Страница 16 из 45
Мне передают с марса, что неприятель скрылся за густым дымом и что наш первый залп лег перелётом. В эту минуту последовал второй залп, и переговорная труба сильно ударила меня в ухо. Я хватаюсь за бинокль и могу теперь различить неясные силуэты двух или трех неприятельских крейсеров. Проследить падение снарядов, однако, и на этот раз не удалось, так как на меня опять обрушился столб воды. Я спрашиваю у артиллерийского кондуктора у дальномера о расстоянии до противника. Но прибор больше не действует, он соскочил со штатива. Командирский мостик испытывал большое сотрясение от наших собственных залпов, и уже после первых выстрелов призмы прибора вышли из своих оправ. Я отсылаю людей от дальномера с мостика, так как они насквозь промокли от водяных всплесков от неприятельских разрывов. Несколько осколков от разорвавшихся в воде немецких снарядов падают на палубу. Пробую подобрать один из них, но тотчас выпускаю его из рук: он до того горяч, как будто вышел прямо из печи. Боевая колонна впереди нас еще не в порядке. Адмирал Джеррам выжидает, чтобы линейные крейсера вышли в голову. Концевые эскадры, бывшие до этого на правом фланге, должны стопорить машины. Мы убавили уже ход до 8 узлов.
Несмотря на это, расстояние от нас до «Revenge» и от него до «Marlborough» меньше предписанного. «Marlborough» также близко следует за своим передним мателотом. В 6 ч. 30 м. Гранд Флит наконец вытянулся в одну кильватерную колонну. Интервалы между судами, однако, еще не выровнены и в большинстве случаев слишком малы. Часть кораблей медленно стреляет правым бортом, другие совершенно прекратили огонь. Справа от нас проходят три корабля эскадры Томаса. Они стреляют редкими залпами.
Плохая видимость служит, вероятно, и для них помехой. Новый водяной вихрь грозит смыть меня с мостика; я принужден искать лучшего укрытия на нижнем мостике, на высоте боевой рубки. Через несколько минут дымовая завеса рассеивается, и можно опять различить неприятельские корабли. Но дым от наших орудий, находящихся в уровень с мостиком, на котором я теперь стою, мешает мне присмотреться. Счастье для нас, что успели установить на марсе приборы центрального управления огнем; управление огнем из боевой рубки или орудийных башен не могло бы рассчитывать на успех.
Я решаюсь опять подняться на верхний мостик, где мой взор привлекает молодой горнист, мальчик 15 лет, поставленный у командного поста для передачи сигналов. Судя по заплаканным глазам, бедный юноша на смерть перепуган грохотом орудийного огня и своим полным одиночеством – на палубе ведь не видать ни души! Я беру его с собой на верхний мостик и ставлю к переговорной трубе с марсом. Оттуда сообщают, что показался немецкий линейный корабль типа «Konig». Я различаю его простым глазом, а в бинокль вижу даже отдельные детали. Но гораздо ближе к нам, в расстоянии не больше 1 мили, с правого борта болтается поврежденный крейсер «Warrior». Он засыпается снарядами, море вокруг него точно кипит от разрывов. Справа от него проходит линейный корабль «Warspite», далеко отставший от своей эскадры. Оба корабля в опасном положении и переживают критические минуты, напрягая все старания уйти под прикрытие Гранд Флита. «Warrior» беспрерывно меняет курс, на нем сильный пожар. «Warspite» отстоит от нас значительно дальше и только временами показывается из-за дыма и тумана.
Весь наш флот развернулся наконец в одну длинную кильватерную колонну. «Hercules» – один из самых концевых кораблей. В 6 ч. 45 м. голова колонны начала заворачивать вправо. В это время стреляли только средние и концевые корабли, головным не было видно противника. В 6 ч. 47 м. на правом траверзе показался горящий крейсер, по-видимому, неприятельский. За дальностью расстояния трудно определить его тип, и пока что мы его не обстреливаем. Солнце у нас за спиной, и я определяю наш курс как OSO.
Линейный корабль «Malborough» летом 1918 г.
Неприятельские снаряды ложатся далеко. Я отсылаю успокоившегося горниста на его прежний пост и остаюсь опять один на мостике. Вокруг меня пусто: не видать ни души. Корабль движется как будто подталкиваемый сверхъестественной силой. Он кренится и сотрясается от собственных залпов, изрыгая огонь, дым и сталь из своих орудий. Лёгкие крейсера и эскадренные миноносцы присоединились к флоту и идут на новом траверзе вне сферы неприятельского огня. Впереди нас идет «Revenge», нам в кильватер – «Agincourt» и два или три корабля адмирала Томаса. Четвертый его корабль, а также «Warrior» вышли из строя. Вправо по носу, на траверзе «Marlborough» виднеется английский эсминец. Машины его не работают, и он держит какой-то сигнал. Миноносец сильно поврежден, мостик, трубы и надстройки совершенно разрушены.
Пока я его рассматриваю, в поле зрения моего бинокля показывается «Marlborough», и я вдруг вижу у него с правого борта гигантский столб воды. Сразу промелькнула мысль: мина или торпеда, а быть может неприятельская подлодка? Бросаю взгляд на секундную стрелку часов и говорю себе: судьба «Marlborough» разрешится в следующую минуту. В сильнейшем напряжении и беспокойстве направляю снова бинокль на наш флагманский корабль: он получил легкий крен на правый борт и прекратил стрельбу. С момента взрыва прошло едва ли полминуты, но взрыва еще не слыхать. Все зависит значит от величины пробоины… Крен заметно усиливается и ясно виден простым глазом. Но вот из всех башен «Marlborough» вспыхивает огонь следующего залпа и вырывается густое облако «бездымного» пороха, с характерной для кордита красной окраской. Я смотрю на секундную стрелку – минута еще не прошла… С марса сообщают, что там не заметили ни струи от торпеды, которая попала в «Marlborough», ни подводной лодки. Взрыв произошёл в 6 ч. 55 м.
Обломки линейного крейсера «Invincible» после взрыва
Пять минут спустя мы проходим мимо поврежденного эскадренного миноносца. С марса передают, что это «Acasta». Мне он почему-то напоминает подбитую птицу, она, правда, еще жива, но уже не может взлететь. В 7 ч. 5 м. получено приказание с «Marlborough» повернуть на три румба влево. Изменение курса, вероятно, вызвано опасением подводных лодок, так как в дыму и мгле, которыми окутан противник, миноносцев не заметно. Неприятельские корабли трудно различать даже с марса, и наш огонь направляется только по вспышкам неприятельских выстрелов; залпы наши стали поэтому гораздо реже. Мне вспоминается впечатление первых выстрелов, и я удивляюсь, что теперь залпы меня больше не выводят из равновесия и беспокоят столь же мало, как и завыванье пролетающих снарядов или водяные громады, изредка обрушивающиеся на мостик.
В 7 ч. 10 м. мы приближаемся к какому-то судну, по-видимому, крейсеру. Он от нас в расстоянии 2- 3 миль, нос его повернут к нашему правому борту, и поэтому трудно сказать, какого он типа. Виден только корпус и три трубы. Его неподвижный остов, окутанный огнем пожаров, напомнил мне так же, как и «Acasta», подбитую утку. В эту минуту из боевой рубки появляется на верхнем мостике Клинтон-Бейкер. Ему кажется, что горящее судно имеет 4 трубы. В таком случае весьма возможно, что это английский крейсер… Мне, наоборот, ясно, что это неприятельский крейсер, сигнальный кондуктор того же мнения; но я ничего не говорю, так жалко корабль, ведь он нам нисколько не опасен! Пока я медлю с ответом, объятый пламенем крейсер открывает огонь из одного или двух орудий. Этими выстрелами судно скрепляет свой смертный приговор. Клинтон-Бейкер передаст на марс приказание обстрелять крейсер. Раздается наш залп, и вокруг судна подымаются столбы воды и дым от разрыва наших снарядов. Это был лёгкий крейсер «Wiesbaden», получивший сильные повреждения в бою с броненосными крейсерами адмирала Арбетнота. По счастливой случайности он оставался на плаву до 4-х часов утра 1 июня, несмотря на то что подвергся огню всех концевых кораблей Гранд Флита.