Три мира одиночества

и только удушающая жара летом и потоки воды, заливающие улицы во время дождей напоминали об Индии. Однако после ухода англичан и распада их колонии на Индию и Пакистан четыре миллиона беженцев наводнили улицы несчастного города, и сотни, а порой - и тысячи людей ежедневно умирали тогда на них от болезней и голода. Вторая волна беженцев, захлестнувшая столицу Западной Бенгалии в 1971 году, еще более усугубила ее проблемы. С тех пор Калькутта стала для индийцев символом нищеты, грязи

и запустения, и заслужила репутацию города, абсолютно непригодного для существования. Заросшие мхом, а кое-где - даже

и деревьями, величественные викторианские дома с покоробившимися окнами, изможденные рикши, последние в Индии. Правительство много раз пыталось запретить их и в Калькутте, в 1982 году даже были уничтожены двенадцать тысяч повозок, но власти оказались бессильны дать другую работу десяткам тысяч голодных людей. Уходящие в небо небоскребы делового центра и женщины, стирающие белье в прудах возле мемориала королевы Виктории, тощие коровы, пасущиеся рядом с ними. Безмолвный и отчаянный крик протеста улиц Ленина, Маркса и Хошимина, многочисленных красных флагов и изображений серпа и молота на стенах домов.

- А с неба на вой человечьей орды

Глядит обезумевший бог.

И руки, в отрепьях его бороды,

Изъеденных пылью дорог, - продекламировала вдруг Кали.

Кэллоин резко повернулся на ее голос

- Все еще ищешь справедливости, маг? И уверен, что уж ты, в отличие от других, сможешь сделать мир лучше? - с насмешкой спросила Кали, - Но способен ли ты предвидеть последствия своих действий? Найти правду даже в своей душе?

- Думаю, что да, - твердо ответил он.

- Прекрасно. Отчего бы и не попробовать? Не в этом, современном, насквозь лицемерном и лживом мире, где за красивыми словами о равенстве возможностей, свободе и демократии неизменно прячутся самые грязные намерения и под предлогом защиты вечных ценностей ежедневно вершатся самые страшные и гнусные преступления. Царство мелких и пошлых людей, думающих лишь о своей выгоде и наслаждениях. Здесь и сейчас у тебя нет соперников, Кэллоин. К тому же я думаю, что тебе будут отвратительны грязные игры бесчестных политиков и Запада, и Востока. Испытай себя в другом мире, полном безумной силы и жестоких страстей. Иди туда и выбери для себя идеального героя, помоги ему и посмотрим, что у тебя получится.

- Где же находится этот мир?

- Здесь - и не здесь. Разгадаешь ли ты эту нехитрую загадку, маг?

- Значит, в прошлом? Разве это возможно, Госпожа?

- Для меня нет ничего невозможного. Время - как змея, кусающая свой хвост. Новые народы рождаются, чтобы вытеснить

и сменить старые. В заросших травой курганах и полуразрушенных мавзолеях истлели кости всеми забытых великих владык прошлых эпох. И новые властители новых народов опять ведут людей по прежней заезженной колее старого как мир пути, и нет конца этой вечной цепи ошибок и заблуждений. Я чувствую, что ты уже выбрал Его. Иди, Кэллоин.

Исхудавший узник был хорошо сложен, высок ростом, рыжебород, с белым румяным лицом и открытым высоким лбом.

- Они распространяют глупые слухи и называют меня каранаусом, полукровкой, и джете, разбойником, который сегодня отнимет у соседа овцу, а завтра - корову, - говорил он Кэллоину, - Чушь. Я сын барласского бека. А они только на словах исповедуют Ислам, и мы считаем степняков кяфирами. Их хан приказал туркменам схватить меня и мою жену, и вот уже шестьдесят два дня я непонятно за что сижу здесь. Вчера я дал слово Аллаху, что сам никого не посажу в тюрьму, не разобрав дела. И я ни о чем не прошу тебя - только меч. Я разгоню ленивых и никчемных сторожей и выйду на свободу.

- Неплохое начало, - сказала Кали, - А твой избранник ведь не бежал, выйдя из своей темницы. С мечом в руках он вошел в дом арестовавшего его Али-бека Джаны-Курбаны и тот в ужасе дал ему коней, оружие, припасы - все, что он потребовал. Какой сильный характер, и какие задатки вождя у этого почти никому не известного человека. Посмотрим, что будет дальше. Ну, хотя бы три года спустя. Смотри, как он изменился, Кэллоин.

Сошедший с коня высокий рыжебородый мужчина явственно припадал на правую ногу, левое плечо было выше правого, но это никак не отразилось на гордой посадке его головы.

- Все потеряно, Кэллоин, - печально сказал он, - Не Ильясу-Ходже проиграл я эту битву, а самому Аллаху. Всевышний не захотел моей победы, он послал сильный ливень и наша конница, которой нет равной во всем мире, увязла в грязи. Дорога на Самарканд открыта, а в городе нет ни стен, ни гарнизона, ни военачальников. Великий Самарканд снова, как во времена яростного и неистового Чингисхана, обратится в пепел и прах, и неизвестно, сможет ли он возродиться на этот раз.

- Все может быть, - задумчиво произнес Кэллоин и вышел из юрты. Вокруг него шумел восточный базар.

- Великий хан Моголистана идет сюда, - кликушествовал старый седой дервиш, - Бросайте свои дома и бегите, жители славного Самарканда, потому что в нашем городе не уцелеет ни один человек.

Собравшиеся вокруг люди горестно вздыхали, внимая пророчествам божьего человека.

- А мы и не желаем уцелеть, - сказал Кэллоин устами студента медресе Маулана-Заде, стоявшего неподалеку, - Лучше погибнуть в бою или закончить жизнь на виселице, чем гнуть спину перед дикими монголами, ложными мусульманами. Как скот продаем мы этих кяфиров-язычников на рынках Дамаска и Багдада. И если они, действительно, идут сюда, я заранее объявляю себя себардаром - висельником. Кто будет защищать этот город вместе со мной

и моими друзьями?

- И ведь это, действительно, сработало, - задумчиво сказала Кали, - Они повсюду возвели баррикады, оставив свободной для прохода лишь одну, главную улицу. Когда монголы вошли в город, на них со всех сторон посыпались стрелы и камни. Понеся большие потери Ильяс-Ходжа вынужден был сначала отступить, а потом и вовсе уйти от Самарканда не получив ни добычи, ни выкупа. Но руководители себардаров, кроме Маулана-Заде, были казнены, едва в Самарканд вернулся твой подопечный, Кэллоин.

- Почему он хромает сейчас?

- После первой вашей встречи он был ранен в Сеистане - двумя стрелами, в битве с туркменами, и теперь жестоко страдает от последствий этого ранения. Через двадцать лет он прикажет расстрелять из луков взятого в плен правителя Сеистана. Не самая жестокая расплата за свои многолетние мучения, не так ли? Но не слишком ли часто ты помогаешь Ему? Давай оставим его на тридцать лет и посмотрим, чего он сможет добиться за это время. Смотри, вот он уже на берегу реки Сосна, притока Дона. Ты хочешь поговорить с ним?

- Ты думаешь, мной движет честолюбие, Кэллоин? Ерунда, - подавая ему новую чашу с кумысом, говорил Тамерлан, - Какой

я хан? Хан сидит в другой юрте. От его имени я составляю свои указы и чеканю монеты. Он не мешает мне. Пусть пользуется почетом и живет в свое удовольствие. А я никогда не имею достаточно времени, чтобы царствовать, и принужден трудиться в пользу подданных, которых Всевышний поручил мне, как священный залог. Это всегда было и будет моим главным занятием. Жизнь человека коротка, а сделать следует многое. Ты не представляешь, какие богатства захватил я со своими воинами. Но что мне они? Все деньги идут на строительство и украшение городов, благоустройство дорог, помощь бедным и содержание армии. Бог оказал мне милость, дав возможность установить столь хорошие законы, что теперь во всех государствах Ирана и Турана никто не смеет сделать что-либо дурное своему ближнему, знатные не смеют притеснять бедных. Я ведь не хочу, чтобы в день страшного суда бедные тянули меня за край одежды, прося мщения против меня. Я ко всем отношусь одинаково строго и справедливо, не делаю никакого различия и не выказываю предпочтения богатому перед бедным. Мой сын Мираншах, наместник бывшего улуса Хулагу, не справился со своими обязанностями и встречал меня на коленях и с арканом на шее. Я бросил его в тюрьму и описал все имущество, включая наложниц. Драгоценности проворовавшихся сановников описывать не пришлось - они принесли их сами. Мои внуки Искендер и Пир-Мухаммед, не оправдавшие оказанного им доверия, были лишены должностей правителей в Фергане и Фарсе и наказаны палками. А для простых людей я строю больницы и во всех завоеванных провинциях бедняки обязаны явиться к назначенным мной людям, которые выдают им специальные знаки на получение бесплатного питания. Я терпеливо разбираю каждое дело и никогда не даю обещания, которого не в состоянии исполнить. Я равнодушен