Спартанский лев

Споры возобновились с новой силой после выступления одного из эфоров.

   — О чём вы говорите? — молвил он. — Бог ясно даёт нам понять, что идущий на Элладу враг неодолим, «ибо во брани Зевесова мощь у него»! Кто из смертных способен противостоять самому Зевсу? Всех нас ждёт гибель. А доблестная смерть одного из царей всего лишь отсрочит гибель Лакедемона, только и всего.

Неожиданно в герусии появился один из дозорных, охранявших подступы к Спарте. Он сообщил, что Эвенет и его отряд возвращаются домой.

   — Войско уже прошло лощину близ Харакомы и скоро вступит в Спарту.

Эфоры и старейшины, забыв о своём достоинстве, шумной гурьбой окружили дозорного, теребя его за плащ и требуя объяснить толком, что случилось и почему Эвенет возвращается так скоро?

Гонец растерялся, поскольку сам пребывал в неведении. Единственное он знал совершенно точно: никакой битвы с персами в теснинах у Олимпа не было. Это поведал ему сам Эвенет, отправляя в Спарту.

   — Эвенет сказал мне, чтобы глашатаи, встречая его, не трубили победу или поражение, ибо спартанцам не пришлось сражаться в Фессалии, — промолвил дозорный, смущённый общим вниманием.

Спустя три часа отряд вступил в Спарту. Эвенет, не умывшись и не переодевшись с дороги, был вынужден идти в герусию и рассказывать о том, что случилось в Фессалии. На этом настояли эфоры.

Эвенет не скрывал своего недовольства поведением фессалийцев.

   — Поначалу, когда наше войско заняло горный проход у Олимпа, фессалийцы выказывали нам своё дружелюбие и даже прислали на помощь две тысячи всадников. Глава афинян Фемистокл послал гонцов к Алевадам и Скопадам[183], призывая их встать за общеэллинское дело. Два дня мы ждали войско от Алевадов и Скопадов, но так и не дождались. На третий день к нам прибыли вестники от македонского царя Александра, сына Аминты, которые сообщили, что войско Ксеркса двигается в Фессалию другой дорогой, через страну перребов. Там есть проход через горный перевал возле города Гонна. Фессалийцы, услыхав об этом, сразу же покинули наше войско. Нам с Фемистоклом ничего не оставалось, как тоже отступить.

Эфоры и старейшины не осуждали Эвенета и Фемистокла. Они возмущались двуличностью фессалийцев, которые, призывая афинян и спартанцев помочь им не впустить Ксеркса в свою страну, на деле не горели желанием сражаться.

Эвенет также поведал эфорам, что афиняне зовут спартанцев в Коринф, чтобы вместе с прочими членами синедриона решить, что делать дальше. Эфоры постановили послать в Коринф Клеомброта, брата Леонида.

Через несколько дней Клеомброт вернулся обратно. О решении синедриона он сообщил эфорам и старейшинам на заседании в герусии.

Синедрион постановил послать сильный отряд в Малиду, чтобы закрыть единственный проход между морем и горами, ведущий из Фессалии и Фтиотиды в Срединную Грецию. Проход этот назывался Фермопилы, что значит «Горячие источники». В тех местах, в горах и на морском побережье были расселины, из которых струилась, с силой била вверх горячая вода, пахнущая серой.

   — Объединённый эллинский флот, ядром которого являются корабли Афин, выдвинется к мысу Артемисий у северной оконечности острова Эвбея, чтобы не допустить флот персов в Малийский залив. Таким образом флот Ксеркса и его сухопутное войско окажутся разъединёнными, — подвёл итог Клеомброт. — Наступая в лоб, пробиться через Фермопилы невозможно. Конницу там не развернуть, тем более колесницы. Обойти Фермопилы можно, только если переправить войско на кораблях через Малийский залив. У Ксеркса не будет такой возможности по крайней мере до тех пор, покуда эллинский флот будет запирать Эвбейский пролив.

Клеомброт говорил со знанием дела. Во время похода царя Клеомена в Фессалию спартанское войско проходило через Фермопилы. Участвовал в том походе и Клеомброт.

Эфоры и старейшины внимательно слушали. Они остались довольны тем, что Клеомброт сумел настоять: спартанцы будут во главе морских и сухопутных общеэллинских сил. Однако многим старейшинам и почти всем эфорам не понравилось, что афиняне избрали для себя исключительно морскую войну, посадив своё войско на корабли и возложив на спартанцев защиту Фермопил.

   — Афиняне выставили двести триер, больше чем все прочие города Эллинского союза, — сказал на это Клеомброт. — Неудивительно, что почти всё их войско уместилось на кораблях. Спарта, хоть и взяла главенство над объединённым эллинским флотом, но при этом выставила всего десять триер. Даже Коринф и Мегары снарядили больше кораблей. Вот почему я заверил членов синедриона, что спартанцы смогут защитить Фермопилы и без афинского войска.

Эфоры и вовсе пришли в негодование, узнав, что Клеомброт, оказывается, пообещал членам синедриона: спартанское войско выступит к Фермопилам немедленно.

   — Ты не имел права давать такое обещание, Клеомброт, — возмущался эфор-эпоним Гиперох. — Или ты не знаешь, что до окончания праздника в честь Аполлона Карнейского спартанское войско не может покидать пределы Лаконики?

Персы уже в Фессалии. О каком празднике может идти речь? — сказал Клеомброт. — Если Ксеркс захватит Фермопилы, то движение эллинского флота к мысу Артемисий потеряет всякий смысл! Неужели вам не ясно, что задержать полчища Ксеркса можно лишь в теснинах Фермопил?! На равнине нам не одолеть персов из-за их бесчисленности. Кто-то из старейшин заявил, что глупо посылать войско в страну, где всё население покорилось Ксерксу без войны. Это было правдой. Живущие у Фермопил локры и малийцы дали персидским послам землю и воду.

   — Почему бы локрам, фокийцам и беотийцам не отправить войско в Фермопилы, ведь за Фермопилами начинается их земля? — спросил один из эфоров. — Почему именно спартанцы должны за них сражаться?

   — Фокийцы обещали прислать в Фермопилы войско при условии, что оборону там возглавят спартанцы, — сказал Клеомброт. — Вы же знаете, с какой враждебностью относятся фокийцы к беотийцам. Я уверен, что если наше войско займёт Фермопилы, то все тамошние эллины к нам присоединятся.

Леонид пришёл на помощь брату, заметив эфорам и старейшинам, что пока они тут ведут бессмысленные споры, персы двигаются к Фермопилам.

   — Клеомброт прав. Фермопилы — последний рубеж, на котором можно остановить персов. Ни в Беотии, ни в Аттике нет таких высоких и непроходимых гор, как у Фермопил. Персы смогут с лёгкостью захватить Срединную Элладу, как перед этим захватили Фессалию.

Но и доводы Леонида разбивались об упрямую несговорчивость эфоров и старейшин, которые были глубоко раздражены предательством фессалийцев. Не доверяли они и беотийцам, часть которых тоже дали персам землю и воду.

Эфор-эпоним Гиперох распустил заседание, поскольку наступило время полуденной трапезы.

Леонид пришёл домой, но мысли его были не о еде. Горго попыталась разговорить мужа, развеять его мрачную задумчивость. Леонид слушал вполуха и даже не улыбнулся ни одной шутке жены.

   — Что случилось? — наконец спросила Горго.

   — Персы в Фессалии.

   — Но ведь это новость не вчерашнего и не сегодняшнего дня, — заметила Горго, поправляя завитые локоны, ниспадавшие ей на виски. Она хотела, чтобы супруг обратил внимание на её новую причёску.

   — В том-то и дело, — печально проговорил Леонид. — Скоро персы вступят в Малиду, войдут в Фермопилы и тогда...

Не договорив, он стремительно встал из-за стола и вышел из трапезной.

Горго бессильно уронила руки себе на колени.

«Сначала между мною и мужем стоял красавец Леарх, теперь между нами стоят персы», — с грустной усмешкой думала она.

Тем временем Леонид спешил к дому старейшины Евриклида. На недавнем совете Евриклид был в числе тех, кто выступал в поддержку Клеомброта.

«Если Евриклид сумеет убедить Гипероха в необходимости выступления спартанского войска к Фермопилам, то прочие эфоры не посмеют возражать», — размышлял Леонид, глядя себе под ноги и не замечая ничего вокруг.

183

Скопады — знатный род в Фессалии, правивший в городе Кранноне.