Игра Лазаря

До первого и последнего препятствия на пути «Хаммера» — опрокинутого на бок пассажирского автобуса — метров сто.

Надо прыгать.

Правой ногой Лазарь вдавил педаль газа до упора, левой нащупал ребристую приступку под дверным порогом. «Хаммер» уходил в свой последний отрыв.

Пора прыгать.

«Жаль, Дара не увидит», — мелькнуло в голове. И сразу: «Нет, не жаль».

Лазарь оттолкнулся ногой и прыгнул.

Удар о землю показался такой силы, словно хоккеист пихнул под рёбра клюшкой. Когда сила инерции протащила Лазаря по шоссе метров шесть, а потом зашвырнула под днище апельсинового микроавтобуса, к хоккеисту присоединилась вся команда.

Лазарь остался лежать под автобусом. В просвете между дорогой и днищем замелькали грязные босые ступни. Лазарь замер, боясь даже вздохнуть, и просто наблюдал, как они шлёпают мимо по накалённому асфальту. Одна пара ног остановилась напротив. Постояв так немного (а заодно и нещадно потрепав Лазарю нервы), хозяин ног решил не задерживаться и присоединился к сородичам. Послышался оглушительный удар, треск металла, звон бьющегося стекла — жёлтый «Хаммер» нашёл, наконец, свою последнюю остановку. И снова, в каком-то роде, автобусную.

Лазарь нашёл их, прошагав назад полквартала. Точнее, они сами нашлись.

— Лазарь… эй, Лазарь… — вполголоса звала Яника, высунувшись по пояс из окна первого этажа какой-то высотки. — Стой. Сейчас мы спустимся.

До высотки было метров двадцать, через широкие газоны, обнесённые частоколом тополей — стало быть, случайно заметить его она не могла. Почему-то эта мысль вызвала странное удовлетворение.

Джуда протянул Лазарю флягу:

— Глотни.

Лазарь жадно приник к горлышку, но жажда не отступила даже после нескольких ладных глотков. Вода буквально всасывалась в слизистую рта, даже не успев достичь пищевода.

С хмурым видом Яника рассматривала его ссадины.

— Спасибо, — улыбнулась она, когда Лазарь заметил её взгляд. — Считай, мы теперь квиты. Может, поднимемся и поищем что-нибудь для твоих ран? А то ещё заразу занесёшь…

Она осеклась, сообразив, что ляпнула лишнего.

Джуда оттёр её от Лазаря плечом.

— Успокойся, — с чувством лёгкого дежавю Лазарь вернул ему флягу. — Каким, по-твоему, надо быть идиотом, чтобы сначала спасать ваши неблагодарные шкуры, а потом возвращаться с заразой?

Лицо Яники потемнело:

— Про медпомощь — беру свои слова обратно.

— Переживу, — отмахнулся Лазарь. Бинтовая повязка на голове куда-то делась — должно быть, слетела, пока его швыряло по дороге. — Лавры Флоренс Найтингейл тебе всё равно не светят.

В панорамных окнах «Гризли» начисто выбили стёкла. Полосатый пятачок парковки перед фасадом отгородили баррикадой легковых автомобилей, позаимствованных, видимо, у той же самой парковки. Просветы на стыках капотов и багажников до самых крыш завалили полипропиленовыми мешками, набитыми чем-то сыпучим. В кладке оставили узкие амбразуры, через которые, судя по всему, предполагалось вести огонь из заявленного диктором оружия. Сквозь стёкла автомобилей можно было различить фигуры людей, снующих туда-сюда в крепостном дворике перед тёмным зевом супермаркета. Активнее всего мельтешили за белым седаном «Ниссан», во весь бок у которого красной краской было нарисовано слово «ВЫХОД».

— Вон там у них, похоже, КПП, — вполголоса сказал Лазарь, выглядывая из-за обгоревшего остова пассажирской «Газели».

— Ну, так пошли! — прошептал Джуда.

— Не спеши. Смотри, кто идёт.

На дороге появилось четыре человека. Крепкий мужчина в потемневшей от крови гавайке вёл за собой вереницу из трёх мальчишек, самому старшему из которых было не больше двенадцати. Пригибаясь к земле, компания перебежками продвигалась к заградительному барьеру «Гризли».

Джуда дёрнулся вперёд:

— Пойдём с ними…

— Нет, — остановил его Лазарь. — Сначала посмотрим.

Компания добралась до машины с надписью «ВЫХОД», и мужчина нетерпеливо забарабанил кулаком в боковое стекло. Минуту ничего не происходило. Потом водительская дверца открылась, и из «Ниссана» вынырнуло наружу трое охранников, вооружённых охотничьими ружьями и карабинами.

Один из охранников наставил сдвоенный ствол на мужчину.

— Руки вверх, — приказал он, взводя оба бойка. — И отошёл на три шага.

— Папа? — сказал один из мальчиков, когда отец отпихнул его от себя и попятился. — Папа!

— Серж, осмотри детей, — приказал второй охранник.

Пока первый держал на мушке отца, второй сканировал дулом пространство перед супермаркетом.

— Они целы и невредимы, — сказал мужчина в окровавленной гавайке. — Только я…

Третий охранник закинул карабин на плечо и принялся задирать мальчишкам майки и спускать до колен шорты.

— Нормально, — сказал он.

— Возьмите только детей, — взмолился отец, отступая ещё дальше. — Себя не прошу.

Старший из мальчишек сообразил всё первым. Попытался сделать несколько робких шагов навстречу к отцу, но один из охранников грубо дёрнул его за шиворот обратно. Мальчишка расплакался. Младшие браться не до конца понимали, что заставило брата удариться в слёзы, но всё-таки уловили общее настроение и сразу подхватили. Через секунду три тонких голоска слились в пронзительное бесконечное «Папа! Папа!», перемежающееся плачем.

Мужчина в окровавленной гавайке отступал спиной, пока не исчез из виду. Детей спешно запихнули в машину, и улицу снова окутала тишина, как будто ничего и не происходило. С той стороны забора нашли очень быстрый способ заткнуть детям рот.

Лазарь не сразу заметил, что Яника плачет.

— Пацаны буду жить, — обратился он к ней, а сам подумал: «вряд ли долго, и вряд ли счастливо, но этого никто никогда не узнает, поэтому все сомнения лучше оставить самим мальчишкам». — Долго и счастливо. Слышишь?

Её всхлипывания почему-то жутко раздражали.

Джуда напряжённо молчал. То ли был сражён неприятной сценой у входа в «Гризли», то ли просто не знал, что сказать. А Яника всё плакала и плакала. И не могла успокоиться.

Когда слушать её дальше стало невыносимо, Лазаря вдруг осенило.

— Девять из десяти… — выдохнул он, чувствуя, как пот под майкой становится очень холодным.

— А по мне, так на семёрочку, — не понял Джуда.

Наверное, Лазарь слишком выразительно посмотрел на него, потому что лицо белобрысого посерело:

— Я чего-то не догоняю?

— Мы никуда не идём, — отрывисто сказал Лазарь. — Надо возвращаться.

— Это шутка, да?

— Шуткой было бы назвать тебя зоофилом. А мы уходим.

Какое-то время Джуда соображал, что бы это могло значить. Не придумав ничего вразумительного, он напустился на Лазаря всеми перунами:

— Да ты что, бредишь? Плевать я хотел на пацанов этих! На батяню их, на мамашу, и на всю эту канитель! Мы сюда зачем пёрлись?! Чтобы развернуться у самого входа, потому что у тебя вдруг случился приступ моральности?

— Нет, — покачал головой Лазарь и посмотрел на Янику, — мы развернёмся, потому что твою подругу туда не пустят. Её покусали.

Они разместились на втором этаже одной из высоток, за два номера до той, что с «Гризли». Двухкомнатная квартира со зловонной кухней была хуже не придумаешь, но зато на входе стояла хорошая, прочная железная дверь.

— Я не могу в это поверить! — повторил Джуда в десятый раз. — Я просто не могу в это поверить!

Полчаса назад Яника задрала рукав кофты и показала небольшую ранку от укуса, забинтованную чуть выше локтя, а также несколько отметин от когтей поменьше — всё, что успел сделать с ней прокажённый до того, как в схватку с ним вступил её отец.

— Как ты могла?! Скрыть от меня такое?!

А ведь он сейчас, наверное, даже рад, что скрыла, желчно подумал Лазарь, вспоминая пошлые подмигивания Джуды. А если зараза передаётся через слюну, жалеет ещё и о поцелуях.

Яника больше не плакала. Просто стояла у подоконника, прижавшись плечом к стене, и разглядывала в окно разорённый палисадник. Лазарь подумал, что сейчас она легко могла бы выбить головой стекло и выпрыгнуть наружу, будь они этажом повыше.