Этюды

Света хотела ещё раз его погладить, но не стала.

Толстые колючки у сосны

Нарастили столбики снежной бахромы.

Вышивкой узорчатой белая вуаль

Землю изукрасила в ледяной хрусталь.

Хулиганят северные с осени ветра,

Им под стать снежинки в танцах до утра.

От мороза спрячется быстро всё зимой,

Солнце стынет в небе. И над головой

Вспышкой промороженного света в синеве.

Искрами играет в зимнем полотне,

Кажется, как будто уж давным-давно

Стужей с небом скованно в белое панно.

И такой же краской снег-коловорот

Рукавами плотными землю обернёт,

Обовьёт плетеньем бледно-кружевным

Снега, льда и света – бело-сказочным.

Хотя солнца не было и в помине в тишине сгустившихся сумерек. А с придвинувшегося к верхушкам ёлок неба вдруг посыпались мохнатых хлопья. Тяжелые и мокрые, они валились сплошной серой полосой, залепляли глаза, оставляли на щеках влажные потёки. Света стирала их с лица и прикидывала, как будет выбираться. Посёлок был в двух шагах, за тройным рядом елей. На севере, припомнила Света. Так, где он, север?

Она повернулась, отмахиваясь от приставучих снежинок: все стороны выглядели одинаково. «Ну, вот, – проворчала она про себя. – Нормальные люди зимой в лес за подснежниками ходят, а не календари развешивать. И как теперь выбираться?»

Снежинки завалили стрелки, остановив часы. Качавшийся на них и притихший было ветерок, встрепенулся, промчался по календарю, сбрасывая на землю снег, и волчком закружил вокруг Светы. Только вот сил явно не хватало: снегопад уронил его вниз, вдавив в слежавшийся наст, и лишь чуть более медленно падающие в этом месте снежинки намекали, где бьётся пойманный в ловушку смерчик.

Света пошевелила ногой, отбрасывая падающие снежинки, но помочь ничем не смогла.

Тишину прорезал негромкий гуд. Словно рассерженная оса собралась поквитаться с обидчиком. Гуд нарастал, делался выше, громче, время от времени прорезаясь свистящими нотками, и вдруг прорвался сквозь колючее кольцо ёлок несколькими холодными потоками. Слизнул, как языком, прижавший ветерок снег, помогая выбраться маленькому собрату, и, распрямившись свистнувшей пружиной вверх и вширь, раскидал нависшие тучи. Открыл почти полный диск Луны и огоньки высоких звёзд. Покружился немного и втянулся меж лапчатых ветвей, улетая по своим делам. На север, как определила Света по Полярной звезде. Маленький ветерок мазнул её по щеке, прощаясь, и умчался следом.

Стало светлее. И загадочней.

Света подошла и потрогала календарь. Как ни странно, он даже не намок, и часы шли – спасибо ветерку. Света задумалась ненадолго и махнула рукой: пусть остаётся. Среди ёлочных игл он выглядел, как продолжение ветки и…уходящего года. Такое вот было ощущение.

Чуть синеватый сумрак множится в тишине,

Сказкой мохнатые ели будто застыли во сне.

На узорочье снежном запах студёной зимы

Переплетенье чуда, времени, белизны.

Петли тысячелетий ловят заветный миг

Вновь зарождённого мира – детский вселенной вскрик.

Стрелки часов вращает времени колесо:

Годы, минуты, столетья – жизни нашей кольцо.

В замкнутом круге времени тянется даль веков,

Но от истока вселенной, жизни, всех первооснов

Всплесками звёздного света чувств обновляется суть:

Праздником новогодним. В светлый и добрый путь!

Света повернулась и шагнула вслед за улетевшими северными ветрами.

Этюд в каплях капели

Довольно неприятно, когда на макушку внезапно падает тяжёлая холодная капля. А если две или три? Целая пригоршня?

Света решила схитрить, не желая попадать под брызги, разлетавшиеся от мчавшихся по дороге автомобилей. Наверное, водителям нравилась водяная завеса, шлейфом тянущаяся за машинами, как инверсионный след за самолётом, и на пешеходов они внимания не обращали. Но Свете это было совсем не по душе. Она свернула между двумя длинными рядами кирпичных гаражей с целыми сугробами потемневшего снега на крышах. Здесь не было весенней грязи или обледенелого наката: автовладельцы строго следили за порядком на проезде, отсыпая его песком и гравием, и идти было легко и комфортно.

Света прошла где-то с треть и остановилась, очарованная внезапно открывшимся зрелищем просвеченных ярким солнцем замерших ледяных нитей: будто замёрзший свет застыл водопадом, укрыв стену гаража. Она подошла ближе и заворожено провела ладонью по сказочной кисее, представляя, что играет на жёстких, холодных струнах.

Или не жёстких?

Сверху золотой искоркой упала капля. Потом ещё одна. Света ахнула и отскочила.

Вереница падающих капелек изогнулась дугой и нахально обрушилась ей на затылок. Света с визгом понеслась по проулку, уворачиваясь от холодных струек, внутри которых с мелодичным позвякиванием сталкивались и разлетались крохотные брызги. Отбежав подальше, она остановилась и показала им язык. Но долго радоваться не пришлось. Совершенно ровная ледяная гладь в тени на крыше гаража, где она стояла, вдруг протаяла с краю рядом сосулек и благополучно уронила на Свету очередную тяжёлую крупинку.

Света и оглянуться не успела, как очутилась в настоящем водном занавесе, весело колотящим её каплями по голове. Прикрываясь ладошками, отпрыгнула от опасного места, чтобы и тут попасть под водный обстрел. И дальше с таким же успехом: стоило отойти куда посуше, там сразу же начиналась капель.

Всплески капели – всплески души,

С тающих пяльцев звенящие стуки.

После морозной долгой тиши

Танцами в пряди слагаются звуки.

Их не распрясть на отдельные нити –

Так повелось от истока столетий:

Солнце сквозь лёд ранней весной –

Песня мелодий в краске соцветий.

Мир всколыхнулся. До звёзд обновлённо

Сердцем вздохнул, хоть и трудно поверить. Но

Жизнью, звучащей по-новому остро,

Пульс у планеты можно измерить.

В конце концов, Света выбралась из гаражного проулка, тщетно пытаясь отряхнуть мокрые руки, волосы и куртку.

Что-то – стихающий перезвон? – заставило оглянуться.

Водопад звенящих капель, протянувшийся с обеих сторон по всей длине проулка и весело отстукивающий весенний ритм, исчезал. Замедлялись и растягивались падающие звуки, застывали на лету пронизанные солнцем капельки и льдинками падали на проросшие такими же ледяными сталагмитами лужицы. И с последним, как послышалось Свете, грустным вздохом всё снова замерло. Застыло приевшимся зимним пейзажем.

«Не поняла! – Света шагнула обратно. – Куда весна делась?»

Она посмотрела на ближайший ряд ещё минуту назад истекающих водой длинных, почти до земли сосулек с замороженными капельками по краям и толкнула пальцем одну.

Палец упруго соскользнул по пружинящему боку, и Света едва удержалась на ногах. Она поскользнулась и машинально ухватилась за застывшую капель.

Наверное, весне не хватало внимания или чуть-чуть тепла: мгновенно взбурлили солнечными ручьями ледяные водопады, рассыпая по сторонам золотистые капельки-искры. И вновь зазвенел, нарастая, барабанный весенний перестук.

«Что я вам – предвестник весны?» – удивилась Света, снова уклоняясь от холодных капель, которыми весёлые струйки пытались её облить, и выпрыгивая из проулка.

Вытянувшиеся радугой несколько струй попытались до неё дотянуться, но не смогли. Света хихикнула и, воровато оглядевшись, показала им фигушку. И тут же получила по носу холодной каплей: все-таки ей досталось.

Показалось, будто в звенящих потоках рассеялся негромкий смех.