Страница 109 из 120
— Коня? — удивился Кахтугейнис.
— Ну да, разумеется. Вы разве забыли? На следующий день, когда вы уезжали, наказали конюху снабдить меня конем. Замечательная, к слову, оказалась конячка…
— Я не давал конюху таких распоряжений, — перебил барон. — Потому как у меня и конюха-то нет.
— Значит, кто-то из ваших слуг…
— Слуг у меня тоже нет, — ответил барон. — Во всем замке только двое — я и Джек.
Вот те раз! Кто же тогда учил меня езде верхом?
— Вы уверены? — с сомнением пробормотал я.
— Абсолютно. Более того, когда я уезжал из замка по срочной королевской депеше, вас уже не было. Вы встали рано утром, вежливо со мной попрощались и пешком покинули Кахту. Никакого коня с вами не было.
— Такой великолепный черный конь с тонкими ногами и умнейшими глазами, — попытался я спасти свой разум. — Шаловливый, как сто ослов…
— У меня в конюшне никогда не было таких лошадей, — покачал головой барон, — как и ослов, впрочем. Все мои кобылы серые в яблоках, а жеребцы — каурые. Да полно вам! Приснилось, наверное, что-то в пути, вот вы и считаете сон событиями, происходившими в действительности.
Я схватился за голову. Сон! Все — сон! И Жуля, и фраги, и тбписты, и разбойники, и гигантские птицы, и города, что попадались в пути. А сам я, наверное, просто так и сижу в гостях у Кахтугейниса, никуда не уходил. Сейчас подниму голову и увижу портреты предков на стенах, веселую морду Джека, камин в стене, барона, сидящего в кресле напротив и положившего ногу на ногу, рассказывающего очередную притчу из своей жизни. А я, как дурак, просто задремал под неторопливый голос рассказчика, и привиделись диковинные события, будто происходящие не с бароном, а со мной…
Грустно.
Кто-то грубо толкнул под руку. Я очнулся и поднял голову, оглядываясь. Вокруг шумел трактир. Господин Охара проницательно смотрел из-за стола.
— Двинь задом, урод, — проревел кто-то в ухо.
— Что? — не понял я. Не отошел еще от наваждения.
Сильным рывком грубиян выдернул из-под меня табурет. Я грохнулся на пол и больно ушиб копчик. Вокруг загоготали.
Наливаясь яростью, я медленно поднялся и встал лицом к лицу с обидчиком. Голову пришлось поднять, он оказался значительно выше меня. Причем шириной его мать тоже не обделила, в такую одежду, если попробовать, можно влезть двоим.
— Вы, сударь, почто стул забрали? — ледяным голосом спросил я. Смешки тут же стихли, во всей жральне установилось гробовое молчание. На меня недоуменно смотрели — неужто осмелился возражать самому?
Верзила сгреб меня за воротник и без усилий подтянул к лицу. Право, я бы предпочел, чтобы это делал Кахтугейнис, у того по крайней мере не так отвратительно воняло из пасти.
Обдав меня перегаром и вонью гнилых зубов, верзила изрыгнул:
— Чо ты сказал, урод?
Не понимают ведь некоторые нормальных вопросов. А жаль… Я взглядом остановил начавшего подниматься барона, мол, сам справлюсь, и для начала со всей силы пнул верзилу в голень. От такого пинка загибаются даже самые крутые, а дальше главное — выиграть несколько мгновений и сделать пару увесистых ударов по чувствительным местам. Тогда уже можно говорить со стороны сильного.
Верзила даже не шелохнулся, только злобно оскалился.
— А за это тебе будет еще больнее, — прорычал он. Я пнул его еще, надеясь, что на этот раз все же дойдет. Глупо… Враг взмахнул рукой и послал кулак навстречу — я почувствовал удар, полет, еще удар, еще полет… Через несколько мгновений такой непрекращающейся скачки обнаружилось, что лежу на полу в куче разбитых бутылок и луже вонючего вина. Несколько порезов даже не ощущались на фоне всеобщих побоев.
Могучий муж у двери не больно-то спешил на звуки драки, чем немало меня разочаровал…
Постанывая, я поднялся и упрямо двинулся на изверга. На него же направился барон, и теперь я не стал возражать — на такого зверя даже пятерых, и то мало будет.
Вдруг весело поигрывающего приготовленным ножиком верзилу резко развернуло, подняло в воздух и встряхнуло… Толпа разом расступилась, и я узрел Дуболома, спокойно удерживающего моего обидчика одной рукой на весу, как тот совсем недавно держал меня. Отчаянные дрыги того, как и мои, ничего не дали, пинки в голень не принесли успеха, и даже ножик при ударе в живот легко переломился пополам. Однако Дуболом не стал отшвыривать жертву по горячим следам, а перевел добрый взгляд на меня.
— Что делать с ним, хозяин? — заполнил помещение гулкий звук, точно из бочки.
Я поперхнулся. Поначалу глаз, уставившихся на меня, было очень много. Потом их стало меньше, и количество уменьшалось с каждым мгновением — люди спешили покинуть гостеприимное заведение во избежание дальнейших конфликтов со мной и моим ручным великаном…
— Отпусти, — махнул я рукой. — Будет с него.
Я полагал, что Дуболом просто разожмет руки, но он неспешно размахнулся и швырнул верзилу в сторону двери. Толпа, спешащая к выходу, моментально раздалась… и бедняга со свистом вылетел на улицу. Оттуда сейчас же послышались грохот, ругательства и звуки удаляющейся драки. Я передернулся, синяки тут же заныли, и я пожелал тому бедняге на своей шкуре испытать такое же.
— Хорош, — оценивающе взглянул барон на Дуболома. — Где вы его купили, господин Хорс?
— Я не покупал, — смутился я. — Это долгая история, быть может, как-нибудь и расскажу. Спасибо, Дуболомище. — Дуболом расплылся в довольной улыбке и махом выпил большущий графин пива, поднесенного служанкой.
— Его совут Дуболом? Как интересно…
Я почувствовал, что краснею, устыдившись.
— Вообще-то нет, это я его так называю. Так вышло. А настоящего имени я не знаю. Как и своего, впрочем.
— А у него самого вы не спрашивали? — спросил барон, продолжая восхищенно изучать Дуболома.
— Нет, — озадаченно ответил я.
— Как тебя зовут, дружок? — миролюбиво спросил Кахтугейнис.
— Куда зовут? — насторожился Дуболом.
— Хм… Как твое имя?
— А… Это… Имя мое — Бдрыщ.
— Ась? — это уже я, от неожиданности.
— Бдрыщ мое имя.
Я попробовал про себя произнести сию дикую комбинацию букв и после нескольких попыток отказался от этой непосильной задачи. Барон, судя по всему, испытывал те же затруднения.
— А можно я буду продолжать звать тебя Дуболомом? — жалобно спросил я.
Тот несколько мгновений переваривал мой вопрос, потом согласно кивнул.
— Те все можно, ты хозяин.
— Ну, хорош! — восторженно вздохнул барон. Я забеспокоился, как бы не случилось с ним припадка на почве крайнего восхищения. Но, вроде бы, падучей Кахтугейнис не страдал. — Продайте его мне, Хорс!
Я развел руками.
— Он ведь не раб. Он сам решает, кому служить, а кому — нет.
— Правда? Бдрыщ, пойдешь ко мне служить?
— Не. Бдрыщ никому не служит, только хозяину, — убежденно прогудел Дуболом, и моя встрепенувшаяся было надежда сразу захирела.
— Ну да, а хозяином могу быть и я, — не моргнул глазом барон.
— Не. Хозяин — он.
— Не пойму, как вы заслужили такую преданность? — удивился Кахтугейнис.
— Ничего особенного… Просто жизнь ему спас.
Барон вытаращил глаза.
— Спасти жизнь такой горе? Научите, господин Хорс, век не забуду!..
Мы выбрались из кабака и пошли искать другой, более гостеприимный. Дуболом при выходе наткнулся лбом на косяк и вышел вместе с ним. Вслед понеслись проклятья, но никто не решился востребовать ущерб.
— Господин… э-э-э… Охара, — начал я. — И все-таки, каким же образом тогда я получил коня, за один день научился на нем ездить, причем неплохо, после чего с полной сумой припасов двинулся в путь? Ко всему прочему, происходило это, я точно помню, в вашем замке.
— Ума не приложу, — покачал головой барон. — Насколько я могу судить, у нас с вами совершенно разные воспоминания. Вот, скажите на милость, как могло так случиться, что я много позднее обеда получил срочную депешу из столицы и был вынужден тут же выехать в Райа? И однако, ни разу за весь день я не встречал ни вас, ни вашего так называемого конюха, ни даже столь загадочного коня, которого я вам, якобы, подарил, и которого у меня никогда и не было в собственности.