власти?
«Вы слышите, грохочут сапоги...»
Начиная с 1943-го и до 1946 года все было ясно и просто: есть МВД, есть МГБ, есть «СМЕРШ» - три наркома, три веселых друга, в точности как на известной картине (правда, там они серьезно-сосредоточенные, как положено чекистам, однако в жизни были людьми веселыми.)
После войны в советских спецслужбах начались разнообразные изменения. Внезапно из МГБ была практически полностью извлечена бериевская команда. Этого следовало ожидать: уходя на новое место работы, Берия лучших своих работников забирал с собой. На этот раз он ушел в атомный проект, а его люди разделились между Спецкомитетом и конторой под названием «Государственное управление советским имуществом за границей» (ГУСИМЗ). Организация эта считалась чисто коммерческой, вот только возглавлял ее бывший министр ГБ Меркулов, заместителем у него был человек, долгое время являвшийся «правой рукой» Берии - Богдан Кобулов, кадрами ведал бывший начальник следчасти по ОВД Лев Влодзимирский, и на работу туда очень любили набирать людей, уволенных из МГБ. Задачи эта контора могла выполнять самые разнообразные, но учитывая, что эти люди являлись старой бериевской командой, а в руках Лаврентия Павловича к тому времени была сосредоточена практически вся оборонная промышленность СССР...
В общем, в Советском Союзе появилась новая спецслужба с не совсем понятными функциями (неясно, являлась ли ГУСИМЗ только внешней разведкой советской оборонной промышленности, или у нее имелись и другие задачи - например, помогать становлению спецслужб новых социалистических стран). Вскоре внешняя политическая разведка была сосредоточена в особой структуре под названием «Комитет информации». А во главе МГБ, которое, наконец, стало именно МГБ и ничем больше, Сталин поставил армейского контрразведчика. Неужели же неясно, с какой целью? Война закончилась, предстоял «разбор полетов», а также падений, аварий и катастроф.