Страница 53 из 92
Есть ли какая-либо объективная необходимость в этом втором походе по тому же кругу теперь - в сравнительно новых условиях? Рискну утверждать, что абсолютно никакой. Достаточно сказать, что недобор средств прибыли на госпакеты акций крупнейших российских предприятий, в том числе монополистов, таких как "Газпром", РАО "ЕЭС России", "ЛУКОЙЛ" и других, существенно превышает те суммы, которые Президент и Правительство намерены взять в долг на рынке государственных обязательств. То есть, если бы проблема заключалась лишь в нехватке средств в бюджете - достаточно было бы всего лишь навести элементарный порядок в управлении госсобственностью.
А для чего же тогда это делается вновь?
Ответ каждый может дать сам, приняв к сведению полное отсутствие информации о том, чтобы что-то радикально изменили в механизме заимстований, а также о том, чтобы кого-либо из организаторов прежних махинаций наказали или хотя бы отстранили от "дела"...
Конечно, и с напёрсточниками тоже можно играть, но это дело - уж очень на любителя острых ощущений...
Часть 5. ЧТО ДАЛ НАМ ГОСПОДЬ БОГ, НО В ЧЁМ НЕ УРАВНЯЛ Г-Н КОЛЬТ
(есть ли у нас равенство в доступе к ресурсам и свобода конкуренции)
ИМЕЮ ПРАВО, ЗНАЧИТ - МОГУ?
У американцев есть замечательная пословица, звучащая примерно так: "Господь Бог дал нам права, а господин Кольт - уравнял нас в них". Что ж, такова печальная правда для всего человечества: за свои права и за равенство в этих правах приходится сражаться.
Гражданам России Бог, если он, конечно, существует, тоже, наверное, дал какие-то права. Но только права на кольт среди них - не оказалось. Не потому ли у нас права - отдельно, а жизнь - отдельно? Или по какой-то иной причине? Во всяком случае, наша присказка звучит иначе:
- Я имею право...?
- Имеете.
- Значит, я могу...?
- Нет, не можете.
ЗАЧЕМ СОВЕТЫ РАЗГОНЯЛИ?
А всё-таки, чем была плоха советская экономика? Почему её необходимо было модернизировать, причём не на уровне постановлений Партии и Правительства о реформировании той или иной сферы, а на уровне изменения всей системы управления экономикой и, более того, - изменения отношений собственности? Почему и ради чего это необходимо было делать? Потому ли, что мы жили плохо и с каждым днём все хуже? Нет. Объективные данные свидетельствуют об ином.
Во-первых, совокупный уровень потребления материальных благ (включая питание, одежду, жилье, транспорт, доступ к образованию и здравоохранению) в среднем на одного человека в Советском Союзе хотя и отставал от соответствующего уровня в западных странах, но был существенно выше, чем средний уровень потребления в мире. И, во-вторых, на протяжении семидесяти лет существования и развития советской экономики, несмотря на непосильные военные расходы, валовой внутренний продукт и жизненный уровень населения, пусть и с определёнными колебаниями, но все же неуклонно повышался.
Чего же не хватало?
А не хватало темпов экономического развития. Советская экономика оказалась неконкурентоспособной по сравнению с западной..
Почему же по темпам экономического развития к третьей четверти двадцатого века мы оказались в проигрыше? На этот вопрос есть два основных варианта ответа.
Первый вариант: потому, что для дальнейшего роста не было внутренних источников, не оказалось стимулов для развития; советская экономика оказалась неконкурентоспособной потому, что она по своей внутренней организации была неконкурентной.
Второй вариант: советская/российская экономика никогда не могла и не сможет быть конкурентоспособной в сравнении с западной в силу значительно худших природно-климатических условий и, следовательно, значительно больших издержек на производство единицы товара или услуг.
На рубеже 90-х годов двадцатого века в этом споре в общественном мнении одержала верх первая позиция. И начавшиеся тогда реформы проходили и проходят до сих пор под лозунгами о раскрепощении частной инициативы, следствием чего и должно стать возникновение конкурентного пространства и повышение эффективности и конкурентоспособности нашей, теперь уже российской, экономики.
Частную инициативу раскрепостили, основную долю прежде общегосударственной собственности так или иначе приватизировали. И действительно, в ряде секторов экономики эффективность повысилась. Особенно это заметно в сфере розничной торговли и предоставления разнообразных услуг, например, на бензоколонках. В частности если сравнивать наши нынешние московские и петербургские бензоколонки и обслуживание на них с тем, что было в Москве и Ленинграде пятнадцать лет назад (да зачастую и остаётся до сих пор в провинции), а не с тем, что есть сейчас в Европе и США.
Но уже, например, в жилищном строительстве и в автомобилестроении (я специально выбираю из того, что близко потребителю), несмотря на, казалось бы, явное наличие конкуренции, столь значительного улучшения качества продукции и услуг не наблюдается.
А в базовых отраслях? Есть ли там конкуренция, и, соответственно, можем ли мы ожидать резкого роста эффективности производства?
Конкуренция, разумеется, есть. Строго говоря, конкуренция есть везде, в том числе была она и в советской экономике. Ведь не зря же шутили, что советская система была однопартийной, но "многоподъездной". Вопрос лишь в том, что это за конкуренция: какими методами конкурируют субъекты экономической деятельности и за что они ведут борьбу? И к чему стимулирует эта конкуренция, к какого рода экономическому поведению: способствует ли она работе над снижением издержек и повышением качества продукции и услуг или же ведёт к чему-то иному?
Глава 1. ИШЕМИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ ЭКОНОМИКИ
Начнём не с автомобилей и не с жилых домов, а с "кровеносной системы" всей экономики - банковского сектора, о котором мы уже много говорили выше. За что конкурируют там: за то, чтобы более высокой надёжностью, процентами на депозиты и качеством разнообразных дополнительных услуг привлекать все новых клиентов, или за что-то иное?
В российском банковском секторе основная конкуренция - за близость к власти и получение статуса "уполномоченности", неформальных преимущественных или исключительных прав.
Сравним в этом смысле взаимоотношения между банками и государством в двух странах.
БЕЛОЕ И ЧЁРНОЕ
В США все двенадцать тысяч банковских учреждений являются равноправными в сфере хранения и перечисления бюджетных средств. И в силу этого равноправия и порождённой им напряжённой конкуренции хранение бюджетных средств и операции с ними там вовсе не являются каким-либо "золотым дном" - источником необоснованной, дармовой сверхприбыли. Во-первых, хранение бюджетных средств (остатков на счетах) там является платным, причём плата со стороны банка государству за то, что на его счёте в банке остались какие-то средства - всего на полпроцента ниже ставки рефинансирования Федеральной резервной системы США (ставки, по которой банки ФРС США дают кредиты остальным банкам) Во-вторых, бюджетные деньги невозможно накопить и затем, обанкротив банк, с ними сбежать, так как государство хранит бюджетные средства в банках исключительно под полноценный ликвидный залог на всю сумму средств. Причём в залог от банка государство принимает лишь те ценные бумаги, которые признаются Правительством США абсолютно ликвидными. И в-третьих, за малейшее нарушение в оплате государству за возможность хранить остатки бюджетных средств на счетах банка либо в предоставлении залога предусмотрены крупные штрафы, исчисляемые миллионами долларов за каждый день нарушения.
Сравните это с нашей системой, при которой на протяжении уже более десяти лет под успокаивающую музыку разговоров о переходе на казначейскую систему исполнения бюджета, тем не менее, и бюджетные деньги (равно, и федерального бюджета, и бюджетов субъектов Федерации), и средства так называемых внебюджетных фондов (пенсионного и других) свободно гуляют по так называемым "уполномоченным" банкам. И в банках эти средства хранятся без полноценной платности (значит, проценты идут в пользу собственников или менеджеров банка) и без какого-либо залога (а значит, регулярно пропадают вместе с банками). Соответствующие примеры я приводил выше. Сейчас же зададимся простым вопросом: за что при наличии таких возможностей извлечения прибыли внеэкономическими методами будут конкурировать коммерческие банки: за повышение качества собственной работы или же за близость к принимающим соответствующие решения должностным лицам органов государственной власти?