Ланселот на шпильках

Потом я засунула масло в холодильник, тщательно промыла макароны, ненавижу жирную пищу, и положила себе немного на тарелку. Посыпала сверху сыром, петрушкой, налила апельсинового сока, и уселась за стол.

- Вот что, Кира, - вздохнула я, принимаясь за ужин, - я тебя одну больше не оставлю. Я веду весьма активный образ жизни, и ты составишь мне компанию. Уж съесть за день я тебе не дам ни кусочка.

- Уморить меня хочешь? – плаксиво осведомилась Кира.

- От голода ещё никто не умирал, - хмыкнула я, - хотя, нет. Умереть можно как от голода, так и от обжорства.

Кира лишь вздохнула, а я положила перед ней два апельсина. Она уже расчистила их, когда раздался звонок в дверь, и на кухню вошёл Дима. С букетом белых роз, он поцеловал меня в щёку.

- Привет, моя карамелька, - сказал он, и положил передо мной букет.

- Дим, когда это прекратится? – с тоской спросила я, глядя на букет.

- У тебя гости? – спросил Дима, и посмотрел на Киру, которая просто не сводила с него глаз. Заметив его внимание, она подавилась долькой апельсина, и я стукнула ей по спине. Да, мой экссупруг умеет производить впечатление.

У Киры даже капельки пота над губой выступили, и я невольно усмехнулась. Кто там сейчас говорил, секса ей не надо? Только при виде потрясающего мужчины сделала стойку.

- Дим, не хочешь бутербродика? – пододвинула я ему тарелку с тем, что соорудила Кира.

Он внимательно оглядел бутерброд, взял чайную ложку, соскрёб с него майонез, масло, да, Кира ещё и маслом хлеб намазала, и рискнул попробовать.

- Ничего, - отметил он, и перевёл взгляд на Киру, - твоя знакомая?

- Знакомьтесь, дочь маминой одноклассницы, Кира, мой

бывший муж Дима, - представила я их.

- Очень приятно познакомиться, - сказали они в унисон, и Кира покраснела до корней волос.

- Дим, у тебя случайно нет знакомых холостых арабов? – с ухмылкой спросила я, решив поддеть Киру.

- Зачем тебе холостой араб? – опешил Дима, проглотил кусок, и стал икать.

Я налила чашку чёрного кофе, и поставила перед ним, а он даже жевать перестал, во все глаза смотрел на меня.

Конечно, я могла его сейчас поддразнить, сообщив, что решила разнообразить свой сексуальный опыт, но делать этого не стала.

- Девушка нестандартных габаритов жаждет выйти замуж, - с ухмылкой кивнула я на Киру, - да только где ей кавалера найти? Худеть она не желает, остаётся только Саудовская Аравия.

- Там любят не толстых дам, а пухлых, - улыбнулся Дима, - а ещё они считают, что женщина должна быть пластичной. Восточных женщин худышками не назовёшь, там есть, за что ухватится, но они аккуратные. А тут... – он бросил

многозначительный взгляд на фигуру Киры.

Я лишь хихикнула, глядя на покрасневшую Киру. Эвива, прекрати, все говорят, какая я тактичная и чуткая, а я этого мнения не оправдываю. Нехорошо подкалывать человека, но, если вспомнить, какой стройной она была, поневоле хочется всадить в неё шпильку.

Как можно так разъестся? Я бы месяцами голодала, лишь не быть такой. Что за человек? Я не понимаю.

- Малыш, я принёс тебе подарки, - улыбнулся Дима.

- По какому поводу? – удивилась я.

- Мне повода и не надо, чтобы сделать приятное любимой женщине, - хмыкнул он, - я всегда привожу подарки, когда езжу за границу. И это тебе, - он положил на стол пакет, - я был в

Дели.

- У меня географический кретинизм, - улыбнулась я, - Дели – это ведь Индия?

- Верно, Индия, - усмехнулся мой экссупруг.

- Надеюсь, там нет змей, - покосилась я на пакет.

- Есть, - засмеялся Дима, и я на автомате отдёрнула руку, и

сурово на него посмотрела.

- Я тебя поняла, - процедила я, открыла пакет, и вынула чёрную коробочку.

На чёрном бархате лежало массивное колье, очень искусно выполненное в виде змеи. На мой взгляд, совершенно омерзительное изделие. Серьги в виде змеиных голов, и не менее массивный браслет и перстень. Единственно, что мне понравилось из всего этого, это перстень. Он выглядел совсем не мерзко, и даже очень эффектно. Я тут же надела его на палец. Подвеска в виде павлина мне понравилась, и ожерелье из чёрного жемчуга с застёжкой в виде змеиной головы тоже. В пакете я нашла сари, целую кучу пряностей, чай в резной расписной коробке, и множество статуэток.

- Мне самой надо как-нибудь съездить туда отдохнуть, - пробормотала я, рассматривая сувениры, - но это колье...

- Что? – улыбнулся Дима.

- Ты умеешь дарить сомнительные подарки, - усмехнулась я, - в следующий раз Медузу Гордону притащи.

- Обязательно, - кивнул он, и я решила закончить этот дурацкий разговор.

Утром я вытряхнула из кровати Киру, заставила сделать пробежку, зарядку, и лишь после всего этого мы пошли на кухню. Анфиса Сергеевна в это время варила овсянку, и, когда она уже собиралась добавить туда молока в конце варки, я её остановила.

- Стойте, Кире я дам без молока.

- Я не люблю овсянку, - обиженно протянула Кира, - а тут ещё и без молока.

- Кира, я ведь не отцеплюсь, - покачала я головой, и она с таким трагическим видом взяла у меня из рук тарелку, что мне стало смешно.

- Ты, помнится, тоже любила молочный кисель, - вспомнила я, - достань из ящика ванилин, курагу и изюм, а из холодильника клубнику. Все фрукты порежь.

Она молча кивнула, и, не спрашивая, зачем мне это надо, стала резать фрукты.

Я без слов посыпала ей овсянку кусочками кураги, изюмом, и клубникой. Добавила чуточку ванилина, и чуточку сахара.

Без сладкого тоже нельзя, это для мозга плохо, и лучше

чайную ложку сахара, чем шоколадные конфеты, оно менее жирно.

Попробовав, её лицо тут же преобразилось, и она не замедлила воскликнуть:

- Вкусно, - и я без слов положила перед ней апельсин, и чашку зелёного чая.

Больше я не дала ей съесть ни кусочка, сама тоже съела такой натюрморт в виде овсянки с фруктами, выпила чашку кофе, и тут на кухню примчалась выспавшаяся Василинка.

Она была бодра, и готова к очередным шалостям.

- Вика, - вбежала на кухню Октябрина Михайловна, няня моей старшей дочки, - ты опять дала Василисе шоколадку на ночь, и у неё вся кровать в пятнах. Сама трескаешь, и ребёнка приучила.

- Да бросьте бельё в машину, - пожала я плечами, - подумаешь, проблема.

- Это не проблема, - воскликнула пожилая женщина, - проблема в том, что ей вреден в таком количестве шоколад. И в

постели шоколад не едят.

Я невольно улыбнулась, и сочла за благо промолчать. Да, я

нещадно балую свою любимую дочку, закармливаю её шоколадом, а Димка таскает ей мороженое.

Я погладила дочку по смоляным кудряшкам, потом заглянула в комнату к младшим детям. Саша в это время переодевала их. Увидев меня, Лизавета стала издавать радостные крики, и потянулась ручками к маме. Я тут же подхватила её на руки. Леня, увидев, что сестрёнка на руках у мамы, тоже подал голос, и я посадила Лизу назад, и взяла его.

Потом надела любимую красную блузку, красную узчайшую юбку с двумя разрезами, и повезла Киру в салон красоты.

- О, Викуля, - воскликнул Жорик, мой, кстати, друг. Когда мы с ним познакомились, он тоже учился в ГИТИСе, но судьба так развернула, и он не стал артистом. Диплом об окончании института у него есть, да только он ему не понадобился.

Выпустился он на год раньше меня, и я почти забыла о своём друге, пока мы не столкнулись в этом салоне красоты.

На голове мне наводить марафет нет необходимости, у меня шикарные, чёрные, густые волосы, и длинные, доходят до бёдер, и они буйно вьются от природы.

В салон я захожу, когда мне надо соорудить что-то замысловатое на голове, если собираюсь на какой-нибудь вечер. И так я встретила Жору.

Он мне рассказал, что карьера артиста у него не сложилась, а всё дело в том, что Жорка нетрадиционной ориентации.

Жорка завёл шашни со своим режиссёром, а тот потом сделал так, чтобы Жорина карьера оборвалась на взлёте. Режиссёр этот был женат, и своей карьерой, и своему статусу он был обязан жене. Если бы она узнала, что супруг гомосексуалист, он потерял бы всё.