Кровь за кровь

— Я звонила Никифоровой, и она сказала, что слышит об этом впервые от меня, — неожиданно вспылила Татьяна Николаевна и сбросила его руки со своих плеч.

— A-а! Проверки решила устраивать! — вырвалось у Виктора, которому было ужасно неприятно обманывать мать и ужаснее всего было то, что обман был тут же обнаружен. — Я уже не ребенок!

— У меня и в мыслях не было проверять тебя… Просто я волновалась. — Ее злость мгновенно улетучилась: она всегда терялась от чьей-нибудь грубости. Беспомощно посмотрела на Виктора. — Между прочим, я на работу опоздала… из-за тебя. — Она устало опустилась на стул. — Мог бы позвонить…

— Не сердись, мама, там, где мы праздновали, не было телефона. — Виктор уже жалел о своей вспышке. — И что могло произойти со мною, я же не маленький.

— Послушай, «немаленький», — вспомнила внезапно Татьяна Николаевна. — Весь день тебе вчера звонила Марина. — Взглянув на сына, увидела, что он смутился. — Телефон-то ты отключил, а я только к вечеру это заметила… Очень была расстроена тем, что не смогла повидаться с тобой перед отъездом…

— Перед каким отъездом? — вырвалось у Виктора.

— Сегодня ночью она улетела в Омск, к родителям.

— А, черт!

— Вот тебе и «черт». Очень была расстроена… Сказала: когда приедет — напишет. Кто эта девушка? Очень приятный голос…

— Девушка как девушка! — огрызнулся он и ушел к себе в комнату.

Татьяна Николаевна пожала плечами, удивленная новой волной грубости, и ушла на работу… Целый день Виктор слонялся по квартире, не находя места. Всевозможными правдами и неправдами старался объяснить все, что произошло с ним в эту ночь, но все было тщетным. Все, что способствовало этому вечеру: и телефон, отключенный им самим же, и настроение, также зависящее только от него самого, — все это казалось ему цепью специальных «случайностей». Главное, что его волновало, он оказался способен на это, и никакие причины, оправдания… Неожиданно он поймал себя на том, что в его мыслях нет-нет да возникал образ Ланы, ее нежные ласки, волнующий трепет тела… и глаза, большие голубые глаза, которые так интригующе смотрелись на лице, обрамленном темными длинными волосами… Ему захотелось, чтобы она сейчас оказалась рядом… Рядом? Так, значит, он разлюбил Марину? Да, но и по Марине он сейчас тосковал не меньше, если не больше, так как она была сейчас очень далеко и увидеть ее нет никакой возможности. Выходит, он любит их обеих? Но разве так бывает? Вконец запутавшись, он прилег на диван и задремал, но спать долго ему не дал телефонный звонок, длинный телефонный звонок. Еще не совсем проснувшись, он мгновенно понял, что сейчас услышит голос Марины, и тут же схватил в руки трубку.

— Марина?

— Может быть, — усмехнулась телефонистка. — И9- 83–12?.. Омск вызывает… говорите…

— Вит, это ты? Здравствуй! — Голос был далеким, но очень близким и родным.

— Здравствуй, Мариша! — радостно закричал он в трубку. — Ты меня хорошо слышишь?

— Прекрасно! Не кричи так громко… А тебе хорошо слышно?

— Не очень, говори погромче! Как долетела?

— Долетела хорошо… Вит, где ты был вчера вечером? Я весь день вчера звонила.

— Да знаю, мама говорила. Мы вчера праздновали получение аттестатов… всем классом, — смущенно проговорил он, злясь, что приходится обманывать: он знал, что Марине будет неприятно услышать, что он был в той же самой компании, где они впервые познакомились…

— Зачем ты, Вит? — тихо спросила Марина. — Я Верку вчера случайно встретила… она мне рассказала, что ты пятьсот рублей дал на вечеринку… Была очень удивлена, что меня там не будет…

Виктор прекрасно понял, что последняя фраза ею выдумана, но не это вывело его из себя, а то, что его во второй раз уличили во лжи, а он никогда не врал, и это бесило его больше всего…

— Что же ты спрашиваешь, если сама знаешь? — Его радостное настроение от того, что слышит Марину, мгновенно улетучилось.

— Я от тебя хотела услышать, думала, что она меня обманывает, а выходит, обманываешь — ты…

— Ну и дал, ну и был… Что здесь особенного? Если…

— Ваше время истекло. Разъединяю, — произнес усталый голос телефонистки, и тут же раздались частые гудки…

— Ну и пусть! — Виктор швырнул трубку на аппарат и бросился на диван… На этот раз никаких звонков не раздавалось, и он проспал до самого вечера, пока его не разбудила Татьяна Николаевна.

— Иди покушай. Так и проспал, не обедая?

Видя, что он продолжает находиться в том настроении, в котором она его оставила, уходя на работу, Татьяна Николаевна молча поставила перед ним ужин… Не промолвив ни слова, он закончил ужин и встал из-за стола.

— Витюша, я тебе путевку взяла в Дзинтари, на Рижское взморье… Отдохнешь от трудов праведных… или, может, к дяде Саше махнешь? Отдохнешь, позагораешь… успокоишься, совсем дерганым стал. — Она хотела пригладить его волосы, но он, усмотрев в ее словах какой-то намек, снова вспылил.

— Никуда я не хочу! — выпалил он и пошел на улицу.

Уже темнело, улицы были полны народа, это был так называемый час пик. Виктор шел по вечерней Москве, не замечая никого вокруг и не желая никого видеть… Но природа так создала человека, что на самого себя человек не может долго сердиться, и незаметно для себя он отправился в сквер, где обычно они с ребятами собирались вокруг любимой скамейки… Там уже были знакомые ребята, которые притащили еще одну, поставив скамейки друг против друга, и Валька Ким, очень смелый паренек, играл на гитаре и пел песню про Костю-моряка… Увидев Виктора, он тут же перешел на туш, и ребята подхватили его. Было заметно, что они обрадовались приходу Виктора. Потеснившись, они дали ему место в центре.

— Ты чего такой смурной? — спросил Валька.

— Да так… — протянул он и неожиданно для себя добавил: — На днях на Рижское взморье сматываюсь. Путевку мать достала…

— Везет человеку!.. А он киснет… Никогда не был на Балтике, — загалдели ребята, перебивая друг друга, а Никита мечтательно проговорил:

— Вот бы меня кто-нибудь отправил отдохнуть.

— Годика на два, на три… — перебил его Валька и пропел:

Все расхохотались, а Никита обиделся:

— Не каркай, нашел чем шутить.

В этот момент к ним подбежал Кешка, шустрый пацан из того дома, где жил Виктор, и, тяжело дыша, прокричал:

— Вить… там наших… бьют!

— Где? — вскочил Виктор на ноги.

— Там, у входа…

Виктор бросился туда, куда указал Кешка, и, конечно, за ним устремились все ребята… Когда они подбежали ко входу, Костю сбили с ног и пинали ногами… Чужаков было человек десять, а тех, на кого они напали, трое…

— Трое — на одного? — воскликнул Виктор, врезаясь в гущу махающихся парней. Подбегая, он выделил здоровячка, который пинал лежащего Костю ногами, и ринулся именно на него… Увернувшись от его мощных кулаков, Виктор нанес ему сокрушительный удар в лицо, и тот моментально оказался на земле, рухнув, словно подкошенный пучок травы. Неожиданно Виктора ударили чем-то железным в ухо, и ему показалось, что оно оторвалось… Повернувшись, он увидел у одного из чужаков ремень с пряжкой, которой он наносил удары куда придется. — Пряжкой!!! — прорычал Виктор и, совсем потеряв голову, врезался в самую гущу, нанося страшные и безумные удары в разные стороны, стараясь добраться до того парня с пряжкой… И когда, наконец, пробился ближе к нему, то Виктор ничего не видел вокруг, кроме этой противной, так ему казалось, физиономии, которую нужно бить и бить, чтобы эта рожа не смогла нанести кому-нибудь увечья этой пряжкой… В запарке Виктор не слышал, как кто-то прокричал:

— Атас, марьинцы, мусора!

Не обратил внимания и на то, как многие бросились врассыпную… Он продолжал вымещать злобу на всех, кто попадался ему под руку, за тот запрещенный в таких потасовках прием… И когда его подхватили под руки с двух сторон, то, подумав, что это одни из «тех», сначала одного, а потом и другого перекинул через плечо… И тут увидел, что на земле оказались два сотрудника милиции… Это его так поразило, что он сразу же опустил руки и, несмотря на то что мог просто сбежать, не воспользовался этим, а даже помог подняться с земли одному из сотрудников, а потом сам сел в машину…