Страница 43 из 122
На вечернем заседании штаба обороны Астрахань была объявлена на осадном положении. В приказе, подписанном Кировым и Мехоношиным, говорилось: «Всех бандитов, мародеров и сопротивляющихся велениям Советской власти расстреливать на месте».
Поздно ночью в штаб стали поступать первые сведения о кулацких мятежах в рыбацких селах.
К этому времени в городе бои повсеместно утихли, чтобы с утра 11 марта снова вспыхнуть с ожесточенной силой. В некоторых местах мятежникам вначале удалось прорваться в центр города, но дружным ударом рабочих отрядов и красноармейских частей они снова были отброшены за Канаву.
К полудню после объезда боевых участков Киров вместе с Мехоношиным и Чугуновым прибыл в кремль. К этому времени четко определился основной очаг мятежа. Определилось и направление основного удара мятежников: они стремились отрезать южную половину города, занять заводы, овладеть флотилией. За флотилию и заводы Киров был спокоен. Народ там надежный. Беспокоило его другое: тактика борьбы с мятежниками. На многих участках только отбивали их атаки, мало было решительных действий.
Киров вызвал командиров частей.
Перед минометчиками он поставил задачу: выступить в направлении Татарского базара, открыть огонь по домам, в которых засели мятежники; перед моряками и артиллеристами - сбить пулеметчиков с колоколен церквей князя Владимира и Иоанна Златоуста.
Вместе с командиром Фишером пришли и все четыре летчика авиаотряда. Михаил Валерианович Фишер был известный русский пилот, герой войны. Учился он в Англии, воевал против немцев в составе английских авиационных частей. Киров познакомился с ним в прошлом году в Пятигорске.
Знал Киров и летчика Даниила Щекина. Этот был из молодых, недавно с отличием закончил Московскую школу высшего пилотажа. В Астрахань приехал в составе «кавказской экспедиции».
- Часа через два начнем генеральное сражение, - доверительно сказал Киров. - Надо думать - мятежники подадутся к селу Цареву. Больше им как будто некуда деваться.
- Некуда! - поддержал его Фишер.
Летчики тоже согласно закивали головами.
- Надо отрезать им пути отступления: разбомбить лед на реке Царевке!.. Сколько аэропланов вы могли бы поднять в воздух?
- Ни одного! - ответил Фишер.
- Это почему же?
- Нет самолетов. Вернее, они есть, но чинены и перечинены раз десять, держатся на проволочках. - Фишер сдержал улыбку. - В отряде у нас их называют «гробами» или «прощай молодость».
Киров тоже улыбнулся:
- Метко сказано.
- Но это еще полбеды, Сергей Миронович! - Фишер тоже перешел на доверительный тон. - Уж как-нибудь по такому случаю - пусть с риском! - можно было бы поднять один из «ньюпоров». Беда в другом: бензина нет.
- Я знаю, - сказал Киров. - И об этом все время думаю. Но на один-то полет, может быть, все же найдется?
- Даже на заправку зажигалки не найти!.. Правда, у нас есть спиртовая смесь, но на ней боевые вылеты невозможны. - Фишер беспомощно развел руками. - В таком дурацком и безвыходном положении мне еще не приходилось бывать!
Киров нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
- Да… Баку, Баку!.. - И встретился взглядом со Щекиным. Вид у того был озорной и загадочный. - Может быть, нас чем-нибудь порадует Щекин?
- Я вам раскрою небольшой секрет, товарищ Киров. - Щекин встал, теребя в руках синюю пилотку. - У меня есть запасец нефтяной смеси. Из экспедиционных! Об этом командир не знает. Но я ее берегу. Говорят, на острове Чечень базируются английские самолеты. Наверное, в скором времени они нанесут визит в Астрахань. Я мечтаю сразиться с англичанином!.. Если обещаете достать бензину, ну хотя бы через месяц, тогда берусь бомбить Царевку.
- Это хорошо, товарищ Щекин, что вы глядите вперед, готовитесь к встрече с англичанами. Надо думать, что они и на самом деле не зря базируются на острове Чечень. Ведь остров находится рядышком, на Каспии, а не где-нибудь в Ла-Манше. Но Царевка сейчас важнее!.. А бензин обещаю достать. И в самое ближайшее время!
- Тогда - лечу бомбить Царевку! - Щекин надел пилотку и вышел из-за стола.
Встали и остальные - дорога была каждая минута. Киров проводил летчиков до двери, пожелал им успеха.
В приемной было людно, накурено. Здесь находились члены штаба обороны и губкома партии, командиры и комиссары отрядов.
Киров вызвал Михаила Рогова и, пропустив его в кабинет, плотно прикрыл за ним дверь.
- Скажите, товарищ Рогов, не смогли бы вы при данной военной ситуации, учитывая, что на море хозяйничают англичане, пробраться в Баку?.. Да вы садитесь!
- Мог бы, Сергей Миронович. - Рогов сел. - Как только вскроется Волга.
Киров оценивающе посмотрел на Рогова: он был крепкого сложения, несколько грузноват, с упрямым подбородком и задорными глазами.
- Рискнете? И смерти не побоитесь?
Рогов попросил разрешения курить, достал трубку.
- Рискну. И смерти не побоюсь.
- Надо с бакинцами наладить связь, отвезти им почту, деньги, а главное - обратным рейсом захватить бензин. Для такого рейса нужны коммунисты, которые знали бы, куда они идут и зачем. Скажите, товарищ Рогов, как вы себе представляете такую поездку?
- А вот как… - Рогов закурил. - Надо найти хорошую рыбницу, снабдить ее всем необходимым - от пресной воды до компаса, подобрать команду, человек шесть матросов, знающих капризы каспийских ветров. Поездка будет не из легких. Ведь в море надо пуститься при норд-весте! Он бывает настолько сильным, что только умелая команда может вести рыбницу по курсу.
- Как вы поступите, если в море встретите противника?
- Если за рыбницей погонится английский катер, он вряд ли ее нагонит. При норд-весте рыбница, оснащенная двумя парусами, летит по волнам, как чайка, еле касаясь воды.
- Вы умеете хранить тайну?
- Вы на меня можете смело положиться, Сергей Миронович. Как-никак я командир матросского отряда.
- О нашем разговоре никто не должен знать. Мы потом его продолжим. Пока приглядитесь к людям, наметьте состав будущей команды. Подумайте о всех деталях экспедиции. В этом деле я целиком полагаюсь на ваш опыт, на ваши связи.
Сводный Коммунистический отряд Аристова сосредоточился в районе Земляного моста. В резерве, у кремлевской стены, стояли подразделения Железного полка.
У Таможенного моста, на Эллинге находились отряды Нефедова и Ульянцева.
Две эти группы прорыва должны были решить участь мятежников при наступлении.
В три часа открыли огонь минометчики в районе Татарского базара. Мины с воем проносились над головами наших бойцов и шлепались на крыши и во дворы домов, где засели вражеские пулеметчики. Немного погодя раздались выстрелы с миноносца «Карл Либкнехт»; стреляли по колокольням церквей князя Владимира и Иоанна Златоуста. Моряков поддержали артиллеристы из кремля. С громовым раскатом ударила крепостная пушка. Первый снаряд дал недолет. Вторым выстрелом колокольня церкви Иоанна Златоуста была разрушена.
В рядах торжествующих красноармейцев и рабочих прокатилось победное «ура». Бросали шапки вверх, обнимались на радостях.
Потом крепостные пушки открыли огонь по Второй Бакалдинской улице, по дому купца Розенблюма, где находился штаб мятежников.
Наконец показался тарахтящий, чихающий самолет Щекина. За ним тянулась черная полоса густого дыма.
Самолет пролетел над Канавой, держа направление на Царев.
Тогда с группой гранатометчиков рабочего отряда из ворот таможни вышел Петр Нефедов. К нему присоединились моряки Ульянцева. Нефедов выхватил из кобуры наган и с возгласом «Смерть белогвардейцам! Да здравствует революция!» побежал к Таможенному мосту.
Одновременно пошла в наступление и вторая группа прорыва…
Уже через полчаса основные силы белых стали отходить в степь и на Царев. К Цареву вышел Железный полк. Обходным движением в степь ушел отряд Нефедова.
Отступление противника было настолько паническим и быстрым, что не успел отряд Нефедова пройти и половину пути, как на него со всех сторон хлынули толпы мятежников. Нефедов дал команду занять фланги, а сам вместе с пулеметчиками Андреевым и Рыбалко побежал вперед. Посреди пустыря было вырыто много ям. Нефедов занял две из них, расставил пулеметы.