Император Терний

— Имя?

— Молион из Хонеере.

Он прошипел это сквозь зубы.

— Йорг, с запада. — У меня было слишком много королевств, чтобы перечислять их сейчас. — И ты сделал две ошибки, Молион. Сначала дал мне свой палец. Но было и кое-что похуже. Когда я за него схватился, ты позволил использовать его против тебя, использовать, чтобы лишить тебя гордости. Не множь ошибки, парень. Палец ты потерял в тот момент, когда я взялся за него. Нужно было броситься вперед и дать ему сломаться — невелика цена за то, чтобы спасти руку и надрать мне задницу. — Я окинул взглядом собравшихся восточных королей. — С вашей стороны ошибка доверять этому. Он недостаточно силен.

Я сломал палец Молиона. Резкий хруст — и я отправился искать своих.

— Смотрю, ты познакомился с царем Молионом. Недавно на престоле, губит репутацию своего отца.

Доктор Тэпрут оказался рядом со мной и повел меня к Макину и остальным.

— Йорг! — Макин хлопнул меня по плечу. — А я как раз рассказывал герцогу Бонне, что ты от его имени разберешься с его врагами на севере, родичами нашего доброго друга герцога Аларика.

Я кивнул и улыбнулся, понимая, что на моем изуродованном шрамами лице волчий оскал будет смотреться скорее грозно, чем дружелюбно.

— А где Миана? И мой сын?

— Она пошла искать своего отца, сир. Сэр Кент с ней и Горгот, хотя он-то пошел вынюхивать троллей, — сказал Мартен.

— Троллей?

Я повернулся к Тэпруту.

— Говорят, у последнего императора была элитная гвардия, если угодно, гвардия гвардии. Читал, что их описывали как «не людей».

Он дал понять, что тема закрыта, красноречиво пожав плечами.

— Скажи, в каком мы положении, Тэпрут.

— Гляди! — И он выложил клочок пергамента, расчириканный углем. — У тебя девять голосов. У герцога Аларика — два, и может прибавиться еще два, с учетом Готмана и Хагенфаста — его жена обладает там некоторым влиянием, полагаю.

— Элин.

В этот раз я улыбнулся мягче.

— У твоего деда два голоса, еще один у отца Мианы, граф Ганза и лорд Веннит еще могут притянуть три. Смотри-ка!

— Я только…

— Ибн Файед держит под контролем пять голосов. И это делает наши шансы…

— Двадцать пять, — сказал я. — И половины нет от нужного количества.

— Двадцать шесть, если Макин очарует герцога Бонне. — Тэпрут вписал Бонне рядом с голосами калифа. — В твою пользу говорит то, что тебя поддерживают от дикого севера до пустынь Африки. Человеку, который такого добился, точно есть что предложить. Сотня видит людей вроде Молиона, с тесным союзом соседних государств, поддерживающих их. Когда они увидят человека, за которым стоят и калифы в горячих песках, и северные герцоги в своих пиршественных залах, вполне возможно, они решат, что видят императора. — Тэпрут очертил корону у меня над головой. — И подумай, тебе нужен пятьдесят один голос лишь в случае, если все голоса будут распределены.

— Интересно. Пойдите с Макином, поврашайтесь среди Сотни, посмотрите, кого можно склонить на нашу сторону, кто наши враги, кто возглавляет группировки, способные конкурировать с нашей. Когда группировка распадается, куски легко растащить. — Дорожная мудрость: убей голову — и тело твое. — Подключите Миану и Оссера. И Гомста. Пусть Гомст обработает благочестивых.

Тэпрут кивнул. Он собрался было идти, но я схватил его за запястье.

— Минутку, доктор, по поводу смерти папессы могут ходить всякие слухи. Непременно дайте понять, что я тут ни при чем. А если таких слухов нет — запустите.

Тэпрут поднял обе брови, но снова кивнул и ушел.

— Йорг!

Лорд-главнокомандующий Хеммет расталкивал Сотню, как пастух овец.

— Йорг Анкрат!

За ним спешил Дежурный с плотно сжатыми иссеченными губами. Рассказывали, что он проснулся безъязыким от тысячелетнего сна. Я же полагаю, лорд-главнокомандующий в конечном счете распутал хитросплетения древнего языка, когда понял, что ему не нравятся слова Дежурного.

— Лорд-главнокомандующий, — сказал я.

Он метал громы и молнии, судя по лицу.

— Йорг! — Он схватил меня за плечи. В былые времена я просто врезал бы ему лбом по физиономии за такое, но жизнь при дворе сделала меня мягче. — Йорг! — Он снова повторил мое имя, будто не веря себе, и притянул меня ближе, так что мы почти соприкасались склоненными головами, и понизил голос: — Ты убил папессу? Ты правда это сделал?

— Черт, весьма надеюсь. Если она все это пережила, то она куда крепче, чем я думал.

Он нервно рассмеялся, и все обернулись. Затем заставил себя перейти на шепот:

— Правда? Ты это сделал? Черт. Черт, вот это да.

Я пожал плечами.

— Убивать старух легко. Но если я не уйду с Конгрессии императором, то моей жизни хватит лишь на то, чтобы успеть пожалеть о своем поступке. Правда, не было свидетелей, кроме моих людей и Золотой Гвардии, и времена нынче опасные. Даже папу может ждать ужасный конец на дороге.

Когда нужно прикрыть какие-нибудь делишки во Вьене, главное — заручиться поддержкой лорда-главнокомандующего.

Хеммет яростно осклабился.

— Да. — Нахмурился. — Опаснее, чем я мог предположить. Мертвые и у ворот, и внутри. — Он выпустил меня. — Впрочем, не стоит тревожить этим Конгрессию. Их слишком мало, чтобы добраться до дворца. Мы уничтожим их в течение часа.

И он ушел, а Дежурный тащился за ним, как побитый щенок.

49

ИСТОРИЯ ЧЕЛЛЫ

По мере приближения Челлы и ее колонны к Вьене, городки и деревушки по берегам Дануба попадались все чаще. Вскоре череда построек должна была превратиться в непрерывный поток, подступающий к стенам имперского города.

— Стой!

Раздражало, что приказания приходится выкрикивать, но некромантия, все еще отравляющая ее, отступила слишком далеко, чтобы мертвые могли немедленно выполнять ее желания.

Кавалерия остановилась — не слишком аккуратно. Лошади плохо слушаются мертвых, даже если это те же седоки, которых они везли на себе в течение долгого времени. Иные пронзительно ржали и брыкались, когда мертвые хозяева пытались править ими. Челла хотела перерезать им глотки, но Кай убедил ее отпустить животных и отправить их хозяев присоединиться к отряду Мертвого Короля.

— Почему мы остановились? — Кай наклонился к ней, правя лошадью с помощью коленей.

— Мне надо кое-что спросить у Тантоса.

Спускаясь вниз по дороге к злу, можно не замечать, куда идешь, и только оглянувшись назад, видя далекие высоты, где ты некогда жил, понимаешь свой путь. Челла внезапно посмотрела ввысь и прозрела. Такие моменты перемежали ее жизнь, ее полужизнь, тянущуюся уже более ста лет. Не раз они давали ей передышку. Не раз она отступала.

— Идем, — сказала она ему с ноткой нежности. Должно было хватить, чтобы он не пустился наутек.

Они пошли вместе. Кай не хотел, но давил в себе страх.

Челла коснулась дверцы кареты. От прикосновения к металлу ее рука стала сухой и старой. Она открыла дверцу.

— Сейчас? — спросила она, обращаясь к ужасающей пустоте кареты.

И словно в ответ вылетело серое вещество. Кай вскрикнул, когда оно охватило его. На миг Челла увидела нежить, чьи тонкие кости погружались в плоть Кая, минуя одежду и доспехи. Это заняло какое-то время. Слишком долго. Целую вечность. Слабые вскрики Кая заглушили все прочие звуки, плоть извивалась, приспосабливаясь к новому хозяину, пока наконец челюсть не захлопнулась и не зазвенело в ушах.

Тантос повернул голову Кая и посмотрел на Челлу, кости заскрипели. Он молчал. Нежить обходится без слов. Ничто интересующее их не могло уместиться в столь ничтожную оболочку.

— Он выдержит. Он сильный, — сказала Челла.

Тантос забрался обратно в карету. Даже утолив жажду, кони, тянувшие экипаж, продолжали упираться. Двое сдохли, и их заменили. Не было шансов, что лошади довезут его до дворца, — даже теперь, когда он облачился в плоть.

— Ты меня там слышишь, Кай? — Что-то в его глазах говорило о том, что он слышал, хотя крики стали беззвучными. — Тебе не казалось странным, что у нас пять голосов, но только два делегата? Думаешь, Мертвый Король не мог выделить еще троих некромантов или более непорочных людей, преданных ему? Мы ехали вдвоем. Один — главный, а другой — страж, способный восстать, предвидя гибель.