Страница 80 из 92
Нет у меня претензий и к оставшимся девяноста пяти - девяноста семи процентам: если их всё устраивает - имеют право принять на себя и повышенное обязательство. Например, обязательство добровольно платить по единой ставке пятнадцать или семнадцать процентов, чтобы наших самых небедных -анатолиев и вагитов - от обязанности платить налоги вообще освободить.
Вольным - воля...
ОБРАТНЫЙ ЭФФЕКТ
Стоит заметить, что с точки зрения условий для экономического развития система подоходного налогообложения вообще-то не является определяющей. Во всяком случае, если в неё не закладываются специальные стимулы для инвестирования в производство. Один из таких стимулов у нас есть - освобождение от налогообложения средств, израсходованных на строительство или покупку собственного жилья. Ну а если вы решили вложить свои средства не в собственное жилье, а, например, в строительство завода, моста, тоннеля, разорванной в Петербурге уже много лет линии метро - такие инвестиции разве не надо хотя бы частично стимулировать? Пока у нас этого нет, хотя во многих других странах, в том числе в вышеупомянутой Чили, такие стимулы в той или иной форме используются.
А насколько эффективными могут быть подобные стимулы? Парадокс, но с точки зрения стимулирования направления средств не на сиюминутное потребление, а на развитие, пониженный уровень подоходного налогообложения, особенно для крупных доходов, - скорее вреден, нежели полезен. И освобождение от подоходного налогообложения сумм доходов граждан, направляемых ими на развитие производства (прямое или косвенное - через акции предприятий), - как один из механизмов стимулирования экономического развития - тем эффективнее, чем выше уровень налоговой нагрузки, от которой эти средства освобождаются.
То есть с учётом этого парадокса, если у нас вводить подобные механизмы стимулирования частных инвестиций в развитие, это может быть эффективным только в случае одновременного существенного повышения ставки налогообложения для высоких и сверхвысоких доходов. Для последних - в десятки и сотни тысяч долларов в месяц - до сорока пяти (как в Чили) и более процентов.
ДВОЙНОЙ ЭФФЕКТ НАЛОГА НА ПРИБЫЛЬ
Но значительно важнее подоходного налога для развития экономики другое - более низкий уровень налогообложения прибыли предприятий, а также полное освобождение от налогообложения средств, направляемых на инвестиции в развитие. Высокий уровень налогообложения прибыли предприятий при отсутствии законной возможности эти средства сохранить путём легального реинвестирования в развитие, наряду с несовершенством системы корпоративного управления и су-дебно-правовой системы, - важный фактор, препятствующий становлению более или менее цивилизованного рынка ценных бумаг. Как мы уже говорили об этом выше (см. "Жертвы - в союзе с преступниками"), наша ситуация провоцирует фактическое согласие акционеров на сокрытие менеджерами реальной прибыли предприятия. Вроде бы как это в их общих интересах - для защиты прибыли от непомерного налогообложения. Но одновременно это ударяет затем и по акционерам (кроме контролирующих ситуацию держателей контрольного пакета) - они не получают адекватных дивидендов, они не получают роста курсовой стоимости акций, соответствующего фактической прибыльности работы предприятия. То есть наш нынешний весьма высокий уровень налогообложения прибыли предприятий в сочетании со спецификой нашей общественной психологии (готовностью к любому сговору с мошенниками якобы против ненасытного государства-барина) и несовершенством правовой системы может быть фактором, существенно тормозящим экономическое развитие.
ПРОШЛОЕ НЕ УХОДИТ БЕССЛЕДНО
Желательно, конечно, было бы иметь ещё более низкий налог на фонд заработной платы, а также уменьшить размеры налога на добавленную стоимость... Но так мы можем запросто уйти в область пустых мечтаний, во всяком случае если сразу же прямо не укажем, за счёт чего мы собираемся в этом случае компенсировать соответствующий недобор налогов.
И здесь мы подходим к главному. А главным для экономики является вовсе не вопрос о том, сколько налогов мы хотим собрать, но вопросы другие. Первый : сколько мы обязаны собрать любой ценой? И второй: что мы хотим стимулировать той или иной системой сбора налогов?
Так сколько же нам надо собирать средств в налоги? Это зависит не только от наших потребностей, но ещё и от предыстории.
Конечно, приятно, когда про тебя говорят, что у тебя щедрая душа. Правда, уже несколько глупее это выглядит, когда ты сам про себя так говоришь. И ещё глупее запросто прощать тех, кто тебя не просто обокрал в прошлом, но ещё и загнал в кабалу на будущее.
В этом смысле прежде, чем принимать закон о невозможности привлечения к ответственности бывших президентов и очередную амнистию орденоносцам (под которую своевременно подводятся и наши ключевые высшие должностные лица), гражданам-налогоплательщикам и их представителям-депутатам невредно вспомнить, что не менее четверти, а то и треть всех средств, которые мы выплачиваем в налоги государству (причём не только через подоходный налог, но и через все прочие, менее заметные, в том числе косвенные налоги), никоим образом не возвращается нам в виде развития инфраструктуры, содержания армии и милиции и социальной помощи неимущим. А куда же идут эти деньги? Прямиком на Запад - в качестве процентов по безответственно и бессмысленно набранным долгам. Долгам, гиря которых, привязанная к нашей экономике, весит около полутора сотен миллиардов долларов -более чем по тысяче долларов на человека, включая нетрудоспособных стариков и грудных детей.
Основные долги были набраны в течение двух периодов: во вторую половину восьмидесятых годов - в последний период существования Советского Союза, и в девяностые годы - уже новой российской властью.
Разумеется, здесь, как водится, каждая сторона кивает на другую. Но нам это интересно? Нам важнее то, что ни одна сторона за расходование набранных в долги средств толком так и не отчиталась. Отчёты об исполнении Правительством бюджетов в последние годы Советского Союза были практически формальными и неинформативными. Хотя на этот период приходится значительное количество долгов, набранных в том числе в форме безответственно раздававшихся государственных гарантий по кредитам предприятий и объединений. Но, несмотря на то, что небольшая группа депутатов, включая и автора этих строк (в 198 9 -1991 гг. я был депутатом Съезда народных депутатов СССР от Московского района г.Ленинграда), выступала против принятия и утверждения таких отчётов, тем не менее, большинство было вполне послушно и серьёзно отчитываться за расходование госресурсов власти не приходилось.
Ещё большая вакханалия началась при формировании самостоятельной от руководства СССР российской власти. Достаточно сказать, что вместо реформирования старой системы контроля и приспособления её к новой ситуации Верховный Совет РСФСР в 1990-м году торжественно, и даже под аплодисменты, просто упразднил Комитет народного контроля России... И какие долги набирались в этот период уже российскими властями (в том числе в форме госгарантий по кредитам) и как расходовались государственные деньги, в частности в 1990-91 гг., - никто об этом перед обществом до сих пор вообще не отчитался.
Но если кто-то полагает, что ситуация существенно улучшилась с приходом в конце 1991 года новой реформаторской команды - это глубочайшее заблуждение. Во всяком случае, материалы Контрольного управления администрации Президента, которым я руководил с марта 1992 г. по март 1993 г., а затем и уже независимой от Президента и Правительства Счётной палаты, к созданию которой мне пришлось приложить значительные усилия и которая создавалась при очень жёстком сопротивлении "реформаторской" власти, ни о чём подобном не свидетельствуют.