Игра на выживание

Обсуждали проект «Сад на крыше».

– Эх! Как жаль, что я живу в частном доме! – вздохнул Михаил. – То ли дело высота… Выйдешь на крышу шестнадцатиэтажки… Вот где класс! Да при этом еще и возможность сделать глубокий вдох прохладного чистого воздуха, не уходя далеко от собственного жилья, – разве это не мечта, реализованная прямо на крыше твоего дома?

– Миха, не отвлекайся! – вернул его на землю Никита и развернул эскизы. Здесь были все рисунки, планы, фрагменты будущего «Сада на крыше». – Зона для отдыха и времяпрепровождения с друзьями станет еще более красивой и конфиденциальной благодаря вот такому зеленому забору. Сидящим на крыше будет казаться, что они находятся в тропическом лесу на холме, который возвышается над кронами деревьев. Искусственный водопад своим успокаивающим журчанием будет пробуждать чувство покоя и умиротворения, а подсветка лавочек добавит ощущения тепла и уюта.

– А что это? – задал вопрос Поташев.

– Мягкая мебель снаружи – это всегда уютно. Открытая столовая является идеальным местом, чтобы провести ужин на свежем воздухе. Бетонные горшки придают современности образу и выглядят потрясающе благодаря встроенной подсветке, – докладывал Беликов.

– Хорошо, давайте.

– Кусочек сада, кстати, может быть посажен прямо в пол, чтобы размыть границу между зонами, – добавил свое предложение Руденко. – Особенно потрясающе на крыше выглядят бамбук и различные пальмы. Это я беру на себя.

Когда закончили обсуждение «Сада на крыше», Поташев задержал Михаила.

– У меня к тебе вопрос: чем из растительного мира можно удивить женщину? – Алексей выглядел так сосредоточенно, словно решал не личную проблему, а собирался поразить креативом какую-то придирчивую клиентку.

Поэтому Руденко переспросил:

– Это близкий человек или клиент?

– Близкий. Очень близкий. Я хочу извиниться на языке цветов, что посоветуешь? – Архитектор вертел в руках теннисный мяч.

– Ну, самое простое – подари ей букет пурпурных гиацинтов. Это будет означать: «Я сожалею, прости меня!»

– А еще? – Алексей нашел в планшете цветок гиацинта, чтоб понимать, о чем идет речь. – Гиацинт какой-то маленький, не очень показательный, – с сомнением сказал он.

– Зато пахнет хорошо! – покачал головой ботаник. – Ну, можешь подарить двадцать одну розу – это означает «любовь до высшей точки»! Только не белые, а розовые или алые!

– А почему белые нельзя? Это же символ чистоты?

– Белые в Европе чаще дарят на похороны. Впрочем, наши женщины радуются любому цветку: они у нас не избалованы!.. Твоя избалована? – Руденко мог себе позволить задать такой вопрос директору архбюро, поскольку они давно знали друг друга.

– Не твое дело, – спокойно отбрил Михаила его работодатель. – А вот оранжевые розы?..

– Оранжевые розы – яркие и необычные! Лично мне напоминают «Подсолнухи» Ван Гога. Выражают на языке цветов самые лучшие пожелания. Кроме того, они говорят об энтузиазме и горячих чувствах, в том числе они могут выражать фразу: «Я опьянел от любви». Если ты подаришь оранжевый букет, тем самым ты объявишь ей не только о ее очаровании, но и о своей гордости, восхищении ею.

– Точно. Оранжевые розы! Это именно то, что нужно! – Поташев повеселел и отпустил Руденко.

Он вышел на балкон своего офиса с чашечкой кофе и сигаретой. Отсюда открывался чудесный вид на город, с его будничной суетой; на залитые слепящим солнцем дома, тонущие в сочной зелени; на извивающиеся ленты дорог с копошащимися на них разноцветными точками автомобилей. Перед Алексеем лежал любимый город, сотканный из радостей и горестей, побед и поражений, улыбок и слёз людей, живущих в нем. Поташев постепенно погрузился в воспоминания о своей недавней поездке.

В тот момент, когда они с Лизой занимались каждый своими делами, в Вену приехали Нина Анатольевна Поташева и ее друг Иван Николаевич Лещенко, чтобы посмотреть достопримечательности и послушать волшебный голос оперной дивы Анны Нетребко. Иногда так бывает в жизни, когда в одном месте и в одно время сгущаются вероятности и собираются вместе люди, знакомые друг другу. Как всем давно известно, ничего случайного в нашей жизни не бывает…

Они столкнулись с Алексеем возле знаменитого дома Хундертвассера. Где еще можно было встретиться с архитектором?

Поташев очень обрадовался этой неожиданной встрече. Стал рассказывать киевским путешественникам об архитектурной достопримечательности с большим энтузиазмом.

Дом этот уникален многими своими элементами. Например, стенами, выкрашенными в разные яркие цвета, точно коврик в технике пэчворк. А еще беспорядочным размещением окон, расположенных в соответствии с замысловатой архитектурно-философской теорией Хундертвассера «О диктатуре окон и их праве на самоопределение», считавшей главной деталью любого строения окно. У дома нет прямых линий и острых углов, что придает ему неуловимое сходство с творениями Гауди в Барселоне. К тому же на всех горизонтальных открытых поверхностях высажены деревья и разбиты зеленые газоны. Внутренняя отделка помещений не уступает по оригинальности внешнему облику дома: в орнаментах присутствуют лесные мотивы, полы неровные, выложены битой плиткой и напоминают лесные тропинки. Стены также намеренно неровно оштукатурены и покрашены, что придает им сходство с морскими волнами. Все острые выступы – подоконники, косяки дверей, проемы окон – скруглены. Как сказал сам мастер о своем творении: «…это велико и мало одновременно, упорядоченно и беспорядочно, соединяет черты венского стиля и в то же время далеко от него. Человека здесь встречают вода, деревья, краски, жизнь…».

– А почему он называется Дом Хундертвассера? – спросила Нина Анатольевна.

– Потому что это дом имени себя, любимого! – улыбнулся Алексей. – Вот создам что-нибудь значительное, и горожане назовут это – Дом Поташева!

– Вы знаете, что лично меня здесь удивляет? – вступил в разговор Лещенко. – Что он жилой!

– Вы правы, Иван Николаевич! В здании размещается пятьдесят квартир, поэтому полюбоваться домом изнутри вряд ли нам удастся… – добавил архитектор.

– Если можно, обращайтесь ко мне по имени. Достаточно того, что меня на работе кличут по отчеству. – Лещенко протянул руку сыну своей возлюбленной, и они обменялись рукопожатиями.

– Может, вы еще перейдете на «ты»? Мне кажется, это будет правильно, – с милой улыбкой предложила Нина Анатольевна.

– Я не против. Для этого стоит зайти в располагающийся напротив дома торговый центр «Village», также построенный по проекту мастера, и познакомиться с внутренним дизайном там. Из множества симпатичных маленьких кафе, разместившихся в этом торговом комплексе, открывается замечательный вид на дом. Вы как?

– С удовольствием! – сказали путешественники и направились в село Хундертвассера.

Там они заказали молодого вина, чай и вкуснейшие десерты. Чокнувшись бокалами, Алексей с Иваном перешли на «ты».

– Насколько я понимаю, – сказал Иван, – согласно представлениям Хундертвассера об архитектуре, для людей неестественно жить в одинаковых домах коробочного типа. Дома должны быть разноцветными, на них должны расти трава и деревья, чтобы они были ближе к природе.

– Именно так, – кивнул Алексей, которому друг матери начинал нравится своей простотой и эрудицией.

– Конечно же, я не специалист и тебе видней, но мне кажется, что здесь, как и в работах Гауди, мы видим, что Хундертвассер при постройке своих зданий использовал много кривых и волнистых линий.

– Этот архитектор в свое время возглавил несколько проектов по превращению бывших мануфактур бетонно-коробочного типа в сказочные дома. Есть один примечательный факт, характеризующий этого человека. Известно, что он всегда носил разные носки. Когда его спрашивали: «Почему вы носите разные носки?», он отвечал: «А почему, собственно, вы носите одинаковые?» Такой вот неординарный человек – непохожий на большинство. Лично мне нравятся такие люди. А вам? – Алексей улыбнулся матери и ее спутнику.