Маглор. Трилогия

Я полюбовался на ее застывшее в ярости лицо и безразлично добавил:

– И еще мне неинтересно, чего ты хочешь и что тебе нравится, а что – нет. И обмануть меня тебе тоже не удастся, можешь быть уверена. А сейчас, если хочешь есть, я разбужу камеристку и она поможет тебе одеться.

О том, что комендант уже в курсе моего повышения, я догадался, едва попросил его снять везде запоры и не ставить в ванную комнату воспитанницы крепких дверей.

– Что-нибудь легкое, вроде дверцы шкафа, чтоб любой мог пинком выбить, – пояснял я воину при ней, и Догар кивал с самым вежливым видом.

Мэлин слушала так же молча и хмуро, как и собиралась на поздний завтрак. Что там у нее на душе, я не знал, да и не желал знать. Заклинание подчинения, сплетенное еще ночью и повешенное мною на нее, можно было активировать в любой момент, достаточно сказать вслух или про себя кодовое слово. Само собой, я и в мыслях не имел злоупотреблять своей властью или злорадствовать, ни в коей мере. Но и выпускать ситуацию из рук тоже больше был не склонен.

В этот день на занятия Мэлин я не пустил, посадил в комнате отдыха и сказал, что она может делать все, что хочет. Только не выходить в коридор. И занялся своими делами – отчетом, планами и просто проверкой резерва и подсчетом, нужно ли использовать накопитель, чтобы пополнить потраченную энергию, или можно подождать, пока она восстановится естественным путем.

В этом вопросе была одна тонкость: дома, на плато магов, резерв у нас растет, не очень ощутимо, но неизменно. А здесь, в крайне бедных магией землях, может сокращаться, если подолгу держать его заполненным менее чем на две трети. Вот и сливают те, у кого нет необходимости в постоянных затратах, по каплям в накопители, на самый крайний случай.

– Мэлин, построй мне башню! – Вакринт, за которым сейчас присматривала Нувилия, подобрался к девчонке с коробкой кубиков и вдруг оглянулся на меня. – Можно, дядя маг?

– Конечно, – на миг оторвался я от своих записей, – она же тебе сестра. Сестры всегда помогают.

Как-то странно она скривилась, но не сказала ни слова. Впрочем, это касалось только меня. С малышом Мэлин обращалась очень умело – и разговаривала, и нос вытерла вовремя, и башню построила, и даже покатала его на деревянной игрушечной тележке, похожей на тележку зеленщика.

И вообще вдруг начала вести себя так, словно она вполне обычная девчонка, и словно это не она вчера ходила по карнизу, а ночью пила яд.

Я только усмехался про себя и заготавливал заклинания, зелья и способы действия на все случаи жизни, совершенно не веря, что ее хватит надолго. Следил за нею за обедом, очень корректно попросив Нувилию не делать моей воспитаннице скидок, гулял рядом по двору. Убедившись, что Мэлин вполне восстановила здоровье, привел на тренировку, объявив мальчишкам, что бегать и прыгать она будет в два раза меньше. Тренировка едва не закончилась потасовкой, кое-кто рыжий и очень хитрый попытался всех задержать, сделав заранее приседания, и мне пришлось ввести новые правила. А заодно пообещать с загадочным видом, что завтра утром у всех будет возможность обойти остальных и заработать приз.

После ужина, едва гувернеры забрали бастардов, воспитатели выжидающе уставились на меня, ожидая пояснений. И как бы мне ни хотелось просто сухо объявить, что все у меня отлично и они могут заниматься своими делами, пришлось сделать над собой усилие и пояснить, что я откровенно поговорил с Мэлин о ее поведении. Все-таки в этом деле они встали на мою сторону, хотя я маглор, а она чистокровный человек и дочь их любимого короля. Незаконная и невоспитанная, не имеющая совершенно никаких прав, но крови от этого в ней было ничуть не меньше, чем в законных братьях.

– И вы надеетесь, – деликатно осведомился Шангор, – что она образумится?

– Я намерен не спускать с нее глаз ни днем, ни ночью, – твердо объявил я, – и потому буду спать в ее будуаре, там уже ставят кушетку и ширму. Поэтому разрешите покинуть вас. Спокойной ночи.

Они проводили меня потрясенными взглядами. Да я и сам себе поразился бы еще два дня назад, если увидел в этот момент. Но тогда я еще не знал, на что способен, если поставить меня в безвыходное положение.

Первым человеком, которого я встретил, войдя в покои Мэлин, была ее гувернантка, застилавшая потеснившую остальную мебель кушетку. Выражение ее лица было кисловатое, но я твердо решил не обращать внимания ни на чьи вздохи, взгляды и мнения. И полученное утром разрешение действовать по собственному усмотрению ощутимо подогревало эту решимость. Вот и прошагал к своей кушетке решительно, как стражник к амбразуре, раздвинул затянутую гобеленами внушительную ширму, приставил к изголовью стул, на который намеревался сложить верхнюю одежду.

– Господин маглор… – дрожащий голос, раздавшийся из-за ширмы, мог принадлежать только моей воспитаннице, и я, подавив раздражение, шагнул на нейтральную территорию.

– В чем дело?

– Я хотела поговорить.

– Но у вас по расписанию сон.

– Всего несколько минут, я же утром спала дольше.

– Зато вечером мы уложили вас на два часа позже, – сухо парировал я, посмотрел на ее несчастное личико и решил выслушать. Ведь ясно, что она придумала что-то новенькое, и пока не испробует на мне свою идею, не успокоится. Да и мне уже не терпится узнать, что уготовила для меня эта сумасбродка.

– Хорошо, – с легким вздохом и показной досадой согласился я, снимая, словно ненароком, шапочку, – у тебя пять минут.

– Маглор Иридос… – Ее эмоции вскипели волной горького отчаяния, и девчонка на миг задохнулась, но тут же взяла себя в руки. – Я хочу попросить… нет, пообещать. Я буду делать все, как положено, и больше никогда не стану сопротивляться. Если хотите, могу клятву дать, на крови или на локоне. Только не нужно… тут спать, пожалуйста.

В глазах бастарды блеснули слезинки, и она спешно отвернулась, а я молча встал и направился прочь из ее комнат. Вот потому и не снимаю никогда защиту, что меня пока еще очень легко разжалобить и под впечатлением от чужих эмоций уговорить делать то, чего, по здравом размышлении, не стал бы совершать ни за какие гонорары.

Но зря девчонка надеется – сердито сопел я, входя в двери собственной башни, – что если я сплю на полсотни шагов дальше, чем намеревался, то ей удастся устроить очередную каверзу. И что я прощу хоть малейшее нарушение распорядка дня или установленных правил.

– Маглор Иридос?.. – Ганик, расположившийся в гостиной, явно намеревался отпраздновать мое отсутствие с размахом и со всеми удобствами.

Скатерть со стола была снята и на нем красовались все лакомства из буфета, которые я разрешил слуге брать, дабы не таскать ничего без моего ведома. А также стояла большая глиняная кружка с горячим чаем, щедро забеленным сливками, и туесок с медом, происхождение которого я не помнил.

– Откуда мед?

– Так эта… Косилла принесла.

– Кто такая Косилла? – проверяя мед на наличие ядов и зелий, язвительно осведомился я.

– Гувернантка этой, дочки… ну, Мэлин.

– Ганик, ты наказан. Я же велел ни у кого ничего не брать!

– Но она же…

– Я прекрасно понимаю, что это «она». Но так же отлично знаю, что Мэлин – ведьма, и прикинуться этой самой Косиллой ей ничего не стоит. И потом не проси у меня зелий, если вдруг станешь рогатым или зеленым в цветочек. А сейчас возьми свой чай в свою комнату… ну и пару печений. Исключительно потому, что я сегодня добрый. Остальное, и мед тоже, уберешь в буфет. И через пять минут чтоб спал!

И, неимоверно ругая себя за проявленную сентиментальность, отправился в свою комнату, очень надеясь, что хоть сегодня удастся выспаться как следует и меня не поднимет среди ночи никакое чрезвычайное происшествие.

Мои надежды оправдались. Ничего за ночь так и не произошло. А утром Мэлин в мальчишеской одежде смирно стояла под присмотром озадаченно поглядывающей на меня гувернантки возле тренировочного зала и смотрела безучастными глазами смирившегося со всем существа.