Кровь за кровь

Их привезли в отделение милиции и ввели в какую-то комнату, в которой было маленькое окошечко с решеткой и было оно под самым потолком.

Минут через двадцать к ним заглянул пожилой капитан с усталыми, грустными глазами. Быстро, но внимательно оглядев всю компанию, кивнул Виктору следовать за ним.

— Ну, постольку поскольку вы самый трезвый из всех задержанных, то начну с вас, — проговорил капитан, когда они вошли в кабинет.

— Между прочим, товарищ капитан, «не самый трезвый», а просто — трезвый, — ощупывая свое опухшее ухо, возразил Виктор.

— Ну, а если трезвый, то объясни мне, пожалуйста, почему дрался и почему оказал сопротивление при задержании? — Капитан не заметил, как перешел на «ты».

— Вы что же думаете, дерутся только пьяные?

— Я так не думаю, но трезвый человек, если он правильный человек, дерется за правое дело, защищая справедливость или обиженных.

— А если вдесятером бьют троих? Это как по-вашему, справедливо? Да еще пряжкой… — вспылил Виктор.

— Ну, допустим, здесь ты прав, я проверю… А зачем сопротивлялся?

— Я не сопротивлялся… Просто под горячую руку попались, да и темно было… Я не знал, что это милиция…

— Надо же, «под горячую руку»… А если бы сломал им что-нибудь?

— Да нет. Я же подстраховывал… — уверенно ответил Виктор.

— Ты что же, самбист?

— Нет… вернее, не совсем, просто у Климова немного занимался: он у нас кружок вел в школе…

— У Руслана Климова? Послушай, а ты случайно не Быстровский? — удивился капитан.

— Быстровский… а как вы догадались?

— Вычислил… Что же ты к нам в секцию отказался пойти? Руслан говорил, что ты можешь далеко пойти, если всерьез займешься самбо!

— Так я же легкоатлет…

— Ну, вот что, легкоатлет, на первый раз ограничусь штрафом, а в следующий раз будут приняты более строгие меры…

Когда Виктор шел домой, то никак не мог придумать, что сказать матери по поводу распухшего уха и небольшого синяка под глазом… Так ничего и не придумав более-менее правдоподобного и нестрашного, он тихонько, стараясь не шуметь, открыл дверь, но эта предосторожность оказалась излишней: Татьяны Николаевны дома еще не было, и обрадованный Виктор не стал ужинать, а быстро улегся в постель. Это оказалось своевременным: послышался стук открываемой двери. Моментально повернувшись так, чтобы не было видно «боевых отметин», закрыл глаза. Заглянув к нему в комнату, Татьяна Николаевна с удовлетворением отметила, что ее сын уже спит, хотя ее это и удивило, так как он никогда так рано не ложился. Она очень хотела с ним поговорить об отдыхе, так как была обеспокоена его нервозностью и раздражительностью, но сейчас решила этот разговор перенести на утро… Кроме того, ей хотелось выяснить его планы на будущее…

Но ей не пришлось начинать разговора об отдыхе, Виктор сам его решил, едва они сели за стол завтракать.

— Мама, ты еще не вернула путевку?

— Нет, я сегодня хотела это сделать, — невозмутимо ответила она.

— Вот и хорошо! — обрадовался Виктор и, забыв осторожность, повернулся к Татьяне Николаевне подбитой стороной. — Я решил поехать…

— Что случилось? — испуганно перебила Татьяна Николаевна. — Подрался, что ли?

— Да нет… на тренировке… случайно, — с трудом нашелся Виктор.

— Кого ты хочешь обмануть? — укоризненно проговорила она, осматривая ухо. — Слава Богу, ушная раковина цела! — Она открыла аптечку, достала вату и свинцовые примочки. — Вот подержи так… Хоть не напрасно пострадал?

— Не зря! — улыбнулся Виктор к благодарно чмокнул ее в щеку. — Ты у меня самая умная и хорошая…

Татьяна Николаевна ушла на работу, а Виктор продолжал отмачивать примочками свой синяк и ухо, хотя и не верил, что это может помочь. Но, к его большому удивлению, не прошло и двух часов, как синяк начал бледнеть… В этот момент зазвонил телефон.

— Привет, герой! — услышал он голос Дикого. — Выйдешь? Я здесь, у твоего дома.

— Хорошо, сейчас.

Яркое солнце слепило глаза, было душно. Виктор спрятался в тень беседки и стал с интересом наблюдать за детишками, играющими в песочнице. Весьма толстенький карапуз трех-четырех лет внимательно наблюдал за тем, как две девчушки строили домик. Потом ему, верно, надоело быть только сторонним наблюдателем и он решил внести свою лепту в строительство: вытащил из кармана пробку от шампанского и водрузил ее на крышу домика… Но так как волнение от такой тонкой операции сделало руки недостаточно ловкими, то он немного повредил строение… Девчушки следили за тем, как он попытался сделать трубу на домике, и не мешали ему, но когда он не справился с задачей, одна из них наклонилась и спокойно отбросила пробку в сторону, чем дала понять этому карапузу, что он не прошел испытание и может быть только наблюдателем…

— Ну и духота, весь пропотел, — услышал Виктор голос Дикого. — Рассказали мне, как ты легавых словно пешек раскидывал… молоток! О штрафе не волнуйся: все в ажуре… Вот квитанция.

— Вот спасибо, а то совсем бы пропал, не знал, как выкрутиться: с мамашей и без того отношения натянуты. Ты не беспокойся: я отдам!

— А вот это ты зря: разве мы не друзья? Или, может быть, ты откажешься мне помочь при случае?

— Конечно, не откажусь… — смутился Виктор.

— Да, я слышал, что ты на Рижское взморье отдыхать собрался? — как можно безразличнее спросил Дикой.

— Да, послезавтра.

— Вот и сразу же есть возможность выручить меня.

— Опять что-нибудь отвезти?

— Да так… пустяки. Разумеется, ты внакладе не будешь! Лады? Ты посмотри, кто идет… Лана! — крикнул он отчего Виктор вздрогнул и сразу же покраснел.

— Здравствуйте, — сказала она, подойдя к ним. Виктору Лана протянула руку, и Дикой сразу начал прощаться.

— Я побежал, а то обед кончается. Я тебе завтра позвоню, к вечеру… Пока, молодожены! — усмехнулся он на прощание и, подмигнув Виктору, быстро пошел прочь.

— Почему мне не звонил? Не хотел или был занят?

— Скорее занят, чем не хотел, — ответил Виктор и опустил глаза.

— Ой! Кто это тебя так разукрасил? — воскликнула она, заметив синяк под глазом. — И ухо? — Она осторожно притронулась, и Виктор тут же поморщился от боли. — Больно?

— О крылечко споткнулся! — усмехнулся Виктор.

— Ты никуда не спешишь?

— Да нет…

— Тогда погуляем? — И, не дожидаясь его ответа, взяла Виктора под руку и повела в сторону сквера. Некоторое время шли молча. Виктор не знал, о чем говорить, а Лана ждала каких-то слов. Наблюдая за тем, какие взгляды бросают на Лану мужчины, Виктор почувствовал, что это ему доставляет удовольствие.

— А я послезавтра еду на Рижское взморье…

— Вот как! А у меня там дядя живет… Может, и мне туда махнуть? Хотел бы меня там встретить? Кстати, можешь меня поздравить: я — уже студентка третьего курса, вчера последний сдала.

— Вот молодец! Поздравляю! — Он хотел чмокнуть ее в щеку, но она как-то повернула голову, и поцелуй пришелся прямо в губы.

— Ну, так ты мне не ответил: хотел бы ты меня там увидеть? — Она лукаво уставилась на него.

— И ты еще спрашиваешь? Это было бы просто здорово!

Вскоре они вышли на Садовое кольцо и пошли по нему, пока не вышли к улице Горького.

— Ну, а сегодня я угощаю в честь окончания сессии и предлагаю пойти в кафе-мороженое…

Следующий день прошел в сборах, а вечером Виктор простился с ребятами, так как самолет был дневной и он не успел бы это сделать в день отлета. С мамой он договорился, что они простятся дома, а в аэропорт его отвезет Дикой… В аэропорту Дикой отдал Виктору знакомый чемоданчик и сказал:

— Как только передашь, сразу же позвони мне домой: постараюсь приготовить тебе сюрприз.

8

В Риге стояла на редкость сухая, теплая погода. Виктор сразу же отправился на море. В свою первую поездку ему не Удалось побывать собственно на Балтике, и она поразила его и прекрасным песчаным берегом, который, по его мнению, был намного приятнее, чем на юге, и тем, что берег был пологим и можно было идти и идти в море, а глубины все не было… Наслаждаясь солнцем, морской водой, покоем, он быстро почувствовал себя отдохнувшим. Волосы выцвели под ярким солнцем и очень красиво смотрелись на темной коже…