Сестры Строгалевы (сборник)

— А кто приехал?

— Чёрт их знает! Целая машина. Ах ты! Ну иди, иди! — толкает Федорыч мастера в спину и сам исчезает в проёме. Он поспешно ковыляет или на чердак, куда начальство редко заглядывало и где можно всегда схорониться в темноте, если бы начальство и забралось туда, или в подвал, куда проникнуть нельзя из-за подмостей, не убранных после штукатуров. А то «на воздух» — к какому-либо из соседних прорабов.

Картавин же отряхивался от пыли и направлялся к центральному входу, прикидывая в голове, какими вопросами и жалобами обрушится на приехавших. В проезде между штабелем шлакоблоков и насосом, подающим раствор на этажи, стоит зелёный «козёл». Подле него начальник участка Гуркин, главный инженер участка Николаев, сам управляющий и ещё двое незнакомых. По одежде и по тому, как эти двое озираются, Картавин догадывается — гости из Ленинграда.

Гуркин уже послал одного из рабочих за мастером и прорабом, а пока сам даёт пояснения. Картавин подходит, здоровается. Гуркин никогда не здоровается с подчинёнными за руку. Сейчас же он протягивает руку, пожимает и, улыбаясь, представляет:

— Прораб — молодой специалист, инженер.

Все здороваются с мастером.

— Ну, веди, покажи, что у тебя тут творится, — говорит управляющий. — И где же твой старший?

— Иван Фёдорович ушёл на лесозавод, — врал в таких случаях Картавин, — звонили, звонили мы — не везут шпунтовой доски! На планёрке постановили: давать на больницу доски в первую очередь — и не дают.

— Гм…

Картавин ведёт гостей туда, где меньше мусора и качество работ получше. Строители на некоторое время прекращают работы, отвечают на приветствия и снова принимаются за дело.

При таких посещениях мастер пользовался методом Федорыча. Подведёт, как бы случайно, к отлично выполненному кабинету: полы настланы ровно, двери подогнаны как в сказке, железобетонные перекрытия — без единой раковины. И тут же укажет на какой-нибудь ничтожный недостаток.

— Вот, — говорит он, — немножечко недоглядели, складывали радиаторы и поцарапали.

Предложит пройтись по всем этажам. Позади всех шагает Гуркин. На лице у него выражение: смотрите, мол, что есть, то есть — мне безразлично. Все знали: он ловит каждое слово мастера, следит за управляющим, тот никогда не обрушивался на мастеров, прорабов и тем более на рабочих. Но начальникам участков доставалось. Управляющий кричал на них как на мальчишек за малейшую оплошность в работе.

— Ну ладно, ты меня, старика, затаскаешь, — говорит наконец управляющий. — Он вас дальше проводит, — обращается он к гостям.

Гости останавливаются, дальше идти нет смысла. Видно и так: работа неплохая, только медленно подвигается.

— Что тебя держит? — спрашивает управляющий.

«Ага, — думает Картавин, — теперь самый момент». И говорит:

— Мало возят бетона, до сих пор никак не получить обещанную арматуру, задерживают со сборными балками, нет кирпича, нужен срочно бульдозер.

Гуркин кивает и поясняет, почему именно так обстоит дело.

— Хорошо, перебивает его управляющий, — составь список: сколько чего нужно, когда надо завезти, и завтра принеси мне — всё будет. Звони мне ежедневно. Да грязь, мусор убери. У самого входа развёл болото. Или там у вас свалка? А? Поставь на главный корпус больше людей — и чтоб через месяц был готов. Понял?

— Хорошо.

Начальство двигается к выходу. Картавин отстаёт, закуривает. Он доволен.

Слышно, как хлопают дверцы машины, гудит мотор.

Мимо проходит сантехник Вася и два плотника.

— Унесло?

— Пронесло, — говорит Картавин.

Федорыч отсиделся на чердаке. Через слуховое окно он видел, как уехала машина, и теперь старший прораб уже спускается по лестнице. «Ну?» — спрашивают его глаза.

— Иван Федорыч, ура, — говорит мастер, — клюнул жареный петух.

— Неужели?

— Сам дед сказал, чтобы список подали.

— Эк ты! — Федорыч потирает руки.

Потом они спешат в прорабскую и садятся писать. Чудесное начинается время! Плотники получат фронт своей работы, каменщики — своей. Без всяких просьб будут оставаться и после пяти материал есть, деньги будут. План прорабство выполнит.

Заспорят, что нужно и сколько нужно завезти в первую очередь. Федорыч разгорячится: нужно под шумок хватануть материалу побольше, про запас. Поругаются.

Наконец список составлен. Картавин ходит по будке. Смотрит в окно: бригада Савельева кончает опалубку портика. Савельев пока сам, по чертежу, ставит арматуру — мастер приучал его читать чертежи. Около Савельева сидит Никитенко — совсем мальчишка, весь, с головы до ног, смешной и смешливый. Он тоже заглядывает в чертежи — интересуется.

Под фундамент прачечной экскаватор роет котлован. Он как чудовище из страшной сказки: бросает свою зубастую пасть в грунт, грызёт его так жадно и остервенело, что от попадающих под зубы валунов летит белая пыль. Затем чудовище вскидывает голову и, на секунду замерев, поворачивает её к дороге; там пасть открывается, и грунт валится в кузов приседающего разом трёхтонного самосвала.

Картавин отходит от окна, присаживается. Некоторое время они с Федорычем сидят молча, курят, переглядываются. В этот момент Федорыч особенно нравится мастеру. Ему всё сейчас нравится: и то злобное чудовище, грызущее грунт, и Федорыч, и Савельев, и Никитенко, и все другие. Они все одинаковые дети работы, одни старше, другие моложе.

Посидят так и вскоре отправляются по объекту. Картавин шагает к Савельеву — проверить уложенную арматуру, пояснить, где начнётся пристройка, и дать размеры, а также предупредить что открыта «зелёная улица».

Со стороны морга доносится голос Федорыча:

— Опять залез сюда? Тебе сколько раз говорить? А?… Навыков! Ты что? Дремать сюда пришёл? Ну, что молчишь? Отвечай!

— Можно, брат ты мой, хоть как провиниться, — в который раз рассуждает вслух Федорыч. — Скажу вот так: прогулял нагло два дня — простят, напейся пьян — простят. Ну, а фонд зарплаты решился перерасходовать, тут уж все: ты и бездельник, и руководить не умеешь. Одним словом, никудышный человек.

А с фондом у них туго. Вот, скажем, подкрадывается конец месяца. Это значит, нужно закрывать наряды на зарплату. Федорыч облетал все бригады, нашумелся, а потом с механиком участка забрался в подвал — там откуда-то взялась вода и всё прибывает и прибывает. Механик провёл туда свет. Федорыч бродит в полумраке по щиколотку в воде, то и дело нагибается, жжёт спички, ругается — никак не найти, в каком же месте она пробилась из-под земли.

— Зараза, — ворчит он, — откуда же она взялась?…

Механик, который должен установить насос для откачки воды, хлопочет в другом конце — тоже ищет.

— Ну что там, Пётр Иваныч? — спрашивает Федорыч.

— Ни черта не видно. Придётся немного откачать, а там и найдётся.

— Это так… Но где ж она лезет?…

Механик уходит налаживать насос, а Федорыч продолжает поиски. Можно подумать, что он ищет какое-то живое существо, очень маленькое, никудышное, но вредное.

Мастер ушёл в контору за чертежами, и как раз в это время в прорабскую заглядывает бригадир плотников Андреев. В будке никого нет. Андреев бегает по этажам и то и дело спрашивает:

— Не видели прораба?

— Тут где-то был, — отвечают ему.

Обежал Андреев весь объект — нигде нет начальников. Он садится около другой бригады, закуривает и ругается.

— Ты чего опять, Петька? — спрашивает Савельев.

— Ну их к чёрту… Говорил с утра, что подвезут подтоварник, а до сих пор — на тебе… Бригада опять стоит. По чьей вине? А месяц уже к концу.

Кто-то сообщает, что видел Федорыча в подвале. Андреев отправляется туда. У бригадира порван сапог, поэтому Андреев просовывается в проём по плечи:

— Иван Фёдорович! Подтоварник кончился. Доски опять же нету!

— Как нет? Не привезли, что ли?

— Да где ж привезли?

— Мастеру говорил?

— Он в конторе.

— Тьфу, чёрт возьми! — ругается Федорыч и выбирается на свет.

— Ну и чего ты бегаешь? — набрасывается он на бригадира.