Страница 45 из 49
– Орти обещал доставить письмо. Это – одно из условий контракта.
– Хорошо… Кто сейчас эта Ниночка??
– Мать одного из депутатов, персональный пенсионер и прочее.
– И…
– Сходишь, с тебя не убудет.
– Не пойму я тебя, Тогот, – взвился я. – То ты напрочь отказываешься помогать мне в делах Орти, то, наоборот…
– Как хочешь, так и понимай, – фыркнул покемон. – Но учти, визит этот не из легких будет. Вот тебе пропуск что-ли.
И он протянул мне золотую цепочку со странным амулетом. Полукруг внутрь которого вписан витой узор….
Тогот оказался прав. Встретиться с Ниной Андреевной оказалось очень сложно. Мне нужно было передать письмо из рук в руки, в случае чего, по мере сил ответить на ее вопросы.
Нину Андреевну охраняли круглые сутки. Мне даже близко не давали подойти к их квартире. Дважды я посылал ей открытки с предложением встретиться и дважды не получал никакого ответа. В конце концов, мне это надоело. Если меня не хотят выслушать добровольно, я вручу письмо насильно.
В один из осенних вечеров, я пробрался в парадную, где жила старушка. Обмануть тупого охранника и консьержку было легче легкого. Им показалось, что мимо прошелестел легкий ветерок. С помощью заклятия я легко открыл дверь ее квартиры. Огромная, как и моя, она была переполнена народом. Тут жил депутат с семьей, и его старуха-мать. Никем не замеченный я тенью проскользнул в комнату старухи. Хозяйка лежала на широкой кровати. Впалые щеки, болезненный вид.
– Рак , – констатировал Тогот.
– Здравствуйте, Нина Андреевна, – обратился я к женщине, предварительно сотворив заклятие тишины . Теперь те, кто находились снаружи, не могли слышать, что происходит внутри.
– Кто вы? – с трудом повернула голову старуха. – Я никого не жду. Меня не предупреждали, что вы придете.
– Я явился без приглашения, – сознался я. – Хочу поговорить о вашей матери.
Пальцы женщины метнулись к кнопке, и, прежде чем я успел ее остановить, раздался призывный, требовательный звонок.
Еще одно заклятие, и дверь в комнату оказалась запертой.
– Убирайтесь! Вы – один из этих подонков-журналистов! Вам все мало и мало! Вы уже не раз смешивали имя моей семьи с грязью, а сейчас, когда Алеша стал депутатом…
– Успокойтесь, – я осторожно присел на край кровати. – Я не журналист. Взгляните на это, – и я выудил из кармана цепочку со странным брелком.
Старуха поджала губы, но, увидев в руках у меня цепочку, приподнялась на подушках. Старческими, скрюченными пальцами она сжала брелок, поднесла к глазам, словно не могла поверить, потом потянулась к шее и из-под воротника ночнушки выудила брелок очень похожий на тот, что я ей вручил.
Тем временем за дверью забегали. Кто-то начал яростно дергать ручку, стучать в дверь.
– Мама! Как вы? Зачем вы заперлись? Что происходит?
Дрожащими пальцами старуха совместила два брелка, со щелчком они соединились воедино, образовав круг с английской буквой «N» в середине.
– Откуда это у вас?
Вместо ответа я покосился на дверь, дрожащую от ударов. Мое заклинание было очень слабым, долго дверь не выстоит.
– У меня все в порядке! – громко и очень отчетливо произнесла старуха. – У меня гость.
– Какой гость? – раздался удивленный мужской голос. – К нам никто не приходил.
– Он хочет рассказать о твоей бабушке…
– О бабушке? Гребанный журналист!
– Я принес от нее письмо, – я вынул незапечатанный конверт из внутреннего кармана плаща.
– Я хочу, чтобы мой сын присутствовал.
– Хорошо, но только он один.
Старухи кивнула, я щелкнул пальцами, и дверь в комнату открылось. Тут же разом ввалилось четверо здоровенных амбалов.
– Мы договаривались, только он один.
Старуха махнула рукой, и трое телохранителей удалилось. Остался один – сыночек. Круглолицый, нос картошкой – таких считают за своих и любят в народе.
– Итак?
Я протянул старухе письмо. Та нетерпеливо раскрыла конверт.
– Почерк… Ее почерк.
Депутат подступил ко мне.
– Как вы оказались в нашей квартире?
Я смерил его презрительным взглядом. Каким же должен быть народ, чтобы выбирать таких избранников? Впрочем, он их и не выбирал, скорее всего, все решили деньги.
– Зашел.
– Как вы попали в квартиру?
– Я же не спрашиваю вас, как вы стали депутатом…
– Скажи ему про березовую рощу, ОГТ и Хасана,
– Тогот был тут как тут.
– … и я не стану упоминать ни про березовую рощу, ни про ОГТ, а уж о Хасане я слова не скажу, – я понятие не имел ни о первом, ни о втором, ни о третьем, но надо было видеть реакцию депутата. Он отшатнулся, как будто получил оплеуху. Разом сник. Только что передо мной был владыка мира, а теперь – раздавленный слизняк.
– Откуда вы знаете? Ведь не было никаких свидетелей? Вы пришли сюда меня шантажировать?
Я покачал головой.
– Я пришел передать письмо от твоей бабушки, и просто указал тебе твое место, – ах, как мне хотелось добавить что его место, по моему мнению, у параши, но я выполнял поручение Орти, и все это меня, по большому счету, не касалось.
– Откуда у вас это письмо? – дочитав до конца спросила старуха.
– Мне передал его один друг, – уклончиво ответил я.
– У меня нет сомнения, что писала моя мать, там поминаются многие факты которые знали только я и она, но… Но этого не может быть. Судя по дате, письмо написали месяц назад.
– Наверное, – я пожал плечами. – Я не читал до конца.
– Но ведь этого не может быть, – продолжала старуха. – В любом случае моя мать должна была давно умереть. Это – невозможно. Ей сейчас должно быть больше ста лет.
– Меньше сорока, должен вас уверить…
– Ты врешь! Ты хочешь денег! – взвился народный избранник. Он метнулся ко мне, и я вынужден был остановить его, заломив ему руку.
– Если бы мне нужны были деньги, я действовал бы по иному, – объяснил я ему.
– И что же вы все-таки от нас хотите? – поинтересовалась старуха. – Пусть даже письмо – не фальшивка, в чем я лично очень сомневаюсь – что вам надо от нас?
– Не от вашего сына, а от вас лично. Напишите, как сложилась ваша жизнь, что у вас все хорошо, вы вырастили сына – урода, – я дал пинок депутату, отшвырнув его к окну. – Прошу прощения, про «урода» писать не надо… Главное напишите, что прощаете ее за то, что она не смогла забрать вас в свой рай. Оставьте письмо на столике у вашего изголовья…
С этими словами я исчез. Орти забрал письмо через два дня. Начиналось оно так:
Дорогая мамочка,
не знаю правда ли ты жива, или нет, но в любом случае, получив от тебя весточку, я хочу сказать, я люблю и прощаю тебя… Ты – мой единственный светоч за все эти годы. Ежедневно и еженощно вспоминала я о тебе и если бы ни твой образ я бы не смогла выстоять…
Нина Андреевна скончалась от рака через три дня после того как Тогот забрал письмо.
Глава 8
Бубновая дама
Женщина, какой бы праведный образ жизни не вела по сути своей сосредоточие зла.
М. Каддафи
Выстрелы слились воедино. Ольга палила куда-то во тьму. Кто-то стрелял в ответ. Неожиданно у меня над ухом, перебив автоматную воркотню, грохнул обрез. Это вывело меня из состояния ступора. Вскинув калаш, я пальнул куда-то во тьму, целясь по огонькам выстрелов. Отдача качнула, и я едва удержался на ногах.