Страница 28 из 50
и трубку сняла Фрида.
- Как дома дела? – спросила я, - как дети?
- Чудесно, - воскликнула Фрида, - ой, они такие прикольные,
Саша и Октябрина Михайловна гоняются за Василинкой. Такая
неугомонная, ужас просто. Вашу кошку третирует. У Василисы уже нос расцарапан, Маняшка на неё зашипела, а та ей бант на шею привязала.
- Сделай одолжение, сними с моей любимицы бант, - попросила я.
- Уже сняла, - с готовностью ответила Фрида, - ох, как у вас
здорово. Смех, крики. Анфиса Сергеевна пирог со сливами сожгла, пока помогала эту безобразницу из стиральной машины вынимать. Маняшка не слезает со шкафа, Симка под ванной залегла. Кляксич и Фарик под вашей кроватью прячутся, а дядя Максим ругается.
- Что случилось?
- Она ему все бумаги переворошили, перебила половину посуды, золотые портьеры в гостиной разодрали, а ещё он под подушкой нашёл прилипшую шоколадку.
Я невольно прикусила губу, когда Максима снимает с меня начальство, и я тут же предаюсь другому виду разврата. А именно, пью кофе в постели, и ем шоколад.
Макса это раздражает, он мне и курить в постели запретил, но запретный плод, как известно сладок, и, едва он испаряется из супружеского ложа, я хватаюсь за сигарету.
В результате вся кровать засыпана пеплом, а под подушкой мой любимый то и дело находит растаявшие и прилипшие к белью конфеты.
Пообщавшись ещё с Фридой, я пошла на кухню. Руки и ноги у меня уже отваливались, хотелось пить и есть. На кухне Марина и Ростислава как раз ужинали, и, увидев меня, заулыбались.
- Ну, что? Умоталась? – улыбнулась Римма.
- Ещё как, - кивнула я, и опустилась на стул.
- Ох, грехи наши тяжкие, - вздохнула Римма, - вот ведь везёт
некоторым, в богатых семьях рождаются, всё имеют. А мы
что? Только прислуживаем.
- Ни чё, - отмахнулась Марина, пытаясь говорить с набитым
ртом, - крыша над головой есть, за газ, за свет платить не
надо. Что нам, прислуге, ещё надо?
- Тебе, может, и не надо, - покачала головой Римма, - а у меня двое девчонок, им одежду модную подавай. Где ж я им возьму красивые шмотки? Одной купишь, другая в слёзы, такую же хочу. Вот ты, мать, какая. Ей купила, а мне нет. В этом году у обоих выпускной, одна после девятого, другая после одиннадцатого. Обоим платья красивые надо. С ума сойти!
- Пусть идут в старом, - отмахнулась Марина, - ишь, чего выдумали! Модные платья, да обоим. Тут никаких штанов не удержишь.
- Вы не правы, - неожиданно для себя подала я голос, - им
обидно будет, что все нарядные будут, а они в старом.
- Мне было наплевать, - отмахнулась Марина, - пошла в старом платье, и ничего.
- У тебя дети-то есть? – неожиданно ответила Римма, а я от неожиданности ответила правду.
- Трое.
- Матерь Божья! – ужаснулась Марина, - зачем столько?
- Сколько получилось, столько и родила, - улыбнулась я.
- Мальчики или девочки? – продолжала любопытствовать Римма.
- Две девочки и мальчик.
- А муж-то имеется?
- Конечно, - кивнула я.
- И то слава Богу, - вздохнула Римма, - повезло тебе. А я одна двоих тащу. Бросил меня мой, когда была беременна второй.
А сколько твоим?
- Старшей четыре года, а мальчик и девочка двойняшки, им
четыре с половиной месяца.
- Что ж ты их, таких крошек, бросила?
- Я их на бабушку оставила, - я почувствовала, что сейчас увязну в этой дипломатии, чтоб её. Чем больше Римма спрашивает, тем больше я путаюсь, перемешивая правду с ложью. Валить отсюда надо, пока ещё чего-нибудь не ляпнула.
- Вроде и в декрете, и ещё подрабатываю, - призналась я, -
всё-таки дети маленькие, деньги нужны. Молока у меня всё
равно нет, исчезло через неделю.
- Правильно, - закивала Римма, - так и надо.
- И зачем столько детей? – недоумевала Марина, - а ты чего
ничего не ешь? – посмотрела она на меня.
- Не хочется, - вздохнула я.
Я вообще мало ем, клюю, как воробей. Основным моим
пристрастием является кофе, его я могу пить литрами. А ещё
сладкое, и фрукты.
- Ляжешь спать голодная? – ужаснулась Марина, - не уснёшь ведь.
- Наоборот, - засмеялась я, - наемся на ночь, и уснуть не могу. Тошнит, на живот не лечь, а я сплю только на животе.
- Странная ты, - с этими словами Марина засунула в рот сразу пол котлеты, а меня затошнило.
- Нет, это ты обжора, - улыбнулась Римма, - правильно, Вик, фигуру надо смолоду беречь. То, что ешь мало, лучше, чем обжорство.
И мне вдруг дико захотелось кофе.
- А кофе вам хозяева разрешают брать? – спросила я.
- Всё, что на тебя глядит, то и бери, - воскликнула Марина, - они столько всего покупают, вернее, велят покупать. И выбрасывают, если срок годности проходит. Свежие продукты порой вышвыривают, вот мы и едим, чтоб не пропадали.
Да, ей медаль можно выдать за своевременное уничтожение продуктов, дабы они не испортились.
Я лишь кивнула, вынула из ящичка пачку « Лавацца оро » в зёрнах, и кофемолку. Засыпала зёрна, быстро перемолола, и
включила кофеварку.
- Зачем ты кофе пьёшь на ночь? – посмотрела на меня Римма, - лучше чаю выпей, ромашкового.
- От чая скорее не уснёшь, чем от кофе, - улыбнулась я, и
стала объяснять, - в чае содержится танин. Он сродни кофеину, но в десять раз сильней, как возбудитель. Хотите проснуться, лучше выпейте чашку крепкого чая, и в момент весь сон слетит.
- А ты начитанная, - с долей уважения воскликнула Римма.
- Я люблю читать, - кивнула я, налила себе крепкого кофе, добавила туда щепотку соли, чайную ложку сахара, и щепотку корицы.
- И что это будет? – заинтересовано спросила Марина.
- Каппучино по-домашнему, - улыбнулась я.
Ночью я опять услышала кошачьи вопли, но на этот раз не
удивилась, и взяла трубку.
- Привет, - рассмеялась я, - это уже входит в моду, звонки по ночам. Оператор скоро откажется от ночных тарифов.
- Смейся, смейся, дорогая. Я здесь.
- В смысле?
- Под твоим окном. Извини, серенаду не могу спеть по известным причинам. Давай, впускай нас.
- Нас? – уточнила я.
- Да, давай открывай.
Я спрыгнула с кровати, надела на пижаму халат, и побежала вниз. Открыла запасную дверь, и Дима, отряхиваясь от ледяного дождя, вошёл внутрь.
- Привет, - прошептал он, и поцеловал меня.
- Тихо, не надо выводить меня из строя, - прошептала я в ответ, - пошли.
Вместе с ним был какой-то тип, которого я видела первый раз в жизни. Дима занялся компьютером, а незнакомец сейфом. Ну, а я встала на стрёме.
Дима быстро справился с компьютером, взломал пароль, скинул все файлы себе на диск, и закрыл компьютер.
Больше всего меня раздражал шум, который издавал компьютер, и, когда он смолк, я вздохнула с облегчением. У меня от напряжения уже щека дёргаться стала.
- Значит так, - тихо произнёс тип, вскрыв сейф, - вы оттуда ничего не берёте. Я уже давно завязал, и не хочу, чтобы ко
мне из ментовки нагрянули.
- Никто к вам не нагрянет, - зашипела я, - эти люди сами с вами разберутся, если, конечно, вычислят вас. Им в милицию обращаться подобно самоубийству. Давайте быстрее, а то мне сейчас дурно станет.
Я напряжённо всматривалась в сумрачный коридор, и чувствовала, что по позвоночнику течёт пот.
Дима меж тем забрался в сейф, вынул кипу документации, и стал её ксекопировать.
Когда он закончил, я была на грани обморока, и постаралась побыстрее выпроводить их. Захлопнув за ними дверь, я, наконец, смогла лечь спать. Думала, не усну, но, едва голова коснулась подушки, я провалилась в сон.
Утром меня впрягли по полной программе. Сначала я убрала
комнату хозяев, и, разумеется, заглядывала во все углы.
Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть, и я, помедлив, сняла трубку стационара.
- Слушаю.
- Валентина Григорьевна? – спросил бархатный баритон.
- Сейчас я позову хозяйку, - сказала я, но в трубке тут же возник голос Николая.