Страница 41 из 97
Так долго продолжаться не может.
Политика Вашингтона должна дать разрешение своему военному командованию ввести в бой все могущество американской технологии в целях преодоления трех решающих факторов войны: массы, пространства и времени.
Тактически корейские маневры показали, что для войны против крупных пехотных масс, сильно поддержанных танковыми соединениями, даже без «воздушной крыши», воевать одними только флотами, технологией и пехотой нельзя.
Царица полей не сходит со своего боевого пьедестала. Это она, славная, многострадальная пехота, идет вперед, пробивается и закрепляет за собою то, что подготовил ей огонь. Все равно, какой огонь — автоматов, пулеметов, артиллерии, воздушных бомб, «Фау-2» или «Фау-1», или даже бактериологической или атомной бомбы. Во всех случаях нужна сильная пехота.
Разве только будет сброшена водородная бомба — тогда пехота не будет нужна, но тогда, быть может, никто не будет нужен.
Тогда прекратятся все революционные эксперименты, все вопросы, и в принципе, и по существу Жизнь остановится на нашей планете, и мы, отойдя в межпланетное пространство, сможем там строить свои воздушные замки.
Оперативно корейская кампания показала, что при большом численном перевесе противника пассивная оборона является самоубийством. Приходится сочетанием активного маневра с превосходством в огне искать подвижного равновесия.
Необходимо отметить следующее. Корея является узким полуостровом, почти насквозь простреливаемым господствующими морскими и воздушными флотами западных демократий. Здесь трудно было массе азиатской пехоты искать успеха на флангах, но совсем иначе может случиться, если механизированные войска англосаксов выйдут на простор азиатских или российских полей. Тогда, прикрываясь камуфляжем, лесами, болотами, ночными маневрами, просачиванием партизан и сбрасыванием парашютистов, красному командованию представится возможность розыгрыша тактических или оперативных Канн.
Стратегически подтверждается старая военная истина, что решающий оперативный удар нужно, прежде всего, наносить на главном театре военных действий против главного противника.
Все победы, как бы блестящи они ни были, одержанные над второстепенным противником, как теперь говорят, сателлитом, не могут принести стратегического решения всей кампании.
Германский пример Второй мировой войны слишком ярок. Англосаксы были главным противником немцев, а великобританский остров — главной базой их развертывания. Там происходило накапливание технологической и живой силы, и оттуда был нанесен последний и решительный удар, в то время, когда германская армия, после целого ряда блестящих побед, увязла, истекая кровью, на Восточном фронте.
Германская политика во время Второй мировой войны связывала руки германскому военному командованию, и на протяжении всего времени вмешивалась в стратегические решения Ставки.
Исторический результат налицо: Германия заплатила за это своим государственным существованием.
Сейчас Вашингтон повторяет недавнее прошлое. Связывает своей политикой непосредственно или через ООН руки генералу Макартуру. Вмешивается в его оперативные действия, и этим затягивает ход исторических событий.
Теряется время, пространство и кровь.
И, быть может, эти действия роковым образом исказят в ближайшем будущем весь человеческий облик нашей планеты.
VII
Мы живем в революционную эпоху, а потому, чтобы ее понять, надо революционизировать систему нашего мышления.
Революция прошла насквозь все наши понятия и формы жизни, а также чрезвычайно сильно отразилась на способах ведения политики и войны. Разворачивающаяся Третья мировая война — это, прежде всего, идеологическое столкновение двух миров, двух грандиозных политических блоков.
Рассматривая эти блоки с точки зрения геополитики, мы видим, что это, собственно говоря, конфликт между блоком континентальных держав и могуществом колониально-морского блока. Это положение и дает нам ключ к пониманию задач политики государственной стратегии каждой из враждующих сторон.
Морская держава не может считать себя обеспеченной, если она не владеет полностью морскими путями, ведущими к ее берегам. Как правило, в борьбе против континентального противника она неизбежно должна искать континентального союзника, чтобы иметь возможность перенести сухопутную войну ближе к сердцу своего врага.
На этом базисе долго строилась традиционная политика Англии.
Главной задачей военной политики морских держав должна быть организация сгратегически-экономического окружения и недопущения континентальной державы к противоположным морским берегам или ведущим к ним коммуникациям.
Континентальная держава, готовясь к прорыву возможной блокады, должна искать морского союзника или занять то исходное стратегическое положение, которое привело бы ее по кратчайшему оперативному направлению к нервным центрам морской державы. Этим была бы разбита или нарушена вся цепь экономической блокады или морской обороны.
Владеть морями — раньше значило владеть берегами, но с появлением «третьей силы», то есть воздушного флота, это военно-техническое равновесие оказалось нарушенным, и вот почему сегодня морские державы в своей военной политике не смеют забывать о необходимости иметь превосходство в воздухе над континентальным противником. Последний должен помнить, что в войне против морского блока надо иметь воздушный флот в два раза сильнее флота противника.
Во-первых, чтобы нейтрализовать его воздушные силы, а во-вторых, чтобы парализовать действия морского флота. Это ближайшие цели военной политики враждующих сторон, без выполнения которых их стратегия не должна приступать к открытию военных действий.
При современном взаимоотношении политики и стратегии никакие расчеты Генерального штаба не могут дать веры в окончательную победу. Вмешательство политики в чисто оперативную часть военного дела связывает руки верховному командованию, влияет на его волю, на его решения и ограничивает свободу маневра.
При таких условиях в победу можно только верить, но одной веры мало для разгрома первоклассного противника. Потоками фальшивых теорий и доктрин лавина лжи заливает современное человечество. Мы судорожно цепляемся за когда-то установленные формы и образ действий, забывая в своем слепом идолопоклонстве, что все, что было когда-то относительной правдой во времена классических войн, сегодня совершенно устарело и сделалось абсолютно неприемлемым в эпоху глубоких идеологически-революционных конфликтов.
Военным поражением нельзя уничтожить субстанцию идеологии противника — ее можно повалить только введением в бой новой, красивой жизненной правды. Но этой правды против коммунистических доктрин пока что никем не выявлено.
Надо понять, что раньше стратегия знала два военных потенциальных состояния: подготовку к войне за свое национальное существование и подготовку к борьбе в целях покорения, захвата или просто экономического грабежа. Теперь мы получили третий вид стратегической подготовки — это подготовка к войне за идеологическое господство.
Во всех трех случаях военные действия начинаются тогда, когда один из более агрессивных противников докатился до своих исторических, геополитических естественных границ или занял то исходное положение, при котором ему обеспечивается стратегическое развертывание. Каждый период истории имеет свою военную характеристику, в зависимости от того, какие войны ведутся: религиозные, национальные, экономические, колониальные или классовые. Все зависит от того, во что веруют в данную эпоху массы и чем они динамизируются!
Сегодня прочный мир может быть достигнут только правильно понятой и проведенной политической войной.
Англо-саксонский блок не должен позволить СССР перейти стратегическую линию: Тегеран — Кабул — Гонконг — Ялу.
Прорыв этой линии ставит под угрозу Индию, а с потерей Индии зашита морскими державами всего Дальнего и Ближнего Востока против континентального блока становится весьма проблематичной. На островах Японии, Формозы, Индонезии и Австралии можно долго обороняться, но это не те геополитические позиции и плацдармы, находясь на которых возможно мечтать о сухопутном движении в глубь Китая или СССР. Оттуда не поддержишь стратегического заплечья Европы — Африканского континента.