Страница 17 из 45
После изменения курса вправо расстояние до противника опять уменьшилось, и неприятельские снаряды стали ложиться в нашей непосредственной близости. В 7 ч. 20 м. «Hercules» был накрыт одним залпом, за ним последовали второй и третий. Мостик заливало фонтанами воды, и на палубу сыпались осколки разорвавшихся снарядов. Не понять было, откуда они. Неприятеля не видно даже с марса, и огонь можно было направлять лишь по вспышкам выстрелов. Дальномеры больше не действовали; я пытаюсь поэтому вычислить расстояние до противника по времени полета снарядов. Множу число секунд, протекших между вспышкой выстрела и разрывом на среднюю скорость полёта снаряда, и в результате получаю 70 кабельтовых. На марсе точное расстояние до противника тоже неизвестно, но полагают, что оно несколько меньше, а именно – 60 кабельтовых.
Меня раздражает, что мы не видим противника, в то время как его залпы нас хорошо накрывают. Судьба, однако, к нам милостива. Несмотря на большое число падающих вокруг нас снарядов, попаданий пока нет. Только всплески воды и осколки снарядов падают к нам на палубу. В 7 ч. 30 м. мы проходим плавающие обломки большого корабля. С левого борта мостика я замечаю в бинокль какие-то обломки. Они близко друг к другу и являются, по-видимому, носовой и кормовой частью корабля, средняя часть корпуса которого затонула. Английский или немецкий корабль? Мы проходим мимо, не решив этой загадки и только видим, как к этим обломкам подходит один из наших эскадренных миноносцев. Впоследствии выяснилось, что это были остатки флагманского корабля Худа «Invincible». Эсминцу «Badger» удалось спасти с него 6 человек команды.
В это время с марса сообщают, что неприятельские лёгкие крейсера и миноносцы приближаются к нам с правого борта. На мостике по-прежнему никого, и корабль движется вперед в жутком молчании.
Навстречу к нам несется темная завеса дыма. Торпедная атака! Она выглядит безобидной, но может легко стоить нам всем жизни В бинокль видны 4 миноносца, и наша скорострельная артиллерия открывает по ним сильнейший огонь. Наши передние корабли также стреляют с бешеной скоростью. Как долго могут неприятельские миноносцы выдержать такой огонь? При скорости в 30 узлов они проходят 0,5 мили в минуту. Успех атаки зависит в такой же степени от выдержки миноносцев, как и от меткости нашей артиллерии. Приходится, однако, стрелять наугад – нет времени определять расстояние, а дым мешает наблюдать за падением снарядов.
Торпедная атака германских миноносцев.
На моих часах 7 ч. 38 м. Теперь и крупная артиллерия приняла участие в обстреле миноносцев. Её задача оказать моральное действие, и цель эта, по- видимому, достигнута. Миноносцы поворачивают, оставляя за собой завесу черного дыма. С марса передают, что один из миноносцев потоплен огнём нашей артиллерии. Но в данную минуту это нас мало трогает. Необходимо теперь сосредоточить все внимание, чтобы следить за неприятельскими торпедами, которые враг, несомненно, в нас выпустил. На гладкой поверхности моря ещё не заметно никаких следов, ведь при дальней стрельбе торпеды устанавливаются на малую скорость и движутся немногим быстрее миноносцев. Наконец я замечаю в бинокль на поверхности воды вдалеке от нас несколько прямых борозд, будто лучи или трещины от сильного мороза в гладком льду. Они приближаются к нам с той стороны, где только что скрылись миноносцы. С марса спрашивают, продолжаю ли я видеть следы от торпед, так как из-за дыма нашего последнего залпа люди на марсе потеряли их из виду. Я слежу за ними, не отнимая бинокль от глаз. В переговорной трубе раздается голос Клинтон-Бейкера из боевой рубки: «Шульц, в какую сторону мы должны уклониться от торпед?».
Я вижу три следа, которые веерообразно приближаются к нам. Обе правые торпеды должны пройти у нас под кормой и едва ли опасны, остается третья… В какую сторону мы должны от нее уклониться? Торпеда приближается к нам впереди траверза, и я поэтому не колеблясь, быстро кричу: «Право на борт!». Корабль начинает описывать циркуляцию вправо, торпеда приближается к нам под острым углом, и через минуту она уже прошла мимо. Последние мгновения мне показались вечностью…. Я уже думал, что торпеда из-за недостатка сжатого воздуха потеряла ход. Опасность миновала, и мы возвращаемся на прежний курс.
После отражения атаки огонь был временно прекращён и команде роздан горячий какао. В 7 ч. 48 м. мы по сигналу поворачиваем опять вправо и ложимся на курс WSW. В 8 ч. вечера с наших передовых мателотов «Revenge» и «Marlborough» передают о замеченных неприятельских подводных лодках. Корабли описывают большую циркуляцию вправо, мы же поворачиваем влево, чтобы уклониться от подлодки. Но не видать ни подлодок, ни следов торпед; вероятно, ложная тревога. Поднявшийся на мостик Клинтон-Бейкер сообщает мне, что мы принуждены уменьшить ход до 16-ти узлов и, быть может, даже до 15-ти, так как «Marlborough» вследствие пробоины принял много воды и не может держать ход. Он выровнял крен, затопив отсеки противоположного борта, но заметно отстает от флота; эскадренный ход 17 узлов ему не под силу. Начинает темнеть. Орудийный огонь то ослабевает, то вновь усиливается. Противника окончательно не видать, и только по вспышкам редких его залпов можно заключить, что он идет курсом W. В 8 ч. 55 м. мы уклоняемся влево и некоторое время идем в SW направлении. Впереди с правого борта слышится сильная канонада, судя по частоте выстрелов – должно быть отражение торпедной атаки.
Неизвестно, кто из противников атакует. Неопределенность положения тягостнее, чем бой, с которым мы уже свыклись и предпочли бы возобновить, чтобы только не оставаться в бездействии. В 9 ч. темнота быстро усиливается и находит легкий туман. По нашему счислению мы находимся по западную сторону банки Литл Фишер Банк.
Я решаюсь спуститься в палубу и на пути в свою каюту бросаю взгляд в офицерскую кают-компанию. Царящий там беспорядок и разрушение производят мрачное впечатление. В первую минуту я готов был приписать это действию неприятельского снаряда, но вскоре замечаю, что всему причиной огонь нашей собственной артиллерии. Все переговорные трубы и электрическая проводка, проложенная по палубе, сорваны от сильных толчков при стрельбе. Повсюду опрокинутые стулья, зеркала разбиты. Нигде, однако, не заметно следов неприятельских снарядов; встретившийся мне судовой врач сообщил, что на корабле не было ни одного раненого. Из боя сегодняшнего дня «Hercules» вынес свою шкуру целой.
Ночь на 1-ое июня. После 8-ми часов вечера с наступившей темнотой концевые корабли Гранд Флита, шедшие в кильватер «Marlborough», стали понемногу отставать от главных сил флота. «Marlborough» не мог держать эскадренный ход, так как принял 1000 тонн воды; одна кочегарка, гидравлическая установка одной башни и 6" бомбовый погреб были затоплены.
Отражение атаки германских миноносцев противоминной артиллерией
Артиллерийская канонада, доносившаяся на «Hercules» около 9 ч. вечера справа по носу, стала к 9 ч. 30 м. стихать. По-видимому, линейные крейсера адмирал Битти опять сходились с противником. По крайней мере у нас было принято радио Битти, в котором он просил командующего флота выслать к нему на поддержку эскадру линейных кораблей, чтобы снова атаковать неприятеля. Решение командующего флотом не было известно, но на «Hercules» ожидали отрицательного ответа: продолжение артиллерийского боя в темноте было едва ли возможно, а опасность от неприятельских подводных лодок была слишком велика. Во всяком случае раскаты выстрелов доносились до 10 ч. 15 м., при этом они становились все глуше и звучали уже по траверзу «Hercules’a». Я вывел из этого заключение, что противник продолжает находиться вправо от нас и заметно отстает. Мелькавшие на горизонте с правого борта лучи прожектора и осветительные ракеты подкрепляли мои предположения, так как английские суда не пользовались ни прожекторами, ни ракетами.