Страница 11 из 52
- Когда прикажете выехать? - выдавил из себя Виноградов, еще не вполне веря в возможность такой командировки. Мысленно ли: поездка в далекий тыл из самого Сталинграда! Такого и в окопном сне не увидишь!
- Откладывать не будем. Сегодня же подготовим документы, а завтра утром - в путь. С тобой поедет сержант Ржевский…
При формировании в 155-й артполк нашей дивизии влилось много карагандинцев. Основной костяк части составили жители казахских сел и города: шахтеры, рабочие, колхозники. Отправляя своих посланцев на фронт, трудящиеся Караганды дали наказ стойко и мужественно сражаться за родную землю, очистить ее от фашистской погани.
О том, как проходила эта необычная командировка, воины не раз слышали от Тимофея Захаровича Виноградова, ныне подполковника запаса. Его рассказ показался мне интересным. Поэтому я и хочу привести его здесь…
С большой радостью собрались в дальний путь Тимофей Виноградов и Андрей Ржевский. В штабе их снабдили данными об уничтоженной артиллеристами живой силе и технике врага, вручили списки награжденных однополчан. В Караганде жили родственники многих солдат и офицеров, а они ведь обязательно спросят, как воюют их отцы и сыновья, мужья и братья. К сожалению, в тяжелых боях пали сотни отважных. Но без пролитой крови не было бы победы.
До Караганды воины добрались с трудом. Навстречу непрерывным потоком шли и шли воинские эшелоны. Под брезентовыми чехлами и маскировочными сетями угадывались новенькие танки и пушки, самолеты и радиостанции, полевые кухни и понтонные секции. В теплушках весело заливались гармошки, слышались песни. «Давно я не видел такого,- говорил Ржевский.- После Сталинграда повеселел народ».
В тыл возвращались санитарные поезда; на платформах везли в капитальный ремонт танки с продырявленной броней и свернутыми башнями, орудия и другую технику.
Военные коменданты железнодорожных станций вначале с недоверием рассматривали командировочные предписания фронтовиков, боевые награды на груди. По тому времени орден Красной Звезды Виноградова и медаль Ржевского «За отвагу» говорили о многом. Но при упоминании - «из Сталинграда!» - прояснялись уставшие лица комендантов, они словно добрели, просили рассказать, как наши били врага, затем, вздыхая, решительно говорили, очевидно, не в первый раз: «Обращусь еще раз к начальству. Пусть отпускают на фронт…»
У Андрея Ржевского в Петропавловске жили родители. Притих Андрей, тоскливо смотрит сквозь вагонное окно на снежную степь, и тогда решил Виноградов: «Эх, была не была, заедем, порадуем мать отважного артиллерийского разведчика. Заслужил он это».
Когда сын-фронтовик шагнул на порог отчего дома; мать прижалась к солдатской шинели, пропахшей пороховой гарью и долго-долго не могла оторваться, повторяла лишь: «Сынок мой, сынок!»
Виноградов стоял рядом, и спазмы сжимали ему горло. Вспомнилась мать, оставшаяся в фашистской неволе на украинской земле. Жива ли? Докатилась ли до нее весточка о победе в Сталинграде?
Всего день провели в гостях. Десятки людей побывало у Ржевских. Спрашивали о мужьях и сыновьях, просили еще и еще рассказать о том, как разбили врага. И здесь фронтовики еще раз почувствовали: победа под Сталинградом была всенародной, и ею жила сейчас вся страна - от мала до велика.
В Караганде уже знали о делегации фронтовиков. На вокзале их встретили представители партийных и советских органов и сразу попросили: сегодня же надо выступить, люди ждут рассказа о Сталинграде.
До конца дней своих не забудут фронтовики тех митингов и собраний, горящих глаз сотен, тысяч людей, бурных рукоплесканий, взволнованных ответных речей. И твердых обещаний быть в труде достойными героев Сталинграда. Шахтеры обязались дать фронту сверх плана тысячи тонн угля, рабочие заводов - перевыполнять трудовые нормы, металлурги - больше варить стали.
Бойцы посетили семьи однополчан. Особенно тяжелым было посещение семьи майора Семена Рогача - его жены и малолетнего сына. Карагандинцы его запомнили по пламенной речи на прощальном митинге. На фронт он уезжал политработником.
У Рогача, бывшего секретаря Винницкого обкома комсомола, была поистине комиссарская душа. Люди любили его и верили ему. А майор тянулся к артиллерийскому делу, которое хорошо знал, и добился своего - был назначен командиром отдельного противотанкового истребительного дивизиона. В боях под Сталинградом дивизион часто поддерживал полк, которым я командовал.
Есть люди, которые в бою ищут участок потрудней. Рогач был одним из них.
В ходе ликвидации окруженной группировки врага полк наступал вдоль Рабоче-Крестьянской и Пушкинской улиц. «Сорокапятки» ни на шаг не отставали от штурмовых групп. Мало того, артиллеристы Рогача на руках вытаскивали свои шестисоткилограммовые пушки на верхние этажи полуразрушенных домов и оттуда вели огонь. Враг терялся: русская артиллерия била сверху!
Он погиб в одном из последних боев в центре Сталинграда, и рассказ об этом был самым трудным в миссии Виноградова…
Недельная командировка закончилась быстро. Трудящиеся Караганды собрали солдатам полка вагон подарков: тонну табака, три тонны печенья, а также много нужных фронтовикам вещей.
С трудом пробивался «внеплановый» вагон к фронту. У Виноградова до сих пор сохранились мандаты, подписанные первым секретарем Карагандинского обкома партии и председателем областного Совета депутатов трудящихся. Они обращались ко всем военным властям с просьбой оказать содействие в быстрой доставке подарков по назначению.
Виноградов и Ржевский догнали дивизию на Северском Донце, отчитались перед гвардейцами о своей поездке. С той поездки окрепли связи дивизии с трудящимися Акмолинска и Караганды. К нам на фронт не раз приезжали делегации тружеников тыла. Шефы докладывали о своих делах, наказывали беспощадно гнать врага с советской земли.
Недавно ветераны дивизии впервые после войны побывали в Караганде, у своих бывших шефов. Им было чем гордиться - дивизия с честью оправдала доверие карагандинцев.
БРАТЬЯ
Мужчины умирают, если нужно,
И потому живут в веках они.
М.Львов
Это было летом сорок третьего, под Белгородом.
«Пятачок» взрывался минами и снарядами, из конца в конец простреливался автоматными очередями. Казалось, живого места нет на этом клочке луга. Наши передовые батальоны захватили его внезапным броском на правый берег Северского Донца, у меловых гор Белгорода. Враг пытался сбросить нас в реку, а мы изо всех сил старались расширить плацдарм, дать возможность другим полкам переправиться на правый берег. Жаркий августовский день переходил в душную ночь, а после нее наступал пороховой и дымный, с толовым смрадом рассвет, сквозь который долго не могло пробиться солнце. Шел бой, который называют ожесточенным. В таком бою всегда много смертей, последних мгновений.
…Я до сих пор не смог узнать фамилию тех двух бойцов-братьев, уточнить, когда и где они пришли в полк. Скорее всего, в первых числах июля, когда сражение развернулось по всей Курской дуге. В те дни пополнение часто вступало в бой с ходу, когда списки новичков еще не успевали дойти до штаба части.
Старшему из братьев было лет тридцать. Дюжий, в гимнастерке, туго обтягивавшей сильную грудь, он воевал давно и славно. Об этом убедительно свидетельствовали ордена, медали и ленточки за ранения на левой стороне груди. Такими солдатами дорожили командиры. Бывалый фронтовик в любом отделении, взводе - его костяк, учитель, молодежи. Он подскажет, как орудовать ножом и саперной лопаткой в ближнем бою, как быстрее вырыть окоп, как лучше бросить гранату под днище вражеского танка и сварить в котелке гороховый концентрат. К такому бывалому бойцу жмутся новички, с такими смелее идут в атаку.
Вместе с ним был и младший, Сашка, похожий на старшего брата лицом, с едва намечающейся крутизной юношеских плеч. По всему видно, младший еще не нюхал пороха, не видал неистовства и опасности боя. Но был готов к нему и ждал его с какой-то безоглядной задиристостью. И это сильно беспокоило старшего. Он спешил за короткое время, остававшееся до переправы на «пятачок», передать брату весь свой опыт, все знания, накопленные за годы войны.