Страница 22 из 54
Я схватила все свои вещи, и выскочила из кабинета.
Елена с кем-то в это время общалась по телефону, я спустилась вниз, села в свою машину, и поехала в филателистический центр.
В холле я столкнулась с пожилым человеком, вернее будет сказать, врезалась в него.
- Извините, пожалуйста, - залепетала я, помогая ему встать с пола, - я не хотела.
- Не переживайте так, - улыбнулся пожилой господин, - а вы импульсивная барышня. Наверное, у вас от кавалеров отбоя нет.
- Есть такое дело, - потупила я глаза.
- А как вы прелестно смущаетесь, - продолжал он осыпать меня
комплиментами, - жаль, что мне уже не тридцать. Я завидую
вашему мужу.
- С чего вы взяли, что я замужем? – безмерно удивилась я.
- Дитя моё, просто я очень внимателен, и умею замечать мелкие детали. У вас на безымянном пальце правой руки два кольца, одно явно подарено при помолвке, перстень с зелёным камнем, а другое обручальное.
- С ума сойти, - пробормотала я в ответ, - вы действительно очень внимательны. Обычно люди замечают только перстень.
- Профессия накладывает отпечаток, - улыбнулся пожилой человек, и вдруг закашлялся, - кстати, я не представился, Кочетков Валерий Кириллович.
- Миленич Эвива Леонидовна.
- Как же вас сокращённо называют? Даже на ум ничего не приходит.
- Для знакомых я просто Вика, - улыбнулась я в ответ.
- Вам очень идёт, - сказал Валерий Кириллович, - вы сейчас направляетесь к Филиппу Васильевичу? Помнится, прошлый раз вы его искали.
- Однако, и память у вас, - невольно восхитилась я, - а кем вы здесь работаете? Или вы коллекционер?
- Я тут эксперт, - ответил Валерий Кириллович, - конечно, я не такой потрясающий специалист, как Эдуард Петрович Тимошин, но тоже известен. В определённых кругах, конечно.
- А вы хорошо знаете Тимошина? – решила я допросить очередного свидетеля.
- Как вам сказать, - задумчиво проговорил Валерий Кириллович, - отношения у нас были чисто деловые.
- А что вы думаете по поводу произошедшего? Я имею в виду пропажу марки, и исчезновение Эдуарда Петровича.
- Девушка, а вы вообще кто? – остановился вдруг Валерий Кириллович.
- Понятно, вы меня раскусили. Я частный сыщик, любитель, - решила признаться я, - один друг Эдуарда Петровича попросил меня найти его. Марат не верит в виновность Тимошина.
- Марат? Случайно не Дворов?
- Откуда вы знаете? – в первый момент удивилась я, - вы тоже знакомы с Маратом?
- Я близко знаком с его матерью, Ангелика Александровна
милейшая женщина, а вот Марат меня недолюбливает. Вполне вероятно, что это сыновья ревность, однако, в таком возрасте это странно.
Вероятно, у Марата на это имеются какие-то причины, мелькнуло в моём мозгу. Надо будет спросить у Марата про этого Кочеткова.
- Мне жаль Марата, - неожиданно хитро улыбнулся Валерий Кириллович, - он ведь в вас влюблён?
- С чего вы взяли? – так и подскочила я, - между нами ничего такого нет, и не может быть.
- С вашей стороны, может быть, - усмехнулся Валерий Кириллович, - а Марат как-то рассказывал Тимошину, что встретил совершенно потрясающую женщину.
- Но имён-то он не называл, - пожала я плечами.
- В кого ещё он мог влюбиться? – посмотрел на меня Валерий Кириллович, - в свою студентку? В математических вузах мало девушек, а влюбился он недавно. Не примут же в конце года на учёбу? Этот вариант можно было бы рассматривать осенью, но не летом, и не весной. Хотя, весной сдают экзамены, но Марат не состоит в приёмной комиссии, и сейчас у него отпуск.
- Послушайте, давайте сменим тему, - решительно сказала я, - мне только очередного обожателя на мою голову не хватало.
- А вы немножко стервочка, - покачал головой Валерий Кириллович.
- Все интересные женщины стервы, и несколько тщеславны, - улыбнулась я, - и я не исключение. Так что по поводу Эдуарда Петровича?
- Что вам сказать, - задумался Валерий Кириллович, - у нас с Эдуардом Петровичем были чисто служебные отношения. Он великолепный специалист, и слова плохого я о нём не слышал.
- А что это за марка была? – спросила я его.
- А вам не сказали? – удивился Валерий Кириллович.
- Я представилась Филиппу Васильевичу сотрудником милиции, - пустилась я в объяснения, - не могла же я у него спросить, что это за марка, раз занимаюсь этим делом. Должна уже и так знать.
- Понятно, - Валерий Кириллович посмотрел на меня с интересом, - а почему вы не представились сыщиком? Большинство людей не любит милицию, и не спешит откровенничать с сотрудниками правоохранительных органов. К частным сыщикам иное отношение.
- С чего вы это взяли? – подняла я брови, - конечно, есть такие люди, которые на дух не переносят милицию. Это или сами бандиты, и иные преступники, или невинно от неё пострадавшие. В советские времена людей ни за что сажали, впрочем, и сейчас существует подобное. Так что насчёт марки?
- Дитя моё, а как вы относитесь к коллекционерам? – спросил вдруг Валерий Кириллович.
- Я сама в некотором роде коллекционер, - пожала я плечами, - я не бедная девушка, и могу себе позволить антиквариат. К маркам я совершенно равнодушна, простите.
- Ничего, - улыбнулся Валерий Кириллович, - сколько людей, столько и мнений. Кто-то коллекционирует марки, а кто-то холодное оружие. У каждого свои пристрастия. Значит, вы любите антиквариат?
- При виде красивого зеркала мимо точно не пройду, - невольно улыбнулась я.
- А о каких-нибудь марках вообще слышали?
- Что-то слышала про королеву Викторию, будто с её
изображением есть два вида марок, слышала про Британскую
Гвиану, Гондурасы, Маврикии... пожалуй, всё.
- Британская Гвиана самая дорогая марка в мире, - сказал Валерий Кириллович, - а вы знаете, душа моя, как марки набирали известность?
- Наверное, со временем, - сделала я предположение.
- Детка, - ласково улыбнулся Валерий Кириллович, и меня вдруг стала раздражать его манера – называть меня этими кличками, - марок на свете великое множество. Выпускалось огромное количество массовки, выпускались марки к юбилеям, тематические. Но марка набирает цену не только от времени. Взять бы те же самые Маврикии. Они отличаются тем, что на первых марках напечатана ошибка. Вместо « Пересылка оплачена », в дикой спешке напечатали « Почтовое отделение ».
- А куда они спешили? – мне стало интересно.
- Одна леди давала бал, а остров Маврикий был английской колонией, кроме того, пятой страной в мире, выпустившей собственные почтовые марки. Нужно было соблюсти все приличия, кстати, выпуск этот был убыточным. Да не о том речь, в 1848 году были выпущены марки с исправленной надписью, а через 17 лет, когда появились коллекционеры марок, были случайно найдены первые марки Маврикии. Всего было найдено 25 Маврикиев, в настоящее время они разбросаны по миру, какие-то бесследно пропали, две были уничтожены в Индии.
- Всего 25 марок? – безмерно удивилась я, - но ведь было выпущено 500 марок, куда остальные подевались?
- Их было выпущено тысяча, по 500 штук разного номинала. Возможно, где-то и сохранились ещё Маврикии, но, думается, основная часть всё-таки уничтожена. Прошло ведь 17 лет, а это большой срок.
- Очень интересная лекция, - отметила я, - а что насчёт пропавшей марки?
- Это была немецкая марка, причём наклеенная на специальную карточку. Знаете, тут что-то странное. Марка эта частная, вернее, по частному заказу отпечатанная. Она называется Рестенбург, поскольку была отпечатана для этой семьи. Это был званый вечер, который потом завершился трагедией. На марках отпечатали герб этого благородного семейства, и их фамилию. Это одна из первых марок, и стоит около полумиллиона евро.
- Вот это да, - ошеломлённо протянула я, - а что странного было в марке?
- Она была наклеена на специальную карточку почты из концентрационных лагерей.
- Простите, но я не понимаю, - покачала я головой.
- Вы что-нибудь слышали про Бухенвальд? – посмотрел на меня Валерий Кириллович.