Страница 12 из 78
— Усвоил, мистер Андерсон, так точно! К исполнению принято, — весело, хоть и немного запоздало, отреагировал я. — А какие языки понадобятся? Нужна ли специальная терминология? Может, мне забежать домой, в Баттерси, прихватить кое-какие справочные материалы?
Судя по его поджатым губам, мое предложение ему не понравилось.
— Спасибо, Сальво, но это остается на усмотрение твоих временных работодателей. Мы не посвящены в подробности их планов, что нас вполне устраивает.
Бриджет отвела меня в полутемную спальню, но со мной заходить не стала. На незастеленной кровати были разложены две пары подержанных спортивных брюк из серой фланели, три заношенные рубашки, нижнее белье из благотворительного фонда, носки и кожаный ремень с обшарпанной хромированной пряжкой. Под кроватью на полу валялись три пары обуви, тоже не новой. На двери болтался на вешалке убогий спортивный пиджак. Снимая парадную одежду, я вновь учуял отголоски аромата Ханны. В ее крошечной комнатке не было даже умывальника. А душевые на другой стороне коридора были заняты уходящими на дежурство медсестрами.
Самая приличная пара обуви оказалась самой неудобной. И все же я выбрал именно ее, опрометчиво позволив тщеславию взять верх над здравым смыслом. Пиджак оказался из добротного твида ручной выделки, с совершенно железными подмышками, и едва я повел плечами вперед, как воротник врезался мне в шею. Назад — и мне будто надели наручники. Нейлоновый галстук оливкового цвета дополнил унылую картину.
Вот тут на какое-то мгновение я пал духом, так как от матери-конголезки, не иначе, унаследовал пристрастие к хорошим портновским изделиям, умение ценить цветовые сочетания и эффектно носить одежду. Загляните ко мне в портфель в любой рабочий день, и что вы обнаружите, помимо записей допросов свидетелей, конспектов, вспомогательных материалов и ордеров на депортацию? Правильно: бесплатные глянцевые журналы, рекламирующие самую дорогую мужскую одежду, вещички, на которые мне за дюжину жизней не заработать. И до чего я докатился…
Вернувшись в гостиную, я увидел, как Бриджет быстро строчит в большом блокноте, составляя опись моих вещей: один ультрасовременный мобильник — супертонкий, из матированной стали, с встроенным фотоаппаратом; одна связка ключей от дома; одно водительское удостоверение; один паспорт гражданина Великобритании, который я всегда ношу с собой — то ли из гордости, то ли по причине некоторой неуверенности в себе; один тощий бумажник из натуральной кожи, содержимое — сорок пять фунтов наличными плюс кредитные карточки. Повинуясь чувству долга, я вручил Бриджет последние свидетельства моего былого великолепия: парадные брюки, еще даже не помятые, галстук-бабочку от “Тернбулл энд Эссер”, гофрированную парадную белую рубашку из лучшего барбадосского хлопка, мои чудесные запонки из оникса, шелковые носки, лакированные ботинки. Не успел я завершить эту мучительную процедуру, как мистер Андерсон вновь включился в дело:
— А не знаком ли тебе, случайно, Сальво, некий Брайан Синклер? — Вопрос прозвучал как обвинение. — Ну-ка, подумай хорошенько. Синклер? Брайан? Да или нет?
Я заверил его, что впервые услышал эту фамилию несколько минут назад, когда он сам назвал ее, разговаривая по телефону.
— Вот и славно. Итак, с этого момента и на следующие двое суток Брайан Синклер — это ты. Заметь удачное совпадение инициалов — Б. С. При работе под прикрытием золотое правило — оставаться как можно ближе к реальности, насколько позволяют условия операции. Бруно Сальвадора больше нет, есть Брайан Синклер, переводчик-фрилансер, выросший в Центральной Африке, сын горного инженера, временно нанятый международным синдикатом, зарегистрированным на Нормандских островах, чью главную задачу составляет распространение передовых методов ведения сельского хозяйства в странах третьего и четвертого мира. Будь любезен, скажи, не будет ли это представлять для тебя трудности?
Я не огорчился, но и в особенный восторг не пришел. Тревога мистера Андерсона оказалась заразительной штукой. Напрашивалось подозрение, что и у меня должны быть причины для беспокойства.
— Я их знаю, мистер Андерсон?
— Кого, сынок?
— Ну, этот сельскохозяйственный синдикат. Если я Синклер, то кто они? Может, я когда-то с ними работал.
Разглядеть выражение лица мистера Андерсона мне не удавалось — он стоял спиной к свету.
— Сальво, речь идет об анонимном синдикате. Подобному предприятию просто нелогично иметь название.
— А у его руководителей есть имена, или как?
— У твоего временного работодателя как такового нет имени, как и у Синдиката, — отрезал мистер Андерсон, но потом вроде бы смягчился. — Тебя, впрочем — хотя, боюсь, эта информация преждевременна, — препоручат заботам некоего Макси. И прошу впредь никому и ни при каких обстоятельствах не упоминать, что ты слышал это имя от меня.
— Мистер Макси? — не сдавался я. — Макси Имярек? Если уж я сую голову в петлю, мистер Андерсон…
— Просто Макси, Сальво, этого вполне достаточно. По всем оперативным вопросам в рамках этой чрезвычайной операции ты подчиняешься Макси, если не будет иных указаний.
— Должен ли я доверять ему, мистер Андерсон?
Он вздернул подбородок, чуть не ответив — я уверен, — что всякий, чье имя он называет, по определению заслуживает доверия. Однако, взглянув на меня, удержался от резкости.
— Согласно поступившей мне информации, ты вполне можешь довериться Макси. Он, как мне сказали, гений в своей области. Совсем как ты, Сальво, в своей. Совсем как ты.
— Благодарю, мистер Андерсон. — Однако опытный слухач-мазурик уловил нотку сомнения в его голосе, поэтому я не унимался: — А кому подчиняется Макси? В рамках этой чрезвычайной операции? Если не будет иных указаний? — Струхнув под суровым взглядом босса, я поспешил переформулировать вопрос в более почтительном тоне: — Я имею в виду, мы ведь все кому-то докладываемся, не так ли, мистер Андерсон? Даже вы.
Когда его припирают к стенке, мистер Андерсон имеет обыкновение тяжело дышать, наклонив голову, точно какой-нибудь крупный зверь, который вот-вот бросится на тебя.
— Насколько мне известно, есть там некто Филип, — неохотно признал он, — или, рассказывают, если ему надо, — тут он фыркнул, — то Филипп, на французский манер. — Несмотря на свою работу с полиглотами, мистер Андерсон всегда придерживался мнения, что английского вполне достаточно для кого угодно. — Как ты в руках у Макси, так и Макси у Филипа. Теперь доволен?
— А у Филипа есть звание, мистер Андерсон?
Если только что он медлил с ответом, то на сей раз отозвался сразу, резко:
— Нет. Филип — консультант. У него нет никакого звания, он вообще не принадлежит ни к каким официальным структурам. Бриджет, будь любезна, визитные карточки мистера Синклера, свеженькие, только что из типографии.
С шутовским книксеном Бриджет подала мне пластиковый футляр. Открыв крышку, я вынул карточку из тонкого картона: она представляла аккредитованного переводчика Брайана С. Синклера, проживающего в брикстонском почтовом ящике до востребования. Номера телефона и факса, равно как и электронный адрес, были мне незнакомы. Ни один из моих дипломов не упоминался.
— А что обозначает “С”?
— Что хочешь, — великодушно отвечал мистер Андерсон. — Выбери любое имя, только потом не перепутай.
— А что, если мне кто-то позвонит? — спросил я, устремляясь мыслями к Ханне.
— Вежливый голос на автоответчике сообщит позвонившему, что ты вернешься через несколько дней. А если кто-то напишет тебе по электронной почте, что, на наш взгляд, маловероятно, тогда сообщение будет получено и обработано надлежащим образом.
— Но в остальном я тот же человек, что и всегда?
Мое упорство начинало действовать мистеру Андерсону на нервы.
— Тот же самый, Сальво, просто как бы переместившийся в параллельную реальность. Если ты женат, оставайся женатым. Если у тебя в Борнмуте живет любимая бабушка, можешь не отказываться от нее, на здоровье. Сам же мистер Синклер не оставит никаких следов: когда эта операция завершится, он перестанет существовать и в прошлом и в будущем. По-моему, я объясняю предельно просто, а? — И немного мягче: — Подобные операции — обычное дело в том мире, где ты вот-вот окажешься, сынок. Вся проблема лишь в том, что ты еще новичок.