Сорванцы

Шофер улыбнулся, приветливо помахал рукой молодой женщине и поехал дальше. Она тоже помахала ему в ответ и улыбнулась, но одновременно удивленно пожала плечами.

Неплохо было бы поймать такси: машина в два счета домчала бы ее до Крепости.

А уж там… Если счастье ей улыбнется, она наверняка встретится со своим вспыльчивым и все же обладающим золотым сердцем мужем и, конечно же, с малышом, этим маленьким проказником. Одним движением молодая женщина скинула с плеч рюкзак, решив взять такси.

Мимоходом она взглянула на находящиеся у подножия горы Геллерт бани Рудаша. Это весьма знаменитые бани. Гора Геллерт славится целебными источниками, с давних пор здесь строились бани. Многие османские завоеватели, под игом которых страна находилась в течение ста пятидесяти лет, именно из-за бань полюбили Буду. Если бы мама-туристка продолжила свое путешествие пешком, то у моста Эржебет она увидела бы павильон, в котором любители минеральной воды пьют лечебную воду. Правда, вода теплая и отдает серой, так что как прохладительный напиток совершенно негодна.

Внезапно на дороге показался какой-то веселый, разноцветный автомобиль. По номерному знаку молодая женщина распознала машину со своей родины. Прекрасно! К соотечественникам всегда проще обратиться. В машине ехали две светловолосые девушки. Верх машины был открыт, и волосы их трепетали на ветру.

Мама-туристка скромно подняла руку, и машина остановилась.

— Куда направляетесь?

— На Крепостную гору! А вы?

— Мы ищем кемпинг.

— Поезжайте на остров Пап. К северу от города. Доедете до Сентэндре[24], а потом направо, к мосту, который как раз ведет на остров Пап. Да-да! Первоклассное место.

— А мы завтра собирались на Крепостную гору. Но ради вас сейчас подскочим туда.

— Спасибо. Я должна там встретиться с мужем и сынишкой.

Машина тронулась с места, и через несколько минут пассажирка была высажена на одной из улочек Крепостной горы.

Как раз в это время со стороны моста Эржебет показалось такси. Машина мчалась на большой скорости, потом сильно притормозила и поехала очень медленно. Доехав до моста Свободы, машина развернулась и по набережной проследовала к мосту Эржебет.

— Эй, Дёме, слышишь? Нет нигде молодой женщины с рюкзаком. Хотя, лопни мои глаза, несколько минут назад она была здесь. Я даже помахал ей рукой, чтобы подождала.

Папа-турист осматривал самый известный и самый старый мост Будапешта — Цепной. Полотно моста висит на гигантских связках цепей, а предмостья украшены огромными каменными львами. Этот мост был построен в 1839–1849 годах под руководством известного английского инженера Адама Кларка.

Молодой мужчина остановился сначала на одном конце моста, потом на другом — запечатлел на фотопленку чудесную будапештскую панораму. С пештского предмостья открывается великолепный вид на ансамбль зданий Крепостной горы, а с будайского — на длинный ряд пештских гостиниц. С середины моста можно полюбоваться сверкающим Дунаем и парящими чайками. Интересно, что, когда по мосту проносится автобус, весь мост колеблется, слегка покачивается. Но бояться этого не стоит: мост качается не одно десятилетие и ничего плохого пока не случилось.

Для длинноногого папы-туриста 380-метровая протяженность моста — пустяк. Раз-два — и он уже на будайской стороне. Однако куда идти дальше? Прямо перед ним распростерся огромный туннель с четырьмя коринфскими колоннами. Эта гигантская труба в мозаичных плитках тянется от Цепного моста прямо к будайским жилым массивам. Въезд в туннель напоминает гигантскую воющую пасть — дикий гул и грохот несется от мчащихся по тоннелю автомобилей.

Молодой мужчина взглянул вверх, туда, где высился зеленый купол бывшего королевского дворца, недавно отреставрированного, — теперь здесь располагаются музей и картинная галерея.

Картинная галерея? Что может быть лучше? Молодой человек свернул на серпантиновую дорожку и в два счета добрался до больших бронзовых ворот дворца. Национальная галерея. Вот это да! Здесь подлинные сокровища венгерской живописи!

В гардеробе молодой человек несколько замешкался. Доставая кошелек, он неожиданно извлек из рюкзака ползунки и детский горшок. Это вызвало удивление окружающих, все заулыбались, а один малыш радостно захлопал в ладоши. Некий пожилой мужчина уверенно заметил, что, насколько ему известно, на улицах Древнего Рима можно было пользоваться переносными уборными.

Папа-турист, улыбаясь, согласно кивал головой и скорее принялся засовывать все это назад, кошелек оказался у него в кармане. Папе-туристу захотелось подарить мальчугану значок с собакой, но он вспомнил, что оба значка он уже подарил мальчикам на площади Героев.

Махнув рукой, молодой человек стал подниматься по красным мраморным ступеням к выставочным залам.

Терчи обомлела, когда увидела, что Карчи, Берци и собака выскочили из вагона подземки. И только когда захлопнулись двери, она проговорила срывающимся голосом:

— Куда же вы? — и вцепилась в Кроху, который, впрочем, чувствовал себя совсем неплохо, оказавшись в центре всеобщего внимания, и радостно лепетал что-то.

— Хорошо, хорошо, малышка. Сейчас выходим! Прошу прощения!

— Что ты, девочка, нечего извиняться! У тебя очень симпатичный братик. Как его зовут?

— Как его зовут? Не подумайте, что его зовут Эгонкой. Вначале и мы так думали, но потом выяснилось, что он не Эгонка.

Все с нескрываемым удивлением смотрели на девочку, а одна женщина укоризненно покачала головой:

— Ай-яй-яй! Тебе что, плохо? Или ты просто бесстыдница?

Наконец-то состав начал замедлять ход. Остановка «Опера». Загорелись огни. Поезд затормозил, и двери распахнулись.

— До-оо сви-ии-дания-аа, — пропела Терчи и, ухватившись за ручки коляски, как землепашец за плуг, решительно выкатила ее на перрон.

Однако перед старинными крутыми ступеньками она остановилась. Ой-ой!

На ее счастье, по лестнице спускался молодой человек.

— Давай, я помогу тебе с коляской, — предложил он и, подхватив Кроху, понес коляску наверх.

Молодой человек рассмеялся, когда малыш благодарно провел пальчиком по его физиономии.

Терчи устремилась за ним, но на сандалии вдруг расстегнулся ремешок. Для того чтобы его застегнуть, требовалось одно мгновение, но и его оказалось достаточно, чтобы приключилась беда.

Девочка, согнувшись, еще возилась с сандалией, когда услышала знакомый голос, и у нее в жилах остановилась кровь. Другой, более симпатичный голос также не предвещал ничего хорошего.

Терчи неохотно подняла взгляд и увидела наверху, у лестницы, знакомую кассиршу, которая, задыхаясь от гнева, кричала:

— Вор, жулик! Немедленно отдайте ребенка!

Молодой человек осторожно опустил коляску, погладил малыша по головке и сказал:

— Не кричите, пожалуйста! Разве вы не видите, что я только помогаю вашей дочери?

— У меня нет дочери. Знаю я вашего брата! Делаете вид, что до двух считать не умеете, а стоит отвернуться, как тянете что-нибудь.

— Послушайте, что вы себе позволяете? Я что, украл этого ребенка?

— Да будет вам известно, этого малыша действительно украли!

За спиной Панчане появился Дёме, он постарался придать своему лицу строгое выражение.

— Это, действительно, украденный, а точнее, утерянный ребенок. Поэтому, прошу вас, расскажите, когда и как он попал к вам.

Молодой человек с досадой рассмеялся и обернулся к Терчи, которая по-прежнему возилась с сандалией, понимая, что сейчас грянет гром и на нее обрушится небо.

— Девочка, твоя мать несколько раздражена. Видно, и ты можешь схлопотать пару подзатыльников. Искренне сочувствую.

Тем временем к перрону подкатил новый состав, и молодой человек, не отвечая Дёме, поспешил вниз и впрыгнул в вагон. Когда поезд тронулся, можно было видеть, что он осуждающе качает головой.

Терчи глубоко вздохнула: неужели на сегодня не хватит с нее неприятностей, и взбежала вверх по лестнице.

24

Сентэндре — небольшой уютный городок приблизительно в 20 километрах к северу от Будапешта, славящийся своими музеями и достопримечательностями.