Великий Могол

Советники собрались уже давно. Поскольку была среда, все они, так же как и Хумаюн, были в ярко-пурпурных одеждах и оранжевых поясах. Падишах улыбнулся, увидев, с каким любопытством они глядят на светло-голубой мерцающий круг перед ними. Баба Ясавал разглядывал его с откровенным удивлением.

– Сегодня я собрал вас здесь посмотреть на этот удивительный ковер. На нем изображено наше небо. Эти круги изображают планеты. Видите, вот Марс, Венера и Юпитер. А вот здесь Луна. Если захотите что-либо мне сказать, то должны будете встать на соответствующий диск. Например, если речь пойдет о делах военных, надо будет встать на Марс. Это поможет планетам руководить вами…

Хумаюн огляделся, но вдруг лица его советников стали трудноразличимы. Кто это с наморщенным лбом, вон там, – Касим?.. Не уверен… Все вдруг показалось мутным. Возможно, его глаза устали от разглядывания звездных карт или от созерцания звездного неба, когда по ночам он забирался на укрепления Агры, чтобы поразмыслить под звездами…

Но через мгновение все снова прояснилось. Да, это Касим задумчиво смотрит на него, а там Баба Ясавал, не очень удивленный, не способный постичь глубину символики ковра. Но как насчет Асаф-бека? Похоже, он смеется, презрительно искривив губу и разглядывая его ковер. С какой насмешкой он посмотрел на Хумаюна!.. Гнев огнем пронзил падишаха. Как смеет этот неразумный мелкий царедворец из Кабула смеяться над императором?

– Эй, ты! – Хумаюн встал, указав дрожащим пальцем на Асаф-бека. – Ты наглец и заплатишь за свою дерзость. Стража, уведите его во двор и дайте пятьдесят ударов плетью. Тебе повезло, Асаф-бек, что потеряешь только кожу на спине, а не голову.

Все разом ахнули и в ужасе затихли. Но вскоре послышался голос:

– Повелитель…

Хумаюн резко развернулся, не желая терпеть ни возражений, ни критики, но с ним заговорил Касим. При виде искреннего сочувствия в лице человека, которому он доверял и который верно служил и ему и его отцу, гнев властителя начал таять. В то же время он почувствовал, что дыхание его участилось, сердце заколотилось, а лоб покрылся потом.

– В чем дело, Касим?

– Повелитель, уверен, Асаф-бек тебя глубоко уважает. Умоляю, измени свое решение.

Асаф-бек, теперь без тени улыбки на толстогубом и обычно веселом лице, с мольбой смотрел на Хумаюна. Публичное наказание плетью покроет позором не только его, но и весь его род. Хумаюн это знал. Он вспомнил храбрость Асаф-бека в сражении и пожалел о случившемся.

– Касим, как всегда, ты говоришь правильно. Асаф-бек, я тебя прощаю. Но не смей испытывать мое терпение впредь, иначе не жди от меня милости.

Хумаюн встал, дав сигнал советникам расходиться, что они сделали гораздо проворнее, чем обычно. Снова сев на трон, падишах заметил, что дрожит всем телом. Ковер больше не казался восхитительным. Время уже позднее. Возможно, следует уйти в свои покои и отдохнуть…

Но вернувшись к себе, он нашел там поджидавшую его Ханзаду.

– Тетя, что случилось?

– Отпусти своих слуг. Хочу поговорить с тобой наедине.

Хумаюн жестом отослал слуг и Джаухара. Не успели двойные двери закрыться, как она заговорила.

– Из-за ширмы я видела все, что случилось на совещании. Хумаюн… не думала, что такое возможно… поначалу ты вел себя как человек в трансе, как лунатик.

– Мои советники не всегда понимают, что я делаю все только на пользу. Но ты должна понимать. Именно ты впервые научила меня ценить зрелищность в правлении, именно ты предложила церемонию взвешивания в качестве полезного для моей власти ритуала…

– Но не отказ от человечности и здравомыслия.

– По указанию звезд я создал новые правила и обряды. Править станет проще. Если мои консулы и советники будут следовать моим указаниям, время, проведенное в зале совещаний, сократится, и у меня будет больше времени для дальнейшего изучения бескрайних глубин неба.

– Забудь о звездах. Ты одержим ими и теряешь связь с реальностью. Я пыталась предупредить тебя раньше, но ты не слышал меня. Теперь надо услышать, иначе рискуешь потерять все, к чему стремишься, все, чего достиг твой отец… Хумаюн, ты вообще слушаешь ли меня?

– Да.

Но Ханзада ошибалась: он думал, а не слушал… Только по звездам и планетам мог Хумаюн найти ответы на вопросы, которые давно восхищали и мучили его. Действительно ли звезды предвосхищают всё? В какой степени человек способен управлять своей судьбой? Насколько предопределена наша судьба, положение, семья, в которой ты родился, ответственность и привилегии, проистекающие из этого? И как ему узнать?.. Старый буддийский монах, с которым он встречался в детстве в его уединенном жилище у одной из грандиозных статуй Будды, высеченной в скале Бамианской долины в сотне миль к западу от Кабула, рассказал ему, что по точной дате и времени его рождения можно предсказать не только его жизнь, но и каким животным он станет в следующем перерождении. Идея реинкарнации казалась Хумаюну бессмысленной, но как быть с остальным? В одном он был уверен – по звездным картам и таблицам, а также по записям событий далекого прошлого, которые он так долго изучал и которые оживали в его опиумных снах, он мог составить схему своей жизни и правления – и уже был на пути к осуществлению этого.

– Хумаюн! Хотя бы ответь мне.

Голос Ханзады доносится откуда-то издалека, и, когда падишах взглянул на нее, ему показалось, что она уменьшилась в размере, превратившись в маленькую куклу с двигающимися ручками и головой. Стало даже смешно.

– Когда я говорю о грозящей тебе опасности, ты улыбаешься… – Крепкая хватка Ханзады и ее острые ногти, впившиеся ему в руку, вернули его в чувство. – Услышь меня. Ты должен это услышать… возможно, только я могу сказать об этом… но знай, я говорю это из любви.

– Говори, что хочешь.

– Хумаюн, ты проводишь дни под воздействием опиума. Ты был правителем, воином. А теперь ты не более чем мечтатель, фантазер. Никогда не думала, что буду вынуждена сказать тебе это… Но правитель должен быть сильным, должен быть решительным. Люди должны знать, что могут увидеть его всегда. Ты это знаешь. Разве мы с тобой не обсуждали это много раз? Теперь ты редко навещаешь меня… И, глядя на придворных, я замечаю в их лицах страх и неуверенность, слышу непристойный смех за твоей спиной. Даже для тех, кто служит тебе давно и преданно, для таких, как Касим и Баба Ясавал, ты стал чужим. Они больше не доверяют твоим сужденьям. Они никогда не знают, какова будет твоя реакция – одобришь ли ты их действия, или разгневаешься. Иногда им часами не удается получить от тебя вразумительных указаний… иногда на это уходят дни.

Никогда прежде Ханзада не говорила с ним так, и Хумаюн почувствовал, как в нем поднимается негодование.

– Если ты или мои придворные не одобряют мои решения или мои способы правления государством, то это лишь потому, что вы не понимаете. Но настанет время, и вы поймете, что я все делаю правильно.

– Время не на твоей стороне. Если не станешь править как до́лжно, взоры твоих вельмож и военачальников обратятся к твоим братьям, особенно к Камрану. Подумай, Хумаюн. Он моложе тебя всего на несколько месяцев и уже проявил себя как достойный воин и сильный правитель своей провинции. В его венах течет кровь Бабура и Тимура, точно такая же, как в тебе. Ты знаешь, он амбициозен настолько, что однажды устроил против тебя заговор. У тебя нет повода думать, что он не сделает это снова. Неужели ты не догадался, зачем Гульрух втерлась к тебе в доверие, зачем она приучила тебя к своему напитку? Вместо того, чтобы разглядывать бесконечные звездные тайны, императору пристойнее глубже проникать в сознание тех, кто его окружает. Помнишь, что я тебе однажды говорила… всегда ищи мотив. Гульрух никогда не могла бы устроить открытый бунт против тебя в пользу Камрана и Аскари… Гораздо умнее и безопаснее постепенно подкосить тебя с помощью опиума. А когда твои силы ослабнут и иссякнут и твои подданные станут презирать правителя, которого они боготворили, для них будет естественно обратиться к одному из ее сыновей. Вспомни судьбу Улугбека, когда он, как и ты, стал одержим звездами и тем, что они могли рассказать о цели жизни. Один из сыновей убил его и занял его трон.