Страница 57 из 72
Лэбри отвечал, что это так, но у этой машины имеется канадский номер, кроме того, канадцы нашли около убитой светлозеленые кусочки автолака. Один из них совпадает с повреждением на его „Понтиаке". Это вызывает определенное подозрение. Лучшим способом развеять эти сомнения будет предоставление в распоряжение канадцев его машины для обследования. Лучше было бы сделать это добровольно, прежде чем будут приняты меры, вынуждающие выдать машину.
Фоллмен медлил, пока Лэбри не объяснил ему еще раз: если он не имеет никакого отношения к убийству Гаэтан, то ему нечего бояться. Следовательно, самое лучшее — добровольно способствовать доказательству его невиновности. Все еще медля, Фоллмен передал ключ от своей машины Лэбри, а тот констеблю Езо, который повел „Понтиак" к станции пожарной охраны в Эдмундстоне для детального обследования.
Хэтирингтон объяснил тем временем, что они приехали не для того, чтобы заявлять о преждевременных подозрениях. Он уверен, что убийца испачкал кровью свою одежду. Самое простое для Фоллмена было бы предъявить одежду, которую он носил вчера в Эдмундстоне, чтобы снять с себя подозрения в самом начале. Лэбри поддержал канадских коллег. Совершенно неожиданно для Лэбри и канадцев Фоллмен ответил, что он так ошарашен, что не может вспомнить, какой носил костюм.
Лэбри спросил, не шутит ли Фоллмен. Получив отрицательный ответ и не скрывая свое недоверие, Лэбри предложил Фоллме- ну поехать домой и показать канадцам всю свою одежду. Фоллмен сказал, что не может просто так уйти с работы, и уступил лишь после того, как Лэбри снова подчеркнул, что было бы лучше обойтись без принудительных мер.
Итак, Лэбри, Хэтирингтон, Лапуант и Фоллмен отправились в комнату последнего и обыскали его гардероб. Фоллмен повторил свое заявление, будто он уже забыл, какие на нем были вчера вещи, что он видит все словно в тумане. Так как ни на одном костюме они не нашли следов крови, то покинули дом и направились к машине Лэб- ри. Но Хэтирингтон вдруг остановился и направился к мусорному ящику. Подняв его крышку, Хэтирингтон увидел остатки недавно горевшей одежды. Может быть, это одежда, которую Фоллмен носил вчера и сжег после убийства?
Безусловно, наступил решающий момент. Фоллмен отрицал свою причастность к сожженным тряпкам. Они, должно быть, принадлежат другим жильцам дома. Но тон задававшего вопросы Лэбри свидетельствовал, что он больше не верит в невиновность своего земляка. Он обеспечил сохранность остатков сожженной одежды и, когда Фол- лмен не смог назвать свидетелей, которые видели его возвращение домой вчера в 16 часов 30 минут и могли бы это подтвердить, потребовал, чтобы Фоллмен пошел с ним и канадцами в полицейский участок Мада- воски. Там их ожидало сообщение Федора и Езо, что светло-зеленые кусочки лака согласно микроскопическому исследованию точно соответствуют повреждениям на машине Фоллмена и что в ящике для перчаток лежит надкусанная шоколадка со следами губной помады. Точно такие шоколадки Гаэтан купила незадолго до смерти. Все больше убеждаясь в том, что перед ними виновник преступления, Хэтирингтон предложил устроить очную ставку с фермером Боссом, который утверждал, что узнал вчера Фоллмена. Лэбри не возражал. Пришлось ждать до позднего вечера, пока нашли Босса, но едва он увидел Фоллмена, то без колебаний заявил, что это тот человек, который окликнул вчера Гаэтан на Виктория- стрит.
Это практически решило пока судьбу Фоллмена. После переговоров и телефонных разговоров его в тот же вечер препроводили в канадскую тюрьму. К этому времени Хэтирингтон получил из Фредериктона известие, что доктор Брандсон по их просьбе осуществил повторное вскрытие трупа Гаэтан. Он тоже не обнаружил ни патологических, ни химических следов, свидетельствующих о половом акте. Однако корпорал Гонгас, который в качестве сотрудника службы идентификации Королевской канадской конной полиции всегда присутствовал при вскрытиях трупов, сделал неожиданное открытие. Снимая, как принято, отпечатки пальцев Гаэтан Бушар, между пальцами ее правой руки он нашел один-единст- венный шестисантиметровый темный волосок, который, возможно, принадлежал не потерпевшей, а ее убийце.
В это же время позвонил Гонгас и предложил взять с головы Фоллмена пробы волос и направить их в лабораторию К К КП в Саквилл. Хэтиригтон и Лапуант восприняли эти сообщения с облегчением, которое переживают служащие уголовной полиции, когда совершенно неожиданно для них открываются новые перспективы получения, может быть, решающих улик. Утром 15 мая Фоллмена спросили, не предоставит ли он в распоряжение полиции пробы своих волос. Либо он действительно находился в состоянии потери памяти, либо разыгрывал таковое, но, во всяком случае, с видом полного безразличия Фоллмен дал полицейским снять пробы своих волос. И после обеда того же дня корпорал Кентас повез пробы волос из Эдмундстона в Саквилл. Там он встретился с Гонгасом, у которого находились пробы волос потерпевшей и обнаруженный в руке Гаэтан Бушар волосок. Они передали материалы исследования Роланде Андре Руан, химику лаборатории, и ни один из них не ведал, что участвует в чрезвычайно важных событиях.
Со времени убийства Жермен Бишон прошло пятьдесят лет, и все это время ни на минуту не прекращались попытки осуществления криминалистического анализа волос. По обе стороны Атлантического океана между двумя мировыми войнами криминальная полиция все чаще прибегала к исследованиям волос. Область исследований простиралась от убийства до кражи мехов, от сексуального преступления до несчастного случая на транспорте, во время которого, например, волосы пострадавшего прилипали к транспортному средству. Нет сомнения, что за пятьдесят лет, прошедшие с 1909 года, произошел определенный прогресс.
В 1931 году англичанин Джон Глейстер, работавший судебным медиком в Каире, опубликовал свое произведение „Волосяной покров млекопитающих с точки зрения судебной медицины", которое с помощью 1700 микрофотографий позволило заглянуть в структуру волоса человека и млекопитающих. Другое значительное произведение создал в 1938 году немецкий ученый Теодор Лохтэ. Это „Атлас волосяного покрова человека и животных". Лохтэ работал до 1934 года судебным медиком в Геттингене. Его самым большим вкладом в разработку исследования волос явилось создание метода по удалению воздуха из волос, впервые за почти целое столетие давшего ученым возможность точно рассмотреть сердцевину волоса. Лохтэ помещал свой предмет исследования в барокамеру и с помощью соответствующей аппаратуры высасывал из него воздух. Метод был трудоемким, но тем самым была подготовлена почва для создания после второй мировой войны более простых способов удаления воздуха из волос. Самый простой был разработан Отто Мартином в Висбадене. Он установил, что так называемые „увлажняющие средства", которые используются в текстильной промышленности для обработки текстильных волокон, обладают способностью быстро проникать в волос и вытеснять находящийся в нем воздух.
В то же время появились новые технические возможности, позволившие лучше видеть кутикулу. В 1930 году немец Шредер фиксировал фотопластинки, высушивал их и находящийся на них желатиновый слой доводил с помощью воды до набухания. Волосы, рисунок кутикулы которых требовалось исследовать, вдавливали в слой желатина. После высыхания последнего волосы удалялись, и в желатине оставался оттиск кутикулы, которую можно было рассмот- эеть под микроскопом во всех подробностях. Позднее, в 1937 году, молодой американский судебный медик Алан Мориц предложил еще более простой метод. Он наносил тонкий слой лака для ногтей, смешанный с амилацетатом, на предметное стекло и клал в него натянутый волосок. Минут через десять слой лака высыхал и волос можно было удалить. Полученные таким образом отпечатки обладали такой точностью, какую никогда не удавалось получить при рассматривании верхнего слоя волоса непосредственно под микроскопом.