Страница 7 из 9
В семье, как говорят, ртов прибавлялось: родился сын Александр. Друзья и соседи, с которыми успели сжиться Любецкие, поздравили их с событием: четверо детей, сами вдвоем - уже немаленькая община. Председатель колхоза и говорит под занавес:
- Закончим строить кирпичный дом, выделим вам, Петро, квартиру. Жить вам и жить в Крыму.
- Посмотрим,- покивал головою хозяин.- Страшно засидеться на одном месте.
Петр усмехнулся. И не понять было - говорит он правду или шутит. Но окончился срок договора, и Любецкие опять завербовались, уехали в Архангельскую область. Сколько зеленых дубрав, полноводных рек, блестящих озер и водоемов, засеянных хлебами полей, шумных городов и суетливых станций повидал Алексей в дороге! И все то на бескрайних просторах России, как самая высокая и чистая поэзия, навечно прописалось в душе.
На Севере взрослых и подростков удивили и стройки пятилеток, и нетронутость природы, и деревянные сказочные строения на берегах рек, на тихих лесных полянах.
Поселок Шунема - самый красивый из тех, которые им приходилось видеть, микрогородок со школой, клубом, магазинами, больницей.
Зачаровала поселенцев судоходная, богатая рыбой Северная Двина. Алексей с младшим своим братишкой Миколкой, случалось нередко, выбегали на высокий, обрывистый берег реки, молчаливыми взглядами провожали пароходы. А то на не очень мудрые снасти ловили в затоках щук.
Поселок Шунема славился баней. Докрасна распарятся, бывало, сильные, мускулистые лесозаготовители, а тогда на морозе жестким сыпучим снегом растирают тело. И тут тебе все простуды в сторону.
В Шунеме Алексей окончил пять классов. Из всех учителей наиболее запомнилась Галина Ивановна Смоленская. В суровый, малонаселенный край приехала она по направлению. Обвыклась среди трудолюбивых людей. Вышла здесь замуж. И о лучшей жизни не мечтала.
Галина Ивановна очень любила детей. Ученики с охотой оставались после уроков, что, прямо нужно сказать, редкое исключение из неписаных правил. Алексею, у которого к тому времени в голове смешались русские, белорусские, украинские говоры, учительница помогла освоить русское правописание и грамматику, подтянула по математике.
С каким нежеланием расставались дети Любецкие с Севером - таким морозным, заснеженным, богатейшим на дары природы краем!
В селе Ольгино, что в Херсонской области, Петр Любецкий работал трактористом, Мария Филипповна была дояркой. Алексей, закончив восьмилетку, пошел на кирпичный завод. Не столько ради заработков, потому что они были ниже, чем в колхозе, как закалять свое тело, готовиться к более тяжелым испытаниям, которые всегда и каждого могут встретить в жизни. Идти вперед, в жизнь, не бояться трудностей звало юное сердце и песня «Партизан Железняк», которую здесь обязательно пели за праздничным застольем:
В степи под Херсоном
Высокие травы.
В степи под Херсоном курган,
Лежит под курганом,
Заросшим бурьяном,
Матрос Железняк-партизан…
С песней этой провожали Алексея в школу электриков в Кривой Рог. Слез ни у кого не было на глазах. Привыкшие к переездам люди принимали такое прощание как надлежащее. Тем более обрадовались родители, когда узнали, что сын учится параллельно и в вечерней школе.
«За два года,- писал Алексей в письме родным уже в Речицу, куда они переехали навсегда,- закончу десятилетку и приобрету специальность».
Так все и получилось, как было задумано.
Старательного, знающего молодого специалиста оставили на месте, в Кривом Роге, направили электриком на завод строительных деталей.
Недолго работал Алексей Любецкий в новом коллективе, но добрую память оставил о себе. Часто слали ему письма друзья в Речицу, где он стал работать котельщиком-сборщиком на судостроительной верфи, не порывают с ним связи и теперь.
С радостью, как-то торжественно приняли его в бригаду коммунистического труда Ивана Павловича Реченьки. Дружный был коллектив. Все жили заботами предприятия, но не забывали и друг друга - помнили о личной жизни каждого члена бригады.
Это ребята из бригады Реченьки добились ему квартиры. Доказали завкому и администрации, что молодому и холостому призывнику Алексею Любецкому наиболее нужна жилая площадь, где бы он смог жить вместе с родителями.
В рабочем коллективе, правда, молодого судосборщика не только гладили по головке, добиваясь для него всяческих привилегий.
Однажды, когда он и друзья отрастили были длинные волосы, тот же, внимательный и чуткий к людским требованиям, бригадир Иван Реченька собрал ребят в конторке мастеров и сказал:
- Если сегодня не сходите в парикмахерскую - завтра же всем пообстригу чубы автогеном!
Они знали, что Иван Павлович при всей своей требовательности, никогда не решится на такое жестокое наказание, но дружной, говорливой компанией зашли в парикмахерскую. И, на удивление, не обиделись на бригадира, никто не затаил на Реченьку зла.
Искренне, тепло бригада проводила Алексея Любецкого на службу. Слов было немного, но таких точных и веских, что никогда их не забыть. Бывшие фронтовики и партизаны, лучшие люди коллектива, будто наперед знали, что он призывается в пограничники, наказывали ему бдительно стоять на страже завоеваний Октября.
В районном Доме культуры Алексею Любецкому и другим его друзьям-судостроителям школьники поднесли букеты живых цветов, начальник отдела кадров предприятия - бывший фронтовик, офицер запаса,- вручив ему ценный подарок, сказал:
- Служи честно, Алеша! Береги Отчизну! Мы, бывшие воины, заплатили кровью и жизнями за ее независимость, силу и расцвет!
В те торжественные минуты вспомнились Алексею и дядя Иван без руки, и дед Филипп, который в грозном сорок первом пропал без вести на фронте, и многие памятники и обелиски по сторонам путей-дорог.
Такой же новобранец, годок и друг Петр Иваницкий, видимо, вспоминал что-то другое, самое близкое и незабываемое - молчаливо всматривался он в строгое лицо женщины на плакате военных лет «Родина-мать зовет!»
На вечере в своей квартире дала волю слезам Мария Филипповна. Мать, возможно, не столько беспокоилась за судьбу Алексея - понять женщину было не трудно,- сколько вспоминала пережитое, бесхлебное и безвольное военное лихолетье, опять же тот мучительный сорок первый, невосполнимые потери родных и близких.
Повеселевшие от вина, дружно пели девчонки: и они вспоминали священную войну, ту ярость благородную, которая кипит, никогда не остынет в жилах младших поколений героев-победителей.
Родные и близкие друзья провели Алексея до военкомата, распрощались. Дороги их разошлись.
В Гомельском областном военкомате новобранцы увидели людей в зеленых фуражках. Поняли без слов: они будут служить на границе. Правда, от них никто и не утаивал этого.
- Будете служить в Краснознаменном Западном пограничном округе,- кратко сказал приезжий капитан.- А пока что все пройдете еще одну, заключительную медицинскую комиссию.
Офицер многих просто перепугал. Никто же из новичков не ожидал этой проверки. Некоторые ребята - чего грех таить - перед расставанием взяли по полной мере, а теперь испытывали жестокое похмелье. А тут комиссия - строгая, придирчивая. Давление большое - бери чемодан и поезжай домой, ожидай повестки в другую команду. А все уже представляли себя пограничниками - теми бессонными дозорными, о которых немало читали занимательных книг, видели в кино и на голубом экране.
Через несколько суток Алексея Любецкого и других новичков темным вечером, по крутой горной дороге повезли на заставу - ту самую, на которой он и служит. Свободные от службы пограничники с нетерпением ожидали свою смену. Была музыка, торжественные речи. Майор Тюрюкин, как бы между прочим, повторил: застава отличная. Затем он поздоровался за руку с каждым молодым солдатом - при электрическом освещении засматривал в лица, запоминал и изучал людей.
Прапорщик Александр Муршудов такой дал ужин новичкам, что хоть было распускай ремни. Запивать принесли по кружке парного молока.