Страница 9 из 14
Профессор Бехтерев указывал и на удивительные примеры телепатического общения, какие ему удалось наблюдать в одном из венских институтов.
Его последователь Александр Барченко принадлежал к тем немногим людям, кому удалось приподнять завесу таинственности над фантастическими способностями, данными человеку природой. В 1911 году ученый проводит ряд сенсационных опытов, связанных с изучением телепатических волн, или, как их называли в начале века, N-лучами. «Энергия,N» соперничает с электричеством в способности распространения по медным проводам. Приложите к голове испытуемого медную пластинку, а медную проволоку от нее проведите в другую комнату (темную) к такой же медной пластинке или диску над экраном. Последний будет усиливать свечение всякий раз, когда испытуемый будет проделывать в другой комнате описанные выше мозговые упражнения», — писал Барченко в № 12 журнала «Жизнь для всех» в 1911 году.
Методика экспериментов была следующая: два обритых наголо добровольца надевали на голову алюминиевые шлемы оригинальной конструкции, разработанной Барченко. Шлемы участников опыта соединялись медной проволокой. Перед испытуемыми были два овальных матовых экрана, на которых им предлагалось сосредоточиться. Один из участников был «передающим», другой — «принимающим». Как тесты предлагались слова (например «самовар», «таракан» и т. д.) или изображения. В случае с изображениями положительный результат угадывания был близок к ста процентам, а в случае со словами получались ошибки, в большинстве своем связанные с шипящими или глухими буквами.
В статье «Передача мысли на расстояние», часть II, напечатанной в 32-м номере журнала «Природа и люди» за 1911 год, Барченко описывает один оригинальный аппарат, используемый для опытов: «Располагая самым дешевым воздушным насосом, можно построить разновидность прибора, заменяющего «стенометр» Жуара. Внутри тонкого стеклянного колпака каплей дамар-лака, канадского бальзама, или расплавленного с бурой стекла подвешивается сухая тонкая шелковая нить, на конце которой укрепляется в равновесии тонкая сухая соломинка, служащая стрелкой-указателем. На конце соломинки распушен тончайший хлопочек гигроскопической ваты. Диск насоса посыпан мелко толченной солью. Отверстие насоса защищают кусочком сухого картона с пробуравленными дырочками и небольшим бортом, чтобы не сдуло соль. Разреживают воздух осторожно, и аппарат готов к действию. Сосредоточьте взгляд на клочке ваты, стрелку можно повернуть взглядом».
Революционное лихолетье на время прервало занятия Барченко. В поисках заработка и пайка он стал читать лекции на судах Балтфлота. Его просветительские выступления были настолько зажигательными, что группа матросов-балтийцев выразила желание вместе с ученым пробиваться с боями в Тибет и, достигнув Шамбалы, установить связь с ее великими вождями. Моряки направили письма в ряд инстанций, но ответа так и не получили.
К этому времени Александр Васильевич уже был активным сотрудником Института мозга и высшей нервной деятельности академика Бехтерева. Здесь он проводил опыты и делал доклады как член Научной конференции. Уже тогда Барченко работал над созданием нового универсального учения о ритме (гамме), применимого в космологии, космогонии, геологии, минералогии, кристаллографии, к явлениям общественной жизни и к биопсихическим проявлениям индивида. Позднее он назовет свое открытие «Синтетическим методом, основанным на древней науке». В сжатом виде это учение будет изложено в книге «Дюнхор».
Голод заставил Александра Васильевича покинуть Петроград и перебраться в Мурманск, где можно было прокормиться и где он был принят на должность председателя научного совета в местном отделе народного хозяйства. Здесь ему удалось организовать экспедицию в центральные районы Кольского полуострова. Научная партия отправилась туда в конце лета.
Если взглянуть на карту Кольского полуострова, то в самом центре его сразу заметишь длинный язык Ловозера. Оно тянется с севера на юг. Вокруг тундра, заболоченная тайга (аборигены называют ее тайболой), местами сопки. Здесь живут лопари. Они ловят рыбу или пасут оленей, так же как это было 100, 200, 1000 лет назад. Жизнь в суровом краю сделала их тихими, покладистыми людьми.
Зимой тут властвует ночь. Летом не заходит солнце. Морозы такие же, как в Сибири, и на тысячу километров ни души. Словом — гиблые места. Жизнь теплится лишь в маленьких поселках и стойбищах.
Однако именно здесь, в этом пустынном, диком краю распространено необычное заболевание— эмерик, или меряченье. Иногда его называют арктической истерией. Оно повергает в недоумение современных психиатров. Им болеют не только северные народы, но и русские— без разницы. Трудно отыскать что-нибудь похожее на это явление. Ясности нет и по сей день, тем более что с конца 20-х годов многие исследования в этой области были засекречены ОГПУ Но некоторые склонны сравнивать меряченье с состоянием зомби.
В конце XIX и начале XX века на крайнем севере России и в Сибири состояние эмерик охватывало большие группы населения. В связи с этим даже появился термин «психическая зараза». Юкагиры и якуты обычно связывали эту болезнь с кознями тундровых шаманов, разгневанных на людей, тревожащих их покой. Русские, также подверженные этому состоянию, называли его «лангутским припадком». В 1870 году сотник Нижне-Колымского казачьего отряда в ужасе сообщал местному врачу: «Болеют какою-то странною болезнью в Нижне-Колымской части до 70-ти человек. Это их бедственное страдание бывает более к ночи, некоторые с напевом разных языков, неудобопонятных; вот как я каждодневно вижу 5 братьев Чертковых и сестру их с 9 часов вечера до полуночи и далее; если один запел, то все запевают разными юкагирскими, ламаутскими и якутскими языками, так что один другого не знает; за ними их домашние имеют большой присмотр»[23].
Экспедиция, возглавлявшаяся заведующим Мурманским морским институтом краеведения, корреспондентом Ученой конференции при Петроградском институте по изучению мозга и психической деятельности Александром Васильевичем Барченко, прибыла в Ловозеро в конце августа. Встретившись с лопарями, рыбачившими в этих местах, ученый попросил отвезти их на Роговый остров, но те наотрез отказались. Рыбаки утверждали, что только местные шаманы, как их здесь называли— нойды, могут туда плавать. Вся территория острова была сплошь покрыта оленьими рогами. Их на протяжении тысячелетий свозили колдуны окрестных племен как дань духам местности. Обычай запрещал шевелить оставленные ими рога — это могло привести к буре или несчастьям. Только шаманам позволялось появляться на острове, где находилось древнее капище. Приезжая туда, они привешивали на кучи рогов венки из березовых ветвей и куски жертвенного мяса.
Лишь через несколько дней один местный парнишка, сын священника, согласился перевезти членов экспедиции на своем паруснике. Погода была безмятежна, но стоило им приблизиться к таинственному острову, как поднялся невероятно сильный ветер, отогнал их утлый ковчег, сломав мачту. Повторно члены экспедиции не рискнули испытывать судьбу.
Не достигнув Рогового, экспедиция решила высадиться на южном берегу Ловозера, в районе туземного погоста. Здесь их ожидала новая тайна. Местность вокруг представляла собой болотистую тундру, которую прорезали скалы. Но у южной оконечности озера начиналась мощеная дорога протяженностью полтора километра, которая вела к соседнему Сейдозеру. Эта трасса заканчивалась необычной площадкой, с которой отчетливо была видна вертикальная поверхность одной из скал на другом берегу. На ней была нарисована огромных размеров светлая фигура человека — по контуру. Все указывало на то, что здесь находилось древнее капище. Сотрудник экспедиции астрофизик Кондиайн отметил, что Роговый остров и фигура находятся на одной прямой. Кроме того, он обнаружил здесь и специфические геомагнитные феномены.
Местные аборигены называли контур «стариком». По их поверьям, эта огромная белая тень, лежавшая на скалах и напоминавшая фигуру человека, была чем-то вроде живого существа, каким-то энергетическим сгустком, оказывавшим сильное влияние на жизнь окрестных лопарей. Страх перед «стариком» был неимоверный, иногда он переходил в настоящий ужас. Одно лишь упоминание о нем повергало несчастных в состояние, похожее на меряченье. Кондиайн наблюдал один такой случай: «Погода менялась, ветер усиливался, облака собирались, надо было Ожидать бури. Часов в 11 я вернулся на берег. Шум ветра и порогов речки сливались в общий шум среди надвигавшейся тьмы ночи. Луна поднималась над озером. Горы оделись чарующей дымкой ночи. Подходя к веже, я испугал нашу хозяйку, она приняла меня за «старика» и испустила ужасный вопль и остановилась как вкопанная. Насилу ее успокоил»[24].
23
Мицкевич С. М. Мэнэрик и эмириченье. Формы истерии в Колымском крае. — Л.: Изд-во Академии наук. 1929. — С. 29.
24
Цитируется по письму жены Кондиайна Э. Кондиайн-Месмахер С. Барченко от 3 января 1961 г.